Вогт Ван - Блеск грядущего
Даже Кротер Вильямс — Номер Четырнадцатый — беспокоился об этом. Единственное, чего он не разделял, пусть даже и ожидая подобных поступков это безумного стремления своих подчиненных расправиться с заранее выбранной жертвой. Сам же он решил вести себя следующим образом: сегодня вечером мы сделаем все, что от нас требуется. А уж потом пусть закон решает все остальное, как предписано. Имелось в виду, что если все остальное не сработает, то пусть окончательным решением станет обезглавливание Хигенрота на Акколаде.
Около полуночи небольшая армия под командованием Вильямса, до зубов вооруженная всем необходимым, отправилась в маленький университетский городок, тем самым знаменуя концентрацию всей мощи Государства против одного-единственного человека.
Сторожевые системы Хигенрота первыми показали на стене профессорского кабинета очертания громадного воздушного корабля в ночном небе над его домом. Его исключительная Система тут же проникла вовнутрь корабля, который на самом деле был целой полицейской лабораторией. Правда, следует сказать, что профессор был ошеломлен количеством оружия там.
— Эге, — сказал он про себя. — А ведь этот корабль выслали для блокады.
Воздушное судно могло держать под куполом наблюдения все подходы к его дому, прослеживая, не попытается ли кто-нибудь сбежать. Хигенрот быстренько сделал осмотр судового оборудования, даже изумленно помотав головой — на полицейском корабле имелось все необходимое, чтобы полностью подавить его Всепроникающую Систему. Несколько позже профессор увидал, что на борту среди следящих за приборами ученых находится и доктор Глюкен.
Так вот в чем дело, подумал Хигенрот и покрылся испариной. Понятно, что Глюкен не раскрыл секрета Всепроникающей Системы. Но теперь он сидит в полицейском корабле, готовый воспользоваться ресурсам всей планеты для того, чтобы взломать его силой.
«Ну и ладно, — в конце концов решил про себя Хигенрот. — Я и не предполагал, будто все пойдет легко».
Он надеялся на то, что Глюкену хоть разок захочется глянуть на свою будущую невесту, какая она в постели. Он надеялся на то, что даже в Век Науки люди все так же в своей деятельности руководствуются своими страхами и ненавистью.
На стене сформировалось изображение, тем самым давая понять Хигенроту, что к его дому приблизились люди на грузовиках. Профессор наскоро повернул регуляторы, чтобы звуки из спальни Эйди раздавались погромче. А уже в следующий момент входная дверь, разнесенная в щепки, распахнулась.
В схватившем его человеке Хигенрот распознал Четырнадцатого. Но, вместо того, чтобы хоть как-то сопротивляться, пожилой человек одарил ворвавшихся в его дом людей широкой, чуть ли не покровительственной улыбкой.
— Делайте то, что положено, — сказал он, — и вы будете себя прекрасно чувствовать.
Младший по возрасту изумленно поглядел на него, после чего объявил официальным тоном:
— Закон всегда прав. И закон требует, чтобы все научные секреты были для него раскрыты. Исключений быть не должно, даже для профессора Хигенрота.
Ученый поджал губы.
— Удивляюсь, как это такой человек, вроде вас, может подавлять внутренние моральные противоречия. Вы делаете это весьма здорово.
— Вы хотите сказать, — мрачно ответил ему Четырнадцатый, — что закон ошибается? Или вы предполагаете, что ошибочна вся существующая система? Или же вы сомневаетесь в праве Лильгина управлять миром теперь, когда весь свет избавлен от анархии?
Это были аргументы такого рода, когда продолжения ждать не следует. Поэтому Хигенрот попытался откреститься от спорных проблем.
— Честно говоря, — сказал он, — мне не хотелось находиться в той неприятной ситуации, в которой я оказался сейчас. Но, насколько я понимаю, с приговоренными к смерти личностями его превосходительство дел не ведет.
— Что либо изменить невозможно, — последовал сухой ответ. — Уже слишком поздно.
— Тогда вот что я хочу сказать, — заметил Хигенрот. — Если вам поручено извлечь из меня отсутствующую у вас информацию, не дав вам власти предложить мне хоть что-нибудь взамен… Боюсь, молодой человек, что вы очутились в еще более неприятной ситуации.
— Вы хотите сказать, — взвился Вильямс, — будто в происходящем нет никакого рационального зерна? Уверяю вас, все абсолютно логично.
Он не стал дожидаться ответа, а лишь повернулся на месте и скомандовал:
— Заносите.
В кабинет внесли шикарный приемник замкнутой телесети. Хигенрот уставился на аппарат, и внезапно у него стала проклевываться какая-то надежда. Он обратился к Четырнадцатому:
— По видимому, вы поспешили с выводами. Вполне возможно, что какие-то переговоры еще произойдут и вполне может статься…
Он запнулся. Экран аппарата засветился, и на нем появилось изображение самого известного во всем мире лица. Увидав его, чиновники рангом поменьше верноподданически грохнулись на пол. Четырнадцатый остался стоять. Охранники Хигенрота тоже не стали падать ниц, они продолжали держать профессора за руки только подняли глаза к потолку в немом солдафонском восхищении.
После долгого взгляда в черные, металлические глаза Хигенроту стало интересно: «Ну-ну. Неужели это сам Эгоист, или всего лишь Альтер Эго?» С тех пор, как это стало всем известным лицом, каждый раз было фантастически сложно угадывать, кто есть кто. Точно знал лишь сам Великий Человек. Но, ясное дело, никто не мог воспользоваться двойником без разрешения самого Хозяина.
Правда, сейчас это уже не имело значения.
Принеся сюда телевизионный приемник, его враги, пусть даже временно, но отключили энергетические барьеры. Вот что было самым важным!
Лицо на экране зашевелило губами. Знаменитый сочный баритон произнес:
— А сейчас, профессор, ради блага всего народа, мы требуем, чтобы вы открыли тайну своей Всепроникающей Системы.
В этот момент Хигенрот как раз задумался над тем, какое впечатление у всего народа вызовет пусть временное, но знакомство с его Системой, поэтому ничего не ответил.
Голос заговорил снова:
— Профессор, уже давно известно, что под принуждением человек всегда начинает говорить. Вы и сами все время находились под постоянным давлением на себя: около трех лет назад мои помощники получили указания найти самую красивую в мире девушку. Они нашли ее и сделали студенткой одной из ваших групп. Все остальное уже достояние истории.
«Вопросов нет, меня подцепили!»
Усатое, отеческое — как же, отец всего народа — лицо ухмыльнулось совершенно не по-отцовски. Подобный рычанию голос цинично продолжил (ага, запрещенные эмоции, значит передо мною может быть только лишь Альтер Эго):
