Александр Заревин - Одинокие боги Вселенной
— Вот именно, — сказал я. — Пользуйся, пока я добрый. Садись на «старт».
— Благодарю за честь, — ответил Мишка. — Спасибо, сэр. Бегу приступать?
— Давай.
Потом я собирал с приемной плиты трепещущих рыбок и одну за другой отправлял их в новое рыбье жилище. Все пять были живы и здоровы.
— Принимай ежа! — крикнул Мишка из соседней комнаты. И следом на приемной плите оказался колючий комок. Я хотел его взять, но еж, фыркнув, ткнул меня иголками в ладонь.
— Тьфу ты, черт! — выругался я, ища глазами какую-нибудь тряпку, чтобы накинуть ее на ежа.
Мишка уже орал:
— А сейчас фокус!
— Подожди ты со своими фокусами! Я тут не знаю, как за ежа взяться! Угораздило тебя такого колючего купить…
— Что случилось? — входя в комнату, спросил Мишка.
— Да вот, взяться за него не могу…
— А-а-а. Дело знакомое. Иди, колючка, ко мне. Иди, дурачок, молока налью. — Он унес ежа в кухню, и было слышно, как он возится, наливая ему молоко в блюдце.
— Юра, я хочу проверить наличие вентильного эффекта. Ты сейчас не вмешивайся, — крикнул Мишка.
Затем я стал наблюдать, как из приемной плиты показался, затем высунулся сантиметров на десять конец проволоки диаметром, наверное, миллиметров шесть. Затем конец подергался вверх-вниз, высунулся снова сантиметров на пятнадцать и… упал. То есть упал набок, в полном смысле этого слова. Я взял его, осмотрел: низ проволоки — торец, соприкасавшийся с приемной плитой, был гладко обрезан.
— Ну как? — услышал я Мишкин вопрос, а следом и он сам зашел, держа в руке кусок проволоки. — Смотри, срез какой ровный. — Он ощупал торец проволоки. — А вентильный эффект отсутствует, что странно. А?
— А срез?
— Это я кнопку отпустил. А теперь хочешь фокус? Смотри на приемную плиту! — И Мишка вновь ушел в спальню.
Я пожал плечами и снова сел у приемной плиты. Неожиданно из нее показался Мишкин палец и погрозил мне. Я вздрогнул и заорал:
— Мишка! Ты что, с ума спятил?
— Не бойся, Юрка! Все нормально. Как ты думаешь, у меня голова меньше пяти килограммов весит?
— Она у тебя пустая, болван! Прекрати немедленно! Все! И уходи от установки! — Я кинулся в другую комнату.
Мишка стоял возле установки и крутил в руке отшлифованный металлический брусок.
— Четыре килограмма девятьсот пятьдесят граммов, — пояснил он, перехватив мой взгляд. — Сам шлифовал. Маленько даже лишку снял. Впрочем, взвешивал в гастрономе на электронных весах. Может, врут?
— А что это у тебя?
— Как что? Пятикилограммовый транспортировочный образец.
— Дай глянуть.
Я взял у Мишки образец, повертел, рассматривая. Что-то он мне смутно напоминал… Что-то подобное я, кажется, уже держал в руках… Надо вспомнить. Э-э-э… Нет, не вспоминается. Впрочем… Нет, черт побери! Да не все ли равное!
— Иди к приемнику, — распорядился я. — А то еще и правда морду для эксперимента сунешь. Теперь моя очередь.
Я положил Мишкино изделие на стартовую плиту:
— Готов?
— Поехали.
Я надавил на кнопку. В передающей части установки среди почти не прикрытых внутренностей сверкнула яркая вспышка, раздался характерный треск, и свет в квартире погас.
— Что случилось? — крикнул Мишка встревоженным голосом.
— Ничего, — ответил я. — Картина Репина «Приплыли». Закоротилось где-то.
