Владимир Фалеев - Женщина в зеленом дождевике
Ленка, замерев, съежившись, сидела у костра, слушала геолога, роняя слезы на плащ, переживая страшную судьбу и унижения княжны, возмущенная подлым предательством графа, которого та самонадеянно полюбила.
- Почему же княжна не подала на алименты? - печально спросила девочка.
- Императрица не позволяла ей, - объяснил Шапкин. - Через два года заточения в одиночной камере погибла княжна во время наводнения. Вода Невы вышла из берегов, затопила улицы и залила казематы крепости.
- И сын утонул? - ужаснулась Ленка.
- Нет, сына унесли из каземата раньше, - успокоил ее геолог. - Его отдали на воспитание какой-то крестьянской семье. Екатерина II рассердилась на графа Орлова, что он очень уж хитрый, и уволила его со службы.
- И что же он стал делать? - не унималась Ленка.
- Кто? Орлов-то? Жил в своем имении да выводил рысаков орловских, так и состарился.
В беседу втянулись другие геологи - Котляров и Тихомиров, даже Иван Рассадин задавал вопросы. Лес, костер, много знающие взрослые друзья, вспоминающие старину, которая имела какое-то отношение к фамилии Тараканова, настроили Лену на доверие, и она призналась, что весной видела во сне свою мать Лидию Игнатьевну Тараканову и та позвала ее прийти к ней в Усть-Баргузин. Шапкин передернул плечами и незаметно ухмыльнулся.
После обеда ребят посадили на мерина, в руки Васе сунули огромный бумажный сверток, где были печенье, шоколад, пять банок консервов и полбуханки белого хлеба. Рассадин взобрался на второго мерина, и лошади пошли рядом по дороге в лес.
В пути Иван молчал, почти не слушал ребячьей болтовни. Ему было приказано Шапкиным доставить их в поселковое отделение милиции, и он размышлял, застанет ли участкового милиционера. Ребята стали упрашивать его, чтобы отпустил их в поселке, уверяли, что они сами уедут из Выдрина в Слюдянку на поезде. Эти уговоры расстроили Ивана, он боялся ослушаться Шапкина, но и не мог не уступить своим спасителям. Довезя ребят до продуктового магазина, слез с лошади, ссадил ребят, заглянув в магазин, купил им на дорогу еще две бутылки молока. Поколебавшись, не взять ли им железнодорожные билеты, не посадить ли их в вагон, он тяжело вздохнул и, посоветовав возвращаться домой, попрощался с детьми.
А Ленка, подмигнув Васе, повела его искать порт, из которого она хотела на пароходе уплыть в Усть-Баргузин.
АЛЯА ХУН АРБАН ЗОБОЛОНТАЙ
Небо было застлано тучами. Накрапывал дождик. Часа полтора Лена и Вася бродили по улочкам поселка, расспрашивали людей, как попасть в порт, и скоро вышли к пирсу, откуда были видны дымящие трубы парохода с надписью на борту и на спасательных кругах "Дзержинский". На пирсе они увидели двух спешащих к кораблю рабочих. Оба были навеселе, что-то пели. Заметив интерес к себе мальчика и девочки, рабочие остановились.
- Ну что, ребята? - икнул пьяно один из них.
- Нам к маме надо, в Усть-Баргузин, - призналась Лена.
- Гони монету, доставим куда хошь, - похвалился тот, что был похож на бурята.
Сунув руку в глубокий карман плаща, Ленка вытащила пачку денег.
- О, далай-лама! - воскликнул восхищенно бурят. - Поехали!
У трапа, который был переброшен с берега на палубу парохода, рабочие оставили ребят, сами торопливо ушли в какую-то дверь, но скоро бурят вернулся, зыркая узкими глазами из стороны в сторону, подгонял детей, чтобы скорее бежали на корабль. Они спустились через люк в полутемное жаркое помещение, где пыхтела машина и блистал огонь в топке.
Пароход "Дзержинский" из Выдрина повез их в поселок Турку, там ему предстояло взять "сигары" леса, буксировать их за сотни миль на лесозавод в Клюевку. В Усть-Баргузин он попасть никак не мог. Кочегар Битуев и машинист Игнатьев, несколько протрезвев, узнав о курсе судна, озадаченно переглядывалась. Дети, затихшие на скамеечке, ничего этого знать не могли.
Над морем висели низкие дождевые тучи, но пароход "Дзержинский" быстро шел по курсу. Вел его первый штурман Александр Семенович Рок. Капитан захворал и остался на берегу. Для Рока это первый самостоятельный рейс.
Пароход приближался к Турку. Порт был укрыт густым туманом. Проход на рейд очень узок, в тумане провести через него судно все равно что продеть в темноте нитку в ушко иголки. Только значительно опаснее.
Рок подал команду готовиться к подходу на рейд. Пароход сбавил обороты винта. Приспустил якорь. Судно медленно, щупая якорем дно, двинулось в проход. Ситуация возникла опасная. Чувство беспокойства за детей заставило кочегара Битуева признаться матросу Редькину, что в машинном отделении прячутся какие-то ребятишки. Редькин метнулся в рубку к штурману, который сам стоял за штурвалом.
- На пароходе дети! - гаркнул вбежавший в рубку Редькин.
- Откуда они взялись? - вздрогнул штурман, не отрывая взгляда от молочной мути, заливающей носовую часть судна.
Матрос сбивчиво доложил, что их задержали Битуев и Игнатьев.
- Веди детей в салон, - мрачно распорядился Рок. - Разберемся на рейде.
Пароход благополучно миновал опасный переход. В просторный салон, слепящий чистотой белых скатертей на столах, лаком стульев, кочегар ввел чумазых детей. Запахнутая в испачканный угольной пылью плащ девочка и завернутый в грязную телогрейку мальчик вызвали у штурмана Рока гримасу сострадания.
- Прятались на складе с углем, - переминаясь с ноги на ногу, кося глаза то на Лену, то на Васю, пояснил Битуев.
- Как же вы к нам пробрались? - озабоченно обратился Рок к детям. Подтянутый, в форменном кителе, в фуражке с белым верхом и с яркой кокардой, он смутил своим видом девочку.
- Абба, вабба, гэдежабба, - пролепетала она.
- Абба, говоришь? - Штурман наклонился ухом к ней, на моложавом лице его проступил яркий румянец. - Что же это значит?
- Унэн юумэ унэтэй, буруу юумэ буритай [правда ценна, а ложь грязна (бурят.)].
Рок перевел недоуменный взгляд на кочегара.
- Иностранные детишки, товарищ первый штурман, - серьезно сказал Битуев.
Минуту Рок стоял в задумчивости, поскреб пальцем подстриженный затылок, гладкую красную шею, и вдруг тело его содрогнулось смехом.
- Ох, зайчата! Ох, лазутчики! - хохотал он, хлопая в ладоши. - За американцев, что ли, себя выдаете? Я же тебя, Битуев, уже предупреждал...
- Я бурятка, - смекалистая Ленка попыталась вмешаться в строгий разговор Рока с подчиненным.
- Марш умываться! - резко скомандовал первый штурман и, подозвав Редькина, распорядился, чтобы детей отмыли, накормили.
Затем он пригласил радиста и приказал запросить порт Байкал: "На борту случайно оказались дети. Куда их девать?"
Из порта радировали: "Где взял, туда и доставь".
Часа два спустя умытые и накормленные Ленка и Вася были уже в центре внимания команды парохода, они сидели в салоне в окружении взрослых, Лена хвалилась, что она легко изучит все языки мира, что может сама выдумывать какие угодно слова, что у нее мать в Усть-Баргузине и что с Васей они тайно, незаметно для кочегара и машиниста, пролезли в машинное отделение. Кочегар Битуев тут же учил ее разговаривать по-бурятски, Ленка отвечала ему. Этому поражались все.
