Рассудов-Талецкий - Радио Моржо
Морж был в истерически веселом настроении . Он громко хохотал , хрюкал , пердел , хлопал всех по спине , Мердуна Фешие называл "вьей кон" , мосье Наеба - "птит кон" , а к мосье Зеро обращался изысканным - "кон де мерд" . Анисову он игриво называл "ма птит маль бизе" и во время аперитива все кормил ее с рук отщипываемыми им кусочками багета .
Тему для разговора выбрали самую благодарную . Все наперебой стали делиться друг с другом своими впечатлениями - какие все русские дураки .
Эти дураки готовы работать совершенно за бесплатно , причем об них можно буквально вытирать ноги , - квакал Морж , прихлебывая "бордо" урожая 57 года .
о , они совершенные простофили , их можно провести как полинезийских туземцев , поддакивал Наеб
Им можно ничего не платить , им можно даже насрать на голову - они будут только счастливы , что иностранец обратил на них какое то внимание , подхватил Зеро .
Когда компания дружно дожирала свой ордевр , и Анисова вдруг схиляла в туалет , мосье Фишие решил поинтересоваться у Моржа , от чего эта русская дама так усердно поддакивает , когда о ее соотечественниках высказываются столь нелестно .
эль се донре юн маль де шьян пур ле коммерс , сказал Морж и гаденько захихикал .
Через два с небольшим часа , когда французская братва схавала трех омаров , две "котлет дю сальмон" , три дюжины устриц , дюжину "мюль де мер нордик нумеро катр" , две дюжины королевских креветок и пять порций "эскарго", выпив при этом шесть бутылок красного , две розового и три бутылки белого вина , официант принес счет на тысячу сто сорок пять долларов .
Ну-с , давайте считать , кто чего и на сколько наел , сказал Морж . вынимая из кармана пиджака свой "кассио" .
Я ел капусту , хлеб и выпил два стакана минералки , сказал Мердун Фишие и протянул Моржу десятидолларовую бумажку .
А я скушал одну устрицу , поел немножко капусты и выпил пол -стакана красненького , сказал Зеро , протягивая Моржу двадцатку.
Я вообще ничего обычно на обед не ем - у меня американская диета , сказал Наеб и сунул Моржу пять бумажек достоинством один доллар каждая .
Ну вот тебе , "ма птит маль бизе" , рассчитайся с официантом , сказал Морж и отдал все деньги Анисовой .
Забухав , Морж обычно впадал в состояние административного восторга и испытывал непреодолимое желание поехать на радио поруководить. Этого то и боялась вся радиостанция от самого тощенького диск-жокея до самого толстого коммерческого директора.
Когда мы ехаль в автомобиль , твой Птица перед песня Элтон Джон опять сказала "плять" , я слышаль своими ушам , сказал Морж едва войдя в кабинет Большого Вождя .
Я р-разор-рву ее на части , вскричал Большой Вождь и ринулся в эфирную студию .
Когда достали контрольку и отмотали до песни Элтона Джона , из динамиков послышался веселый с хрипотцой голосок , сообщающий , что музыкальная программа Радио Моржо продолжается и в следующем часу публику будет забавлять Элтон Джон и другие популярные артисты эстрады...
Когда Птица после эфира спустилась на третий этаж и зашла в буфет , свободных столиков там уже не было, и взяв кофе она присела к старичку , оказавшемуся диктором центрального радио , некогда объявлявшему о начале и конце трех войн , кончине и назначении пяти генеральных секретарей и еще об очень многом . Выслушав жалобы Птицы , что ее все время упрекают в не совершенных оговорках , старичок обнял Птицу за худые плечи и поведал старую историю о том , как еще при Сталине , когда в "топах"вместо Пресного и Агутина торчали Козловский , Лемешев и Бунчиков , он объявил по радио , что выступает хор мальчиков и Бунчиков ... Птица долго хохотала , и взяла старенькому пердунку полташечку коньяка .
Количек завидовал многим людям, но особенно завидовал он троим. Старшему брату Боре, жившему за границей, кооператору Сидорову и члену Клуба венгерских жен Митечке Катилову по прозвищу Шин-Жин.
Старший брат умел разговаривать на иностранном языке, чего у Количека никак в жизни не получалось, да и сам факт проживания за границей был веской причиной для зависти.
У кооператора Сидорова была заграничная машина.
У Митечки же Катилова было все. Он говорил по-заграничному. Жена у него была иностранка. И машина у него была - "мерседес". И, что самое главное, Шин-Жин был главным директором радио "Моржо".
Когда сильно обеспокоенный падением доходов ленинградского филиала Морж поставил вопрос ребром: или Митя обеспечивает выполнение плана оборота (чего Шин-Жин не умел), или он покидает место директора (чего Шин-Жин не хотел), Митя, струхнув, понял, что властью придется делиться. Однако делиться властью с человеком малознакомым он боялся, а все его знакомые, как и он сам, были более способны к застольной беседе, чем к бухгалтерскому калькулятору. Шин-Жин уже было совсем отчаялся что-либо придумать, как вдруг однажды за обедом его жена вспомнила, что, когда они учились в университете, единственным человеком, у кого водились денежки, был Количек Угрюмбурчеенко.
На следующий день, придя на работу, Митя, как всегда, уселся в своем кабинете и два часа мечтал, глядя в окно. Потом позвонила его жена и спросила, звонил ли он Количеку.
Очнувшись, Шин-Жин набрал номер киностудии и, услышав знакомый голос, спросил, что бы Количек сделал, если бы стал директором радио "Моржо".
- Ввел бы гибкую систему скидок, - был ответ.
Митя спросил:
- А что такое гибкая система скидок?
- А это, старичок, когда клиент пятьдесят процентов заказа - в кассу по безналу и пятьдесят процентов налом - нам с тобой в конверте. И ему хорошо на треть экономия, и нам с тобой хорошо.
"И правда хорошо", - подумал Шин-Жин и снова стал смотреть в окно и мечтать. Митя мечтал о том, чтобы всех корешей пристроить на радио "Моржо".
Количек тоже хотел везде на радио "Моржо" насажать своих.
Митя мечтал, чтобы всем корешам было хорошо.
Количек хотел, чтобы все ему были обязаны.
Шин-Жин, так как кореша его в своем большинстве были либо филологами, либо журналистами, решил учредить газету. Редакторами и главными редакторами пригласить туда всех друзей, дать всем по большой зарплате, а чтобы газета хорошо продавалась, все время кричать по радио "Моржо", что лучше этой газеты ничего в целом свете не сыскать.
Кореша не заставили себя долго упрашивать. Их набилась целая комната, они возбужденно галдели, предвкушая что-то необременительно веселое, вроде пикника. Шин-Жин, глядя на них, тоже радовался, отгоняя от себя тревожную мысль, что, учреждая газету, он залезает Павлинскому в карман и если газета не окупится, взбучки не миновать. Однако у Мити против неприятных мыслей было радикальное средство: он умел резко переключаться с них на мысли приятные. Для этого требовалось лишь полчаса поглядеть в окно на пролетающих мимо ворон. Чем он тут же и занялся. Поглядев немного в окно, он принялся обдумывать, кого назначить главным редактором газеты.