— У тебя в доме свечка есть? Или фонарик? — спросил, входя, Мишка.
— Есть где-то. Сейчас поищу…
Свечи в доме имелись, в кухонном шкафу возле газовой печки: последние годы, особенно зимой, часто отключалось электричество. На ощупь я открыл дверцу, сунул руку внутрь и стал шарить. Ага, кажется, она… И в то же время рядом со свечой рука ощутила металлический предмет.
И я все вспомнил! Я вытащил свечу, затем металлический параллелепипед и пошел в спальню к Мишке. Чиркнул спичкой, поджег свечу и… Как я и ожидал, образца на плите не было.
— Что за ерунда? — сказал Мишка. — Где же образец? Там, — он кивнул в сторону приемной части, — там он не появлялся… Испарился, что ли?
— Эх ты! — сказал я. — Полтергейст… Держи. — И сунул ему в руки двухлетней давности «шалость полтергейста» — металлическую болванку, успевшую покрыться рыжими пятнами коррозии. Мишка ошеломленно стал его крутить перед глазами, потом прошептал:
— Не может быть… Юрка, этого не может быть! Но это есть…
— Да, — ответил я. — Мы опять у порога новой двери к самой загадочной из тайн мироздания. Что-то нас ждет за ней, Мишка? Тебе страшно или интересно?
— И то и другое.
Глава 4
СНОВА ГАЛКА
Электричество мы с Мишкой восстановили быстро: заменили перегоревшие пробки — и все; с аварией на установке тоже разобрались споро: при столь интенсивной нагрузке и наличии самодельных плат, да еще размещенных в непосредственной близости друг от друга, одна из плат нагрелась, выгнулась, сблизившись с оголенным проводником на критическое расстояние. Естественно, что при этом проскочила искра от образовавшейся вольтовой дуги, вызвала скачок напряжения там, где он совсем не был нужен. Дроссель, получивший, можно сказать, пинок, издал прощальный всплеск самоиндукции, после чего оплавился, а дальше ток, в потерявшей нужное сопротивление установке, начал ею поглощаться в неимоверном количестве, что и привело к перегоранию плавкого предохранителя квартирной разводки. Остался пустяк: выяснить, какие именно условия привели к провалу образца на два года назад, что, с учетом вселенского круговращения, по теории вероятности имело почти нулевые шансы.
Вот перед какой дверью мы так внезапно очутились. Предстояло подобрать к ней отмычку, потому что ключей у нас не было. Была поврежденная коротким замыканием установка УПМ-1, и все. Ну, еще покрытый пятнами ржавчины, пролежавший в кухонном столе образец. Когда он выпал у меня в спальне, ни я, ни Мишка, естественно, не помнили точно: где-то в первых числах января 1988 года, ночью, около четырех часов (примерно). Но оставался сам факт, а значит, такое возможно в принципе. Я решил поделиться с Мишкой обязанностями, так как в процессе работы над УПМ-1 он уже вполне сносно стал владеть математическим аппаратом и кое-какие знания о физических законах усвоил четко.
— Мишка, — сказал я, — на данном этапе придется нам с тобой разделиться. Я хочу поручить тебе разработку принципа, а потом и само конструирование одного аппарата. Условно я назвал его «дубликатор», потом можешь дать ему другое имя. Понимаешь, какая идея… Вот стартовая плита нашей установки. Она работает как считывающее устройство. То есть я так полагал до того момента, пока ты не сунул туда свой палец. Очевидно, я элементарно заблуждался, ибо ты свой палец получил назад в целости и сохранности, следовательно, объективная реальность гораздо сложнее моей теории, но этим мне придется заняться самому, а тебе я хотел поручить создание дубликатора — то есть приемная плита, как она есть, считывает атомную структуру предмета, воссоздает ее снова, а вторая часть дублирует предмет из виртуальных частиц или из атомов атмосферы — неважно. Ты уловил идею?
