Александр Громов - Всяк сверчок
…Когда Орк проснулся, Беата еще спала, положив голову ему на плечо. Во сне она казалась еще привлекательнее…
Ну вот, видали? Между прочим, Беата действительно привлекательна, и я думаю, что мы с ней как-нибудь поладим, тем более что я теперь снова в боевой готовности: жив, здоров и весел, и даже вчерашний тритон как будто переварился во мне без эксцессов. Лежу, смотрю в потолок кельи, считаю сталактиты, а в голове бродят разные мысли и догадки – но это не мои мысли, а Его. Они предназначены для особо тупоумных особей из читательской среды, и мне до них дела нет. Терпеливо жду, когда это кончится, а потом разбужу Беату и пусть она познакомит меня с племенем.
…Здесь, в огромном подземном зале собрались жертвы космических катастроф, остатки экипажей и пассажиров, по счастливой случайности не попавшие в лапы имперцев, сумевшие выжить в этом мире жестокости. И еще их потомки, некоторые – в третьем колене. Всего набралось человек тридцать мужчин и почти столько же женщин – беглецов и изгнанников, потерявших надежду, но сохранивших страстное желание сражаться за свою свободу и умереть, сжав зубы на горле врага. Орк присматривался к их грубым, обветренным лицам, пытаясь определить, откуда сюда попали эти люди. Гарпийцы казались мрачными и насупленными; дилийцы, напротив, выглядели весьма приветливыми, если не знать, что более коварного и изобретательного в военных хитростях народа во всей Вселенной нет и никогда не было; долговязые, с оливковой кожей, тиониты по обычаю закрывали тканью нижнюю часть лица; попадались и изящные женщины с Андромахи, легко узнаваемые по коротким прическам и ритуально купированным ушам.
Двое угрюмых мужчин, еще носивших на себе обрывки имперской военной формы, оказались бывшими стражниками, не поладившими с начальством и счастливо избежавшими единственного на Бражнике наказания для строптивых, которое заключалось в сажании провинившегося на специально заостренный сталагмит в одной из многочисленных пещер…
Так. Скелет, встретившийся нам с гарпийцем в ледяном тоннеле, дождался своей очереди и получил вполне рациональное, хотя и жутковатое объяснение. Но мне ясно и другое: это не рассказ. Нет привычной динамики (Орк выстрелил – враг упал), медленно вводятся в действие новые персонажи. Автор замахнулся по меньшей мере на повесть. И я снова бодр, готов крушить и подставлять себя под удары разной степени силы и жестокости, чтобы привнести мир и благодать, как я их понимаю, на эту планету, которой, если сказать совсем честно, вовсе и не существует. Но нет смысла открывать на правду глаза всем этим людям. Они новички, не поймут.
…Люди возбужденно загомонили. Рассказ Орка о неотвратимо приближающейся войне с Империей вызвал бурю восторга, а сознание того, что среди них находится человек, вырвавшийся из плена имперцев, вселило в сердца людей надежду.
– Это и наш шанс! – крикнул Орк. – И мы должны его использовать, а не сидеть сложа руки!..
Ну разумеется. Уж что-что, а кричать «граждане, к оружию» я умею. И «граждане», конечно, рады встретить мой призыв взрывом энтузиазма, но тут некстати вмешивается оппонент. Я его уже видел: это тот самый троглодит, который уже мелькал передо мной, а потом был оставлен про запас, по виду – дегенерат и потенциальный предатель. Брызгая слюной, он обвиняет меня в двурушничестве и обзывает имперским агентом, но я-то знаю, уже догадался, что он попросту ревнует Беату к невесть откуда взявшемуся конкуренту. Сейчас Автор, по-видимому, решает, каким именно образом я должен прервать троглодитские словоизлияния: свингом или апперкотом?
Свингом. Конкурент бит в лучших пещерных традициях и окончательно уничтожен презрением соплеменников, полагающих с подачи Автора, что критика такого замечательного человека (меня) недостойна порядочного литературного героя. Но я великодушен и, приняв командование над сформированным мною отрядом, в последний момент назначаю троглодита ответственным по уходу за верховыми и вьючными животными.
Ибо это пещерное племя имеет своих скакунов – родных братьев того тритона, что я съел, но величиной с хорошую лошадь, с крупной крокодильей головой, – вид, выведенный местными умельцами методом генетических трансформаций. Они (т. е. скакуны, а не умельцы) земноводные и чахнут на глазах, если время от времени не поливать их шкуру водой. Остро чувствую, куда клонит Автор: троглодит, конечно же, выпустит воду из припасенных емкостей (помятых топливных баков, снятых с разбитых флаеров) и в самый неподходящий момент оставит наш отряд без транспорта. Подлый прием как со стороны Автора, так и троглодита.
…Застоявшиеся скакуны в нетерпении били землю ребристыми хвостами. Когда отряд был готов к выступлению, Орк приказал трогаться в путь. Разветвленная сеть пещер, располагавшаяся под горной страной, позволяла выйти на поверхность практически в любой удобной точке…
В какой именно? – вот вопрос. Куда я, собственно говоря, веду этих людей, наврав им о том, что у меня есть какой-то необыкновенный план? У меня его нет. Допускаю, что такой план есть у Автора, однако Он не позаботился сообщить его кому бы то ни было.
Через две страницы положение проясняется. Мы уже на поверхности и, укрывшись за валунами, сидим в засаде возле дороги, проходящей по краю плато. Наша первоочередная задача – взять пленного, по возможности более разговорчивого. А по дороге уже что-то движется…
…Беата решительно повела стволом гравитатора, и армейский транспортер, не удержавшись на дороге, вильнул вбок и с оглушительным скрежетом врезался в скалу. Солдаты, посыпавшиеся из него, не успели изготовиться к обороне – отовсюду, справа и слева, на них кинулись всадники Орка. Солдаты успели дать лишь один нестройный залп, несколько всадников упало, но тут же противники смешались, и в гуще сражения, озаряемой вспышками бластеров, замелькали ружейные приклады солдат и каменные метательные дубинки воинов Ури Орка. Ужасные пасти «лошадей» разрывали имперцев в клочья…
В клочья! Так я и знал, что наиболее эффективным оружием ближнего боя окажется крокодил. И о том, что каменная дубинка составит достойную конкуренцию бластеру, я тоже догадывался. Как и о том, что в этой стычке я неизбежно буду ранен телесно, но сохраню присутствие духа.
Оп! А ведь больно. Ну зачем, зачем с таким усердием колоть меня штыком? Ткнул раз, ткнул другой – и будет…
…Истекая кровью, сочащейся из трех ран, Орк сумел отчаянным движением отбить новый удар, который наверняка оказался бы смертельным, и, прежде чем офицер успел опомниться, обрушил массивный ствол своего гравитатора на голову противника. Офицер упал, а на его лице застыло выражение ненависти и страха…
Конец сцены. Противник уничтожен, «язык» взят мною слегка оглушенным, но живым, а я едва стою на ногах, плохо соображаю от потери крови и чувствую такую боль, что готов выть. Но даже выть не могу, а только разеваю рот, как загарпуненная рыба, и пытаюсь поймать хоть немного воздуха. Что-то не ловится.
Между тем Беата мастерски ведет допрос пленного. Ей помогает один из бывших стражников, не утративший своих профессиональных навыков. Редкая по омерзительности сцена, сразу ясно, что Автор ничего подобного в жизни не видел. Иначе невозможно понять, почему пленный офицер еще жив и даже пытается стойко молчать, когда его так квалифицированно разделывают на мясное азу; иначе Автор и писал бы иначе – и если бы Он решился об этом написать, то, пожалуй, итоговым продуктом могло бы оказаться что-то другое, а не книжка про Ури Орка.
Самое печальное то, что я, по-видимому, бессмертен. Остальные смертны, кроме, возможно, Беаты. Когда-то я затруднялся, а теперь, когда Автор вводит нового героя, могу довольно точно предсказать, сколько этот герой протянет. Есть герои «до конца повести», есть – «на пять минут» и масса таких, что не стоят плевка – эти, как правило, сами старательно лезут под выстрел. И бывают моменты, когда я остро завидую «пятиминутникам».
Как, например, сейчас.
Но я бессмертен. Бессмертен, как это ни противно. И это надолго.
…Предсмертный вопль офицера на миг заглушил голос Беаты, подбежавшей к Орку.
– Орк! – крикнула она. – Теперь мы знаем, где искать стартовые шахты имперских кораблей! Но для того, чтобы взлететь, нам придется сначала убрать силовое поле…
К черту! Опять не дали довести мысль до конца. Какое еще поле? Ах, поле! Ну да, как же без поля, без поля нам никак нельзя, в чью это крамольную голову забралась мысль о том, что можно без поля? Само собой, Бражник, как всякая порядочная планета с тоталитарным режимом, окружен санитарным силовым полем, не позволяющим стартовать ни одному звездолету без специального разрешения Верховного Властителя. Генератор же поля, как удалось установить, находится в укрепленном замке, принадлежащем Верховному Распорядителю Тхахху Вялому, ленному вассалу Верховного Координатора с не менее музыкальным именем Псахх Хилый. Должно быть, процесс вырождения аристократии зашел у имперцев очень далеко, а присущая им извращенность побудила превратить собственные стати в родовые фамилии. Подразумевается, что физическая немощь высшего эшелона здешней власти с лихвой компенсируется исключительной зловредностью ее представителей. Таких уничтожать одно удовольствие, но сначала, как водится, необходимо узнать о враге хоть что-нибудь. Беата наскоро просвещает меня насчет иерархии здешних Верховных. Для памяти наскоро рисую в уме схемку:
