Клиффорд Саймак - Посетители
– И русские не утратят? – спросил Уайтсайд.
– Не знаю, на какую помощь они решатся. Трудно сказать. Но если мы поведем правильную политику, они будут держать пальцы подальше от кнопок, о которых ты только что упоминал, Генри.
– Что еще? Что ты предлагаешь?
– Я считаю, мы должны признать, что пришельцы – событие международное и ситуация может быть разрешена только международными усилиями. Но начать нужно с осторожных консультаций с другими правительствами. Думаю, любое правительство понимает, что одним с такой ситуацией не справиться. Рано или поздно, но проблема пересечет любые границы. Я считаю, пришло время просить помощи и сотрудничества у тех, кто готов пойти нам навстречу.
– Маркус, ты уже с кем-нибудь говорил?
– Неофициально. Говорили, в основном, они, а я слушал. Они уверены, что с ними может произойти то же самое, что происходит с нами, если проблемы не будут решены.
– Что именно они могут нам предложить, какие виды сотрудничества? Если мы выйдем на международное сотрудничество, то должны понимать, в какой ситуации находимся и чего можем ожидать.
– Британия и Франция готовы оказать любую помощь, которую мы запросим. Япония также выражает готовность. Западная Германия готова оказать финансовую поддержку. Скандинавия ждет от нас только приглашения.
– Иностранная помощь? Нам?
– А почему бы и нет? – сказал Уайт. – Мы ведь не раз оказывали им такую помощь. Кто восстанавливал Западную Европу после Второй Мировой войны? Теперь наступил момент для поворота. Они не могут спокойно смотреть, как мы рухнем в пропасть, потому что за нами рухнут и они. И они хорошо это понимают.
– Боже мой, – прошептал президент, глядя на сидящих за столом.
– И это еще не все, – продолжал госсекретарь. – Речь идет о выработке совершенно новой доктрины, перестройке системы финансирования, возможно, всей экономической структуры. Не только для США, но и для всего мира. Пришельцы не только поставили нас на грань коллапса, они изменили ситуацию во всем мире. Теперь мы должны учиться жить в этом изменившемся мире. Самое первое и самое трудное, что нам необходимо сделать – это честно проанализировать ситуацию. Без этого нам не выдержать удара.
– Вы все это очень красноречиво нам изложили, Маркус, – сказал Хэммонд. – Но те, с кем вы официально или неофициально вели беседы, они сознают те проблемы, которые вы здесь перед нами очертили?
– Я думаю, да, – ответил Уайт. – Во всяком случае, поразмыслив, они двинулись в нужном направлении.
– А испытания? – спросил Уайтсайд. – Мы же начали что-то нащупывать. Нельзя ли как-то удержать их только у нас? Или придется все бросить?
– Думаю, что придется, Генри, – тихо сказал президент. – Ты слышал, что говорил Маркус. Новый мир, новое мышление. Таким старым, покрытым шрамами бойцам, как мы с тобой, придется тяжело. Но в словах Маркуса есть логика. Наверное, многие из нас в последнее время думали об этом, но не могли собраться с духом и высказаться.
– А как мы будем работать сейчас? Как разгребать этот завал? – в отчаянии спросил Уайтсайд.
– Не мы одни, – возразил госсекретарь. – Весь мир. Если весь мир не возьмется за работу вместе с нами, мы утонем все вместе.
57. Миннеаполис.
Гоулд читал верстку статьи Нортона. Поднял голову, он посмотрел на сидевшего за столом Гаррисона.
– Последний абзац, – сказал Гоулд.
– Что с этим абзацем? – поинтересовался Гаррисон.
– Здесь он говорит, что видел в окне кухни движущиеся тени, будто там были люди, и думает: а что, если они делают и людей?
– Ну и что? Это же самое великолепное в статье. По спине побегут ледяные мурашки.
– А Латропу ты говорил? Конкретно об этой детали?
– Нет, кажется. Забыл. И без этого дел хватало.
– А Портеру?
– Нет, Портеру не говорил. Он получил бы инфаркт от страха.
– Может, Нортону это померещилось? Он ведь никого, в сущности, не видел. Просто какая-то движущаяся тень. Или так ему показалось. Просто показалось, а на самом деле там ничего не было.
– Дай-ка я посмотрю. – Гаррисон протянул руку и Гоулд вручил ему статью Нортона.
Гаррисон внимательно перечитал, потом перечитал еще раз. Затем взял свой большой черный редакторский карандаш и аккуратно вычеркнул последний абзац.
