Элизабет Хэнд - Француз
Грузчики снова прошли через комнату, на сей раз они тащили обеденный стол. Их колоритный вид, запах пива и жвачки неожиданно вдохновили и его на работу. Фрэнк поднял одну из коробок и уже был готов последовать за ними на кухню, но тут прозвенел напряженный голос Кэтрин:
— Фрэнк! Не мог бы ты подойти сюда?
Интонация жены заставила сердце Фрэнка тревожно забиться. Он поднял голову и увидел Кэтрин на лестничной площадке второго этажа. Выражение лица у нее очень странное — испуганное, довольное и одновременно сердитое.
— Здесь кое-что есть.
Он буквально отшвырнул коробку. Ступеньки гулко отозвались, прогибаясь под тяжестью шагов.
— Кэтрин? — постарался, чтобы голос оставался спокойным.
Что там могло такого быть, чтобы Кэтрин испугалась?
Нет ответа.
— Кэтрин?!
Блэк нахмурился и быстро зашагал по коридору. Только увидев Кэтрин в дверях спальни, он успокоился. Страх на время исчез, затаившись где-то на дне души.
— Что случилось? — мягко спросил он.
Кэтрин ничего не ответила, обвила шею мужа смуглыми руками, притянула к себе и страстно поцеловала. Тепло родного женского тела, любимый запах духов, ее руки у него на плечах — близость, как биение собственного сердца. Они постояли так, обнявшись. Затем Фрэнк чуть отклонился назад — ровно настолько, чтобы взглянуть в ее зеленые кошачьи глаза и увидеть в них то, что хотел увидеть.
— Я так счастлива сейчас, — прошептала она. В глазах блеснули слезы. — Думаю, мы поступили правильно, переехав сюда. Я действительно так думаю, Фрэнк. Мы начнем все сначала.
Он кивнул, физически ощущая, как утихает тревога и пульс выравнивается:
— Я тоже так думаю. Здесь я чувствую себя дома.
Снаружи раздался слабый глухой удар и знакомый стрекочущий звук. Они синхронно обернулись к окну.
Тот же самый парень, которого Фрэнк видел раньше, со свистом промчался мимо на велосипеде. В руке он сжимал свернутую газету, которая предназначалась уже следующему крыльцу. Они следили за велосипедистом, пока тот не скрылся из виду, а затем рассмеялись: настолько эта картина была обыденной и знакомой. Маленькие кусочки мозаики, составляющей личное счастье.
Иногда хочется, чтобы мгновение действительно остановилось. Хочется нажать на кнопку «Пауза» и в полной мере насладиться радостью и покоем. Увы, ученые пока не придумали, как хранить наши лучшие воспоминания — в засушенном, виртуальном или каком-нибудь ином виде.
Фрэнк усмехнулся:
— Ущипни меня.
Что она и сделала — чуть пониже спины, а потом резко притянула к себе. Они снова поцеловались. Солнце слепило глаза, внизу беззаботно смеялась Джордан. И Фрэнк, будто заклинание, прошептал:
— Дома. Я чувствую себя здесь дома.
Глава 5
…Было далеко за полдень, когда он наконец-то спустился за утренней газетой.
Счастливые часов не наблюдают, тем более в момент новоселья. К середине дня погода испортилась. Солнце скрылось за холмом, длинные тени поползли по насупившимся деревьям, в воздухе снова повеяло ледяной зимой. Фрэнк подобрал газету и собирался уже было вернуться в дом, когда с соседней лужайки его кто-то окликнул:
— Эй, привет!
Он увидел лысоватого мужчину лет шестидесяти, машущего ему точно такой же газетой. Приятное лицо, мягкие, дружелюбные черты лица, брюшко, обтянутое ярко-красным кардиганом. Типичный американец среднего достатка.
— Привет, я — Джек Мередит! — представился типичный американец среднего достатка, пересекая лужайку и лучезарно демонстрируя Фрэнку последние достижения национальной стоматологии. — Полагаю, мы теперь соседи?
— Добрый день. Я — Фрэнк Блэк.
Мужчина цепко ухватил его руку и затряс в продолжительном приветствии. Ладонь была теплой и влажной, и Фрэнк с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть. Он вообще не любил незнакомых людей. Не доверял и всегда проверял. Один из принципов собственной безопасности и безопасности своих близких. Слишком дорогим впоследствии могло оказаться любое случайное знакомство. Случаи бывали. У других. Но в отличие от других Фрэнк предпочитал учиться на чужих ошибках.
Наконец Джек Мередит счел церемонию знакомства исчерпанной. Он небрежно сунул газету под мышку и качнулся на стоптанных каблуках.
— Так. Фрэнк. Откуда вы?
На мгновение Фрэнком опять овладело дурное предчувствие, почти легкая тошнота. Усилием воли он подавил его. Вполне понятное любопытство, не так ли? С соседями полагается если не дружить, то, по крайней мере, находиться в приятельских отношениях.
— Последние десять лет мы жили в Вашингтоне, округ Колумбия, — сухо ответил он. — Но родом мы отсюда, из Сиэтла. И я и моя жена.
Джек Мередит, как бы понимающе, кивнул:
— Неужели?! Вот ведь! И что заставило вас вернуться?
— Просто захотелось домой. Пустить здесь глубокие корни, так сказать.
— Конечно же. И это правильно. Корни нужно пускать только на родине, тогда и урожай окажется немалым…
Мередит выдержал паузу, пробуя на вкус собственную сентенцию. Вкус, похоже, оказался неплохим. Но Мередита все же интересовало явно что-то иное. Он задержал оценивающий взгляд на Фрэнке несколько дольше, чем нужно.
— А чем вы занимаетесь, Фрэнк?
— Занимался. Неважно. Я собираюсь менять профессию.
Брови жизнерадостного соседа вспорхнули вверх, словно две ощипанные галки:
— Неужели?! Пристроиться по уму сегодня нелегко, особенно в Сиэтле. Жизнь дорожает, безработица растет. Беда! А вы уже что-нибудь подыскали?
Фрэнк пристально посмотрел на нового знакомого и вдруг улыбнулся.
— Я работаю консультантом.
— Неужели?! — очередное «неужели» у Мередита получилось благосклонно. Похоже, отвлеченный «консультант» соответствовал представлениям типичного американца среднего достатка о благонадежности и состоятельности. — Что ж, можем ли мы пригласить вас с семьей на обед на этой неделе? Я вижу, у вас маленькая дочь…
Чудеса проницательности! На ярко-желтом крыльце успели расположиться велосипед Джордан по имени «Большие Колеса», огромный игрушечный грузовик и разноцветный мяч.
— Спасибо. Я передам приглашение моей жене.
— Обязательно передайте. Мы будем ждать! — торжественно произнес Мередит, ему не терпелось поделиться полученной информацией с женой.
Миссис Мередит маячила в окне, сгорая от любопытства. Еще бы, такое событие в узком мирке!
Фрэнк направился к дому, а голос новоявленного соседа продолжал назойливым шмелем гудеть вослед:
