Пол Андерсон - Звездный лис
Господи, скакала в голове у Хейма одна мысль. Голос Синби доходил до него словно через барьер огромного расстояния или лихорадки. Дай мне немного времени, и… и я смог бы использовать его.
— Помните, — настойчиво продолжал Синби, — что моя власть на Алероне очень широка, в один прекрасный момент я могу наложить запрет на преследование расы, воспитавшей вас, и тем самым спасти ее от гибели.
«Нет! — рефлекторно отозвалось в мозгу у Хейма. — Я не хочу. Не могу!..» Синби протянул ему руку.
— Пожмите мне руку, как сделали однажды, — умоляюще произнес он, — поклянитесь, что не попытаетесь сбежать или предупредить своих собратьев, и тогда я не стану приставлять к вам охрану. Бы сможете свободно, как я сам, ходить по нашему лагерю и осматривать корабли.
— Нет! — взревел Хейм.
Синби отпрыгнул назад, блеснув зубами.
— Невелико же ваше уважение ко мне, — прошипел он.
— Я не могу дать вам честное слово, — сказал Хейм, а про себя подумал: во всяком случае, нельзя давать ему прикидываться простачком. Может, еще есть какой-то шанс. Лучше погибнуть, пытаясь вырваться, чем…
Какая-то мысль молнией сверкнула у Хейма в голове и исчезла, прежде чем он успел понять, что же это было. Сознание развернулось и бросилось за ней в погоню, отчего кожа покрылась потом, а сердце бешено забилось в груди.
Тем не менее, несмотря на то, что мускулы страшно напряглись, а помещение приняло вид ночного кошмара, Хейм сухо сказал:
— Какой будет от этого толк? Я же знаю, что вы не дурак. За мной все равно бы стали присматривать, разве не так?
Если человека это могло бы рассердить, то Синби, напротив, смягчился и усмехнулся с довольным видом:
— Это правда. По крайней мере, до тех пор, пока не будет обезоружен «Лис». А вот впоследствии, когда мы лучше узнаем друг друга…
Хейм наконец поймал ускользавшую мысль, и, когда осознал ее, это было равносильно удару. Взвешивать шансы было некогда. Вероятнее всего, они абсолютно безнадежны, и ему предстояло погибнуть.
Но надо хотя бы попробовать, подумал Хейм. Немедленного заключения под стражу, кажется, не предвидится. Если станет ясно, что это не сработает, тогда я и пытаться не буду.
Облизнув пересохшие губы, Хейм откашлялся и сказал:
— Все равно никогда и ни при каких обстоятельствах я не смог бы дать вам честное слово, Синби. Ваше мышление все же отличается от человеческого, иначе вы поняли бы почему.
Глаза алерона заволоклись мембранами, золотистая голова поникла.
— Но в вашей истории повсюду встречаются примеры взаимного уважения и восхищения между противниками, — прозвучал музыкальный протест.
— О, это да. Я рад пожать вам руку.
К удивлению Хейма, это была правда, и когда четыре тонких пальца легли в его ладонь, он не сразу выпустил их.
— Но я не могу вам сдаться даже на словах, — продолжал Хейм. — Мне кажется, этого не позволяют мои собственные инстинкты.
— Но люди часто…
— Говорю вам, этого нельзя объяснить словами. Я не могу до конца прочувствовать то, что вы говорили насчет естественного страха алеронов перед людьми. Точно так же и вы не можете до конца понять то, что имею в виду я. И все же вы дали мне некоторое грубое представление. Быть может, я тоже сумел бы дать вам некоторое представление о том… в общем, о том, что должен чувствовать человек, если его народ потерял свой дом.
— Я слушаю.
— Но мне придется вам это показать. Символы и… Ведь у вас, алеронов, отсутствует религия в том понимании, в каком она имеется у людей, не так ли? Это лишь один вопрос из множества. Если бы я мог показать вам несколько вещей, которые вы могли бы увидеть и потрогать, и постарался объяснить, что они символизируют, может быть, тогда… Ну так как? Съездим в Бон Шанс?
Синби сделал шаг назад. В мгновение ока он стал ужасно похож на кота.
Хейм насмешливо посмотрел на него:
— О, стало быть, вы боитесь, что я попытаюсь проделать какой-то трюк? Разумеется, возьмите с собой охрану. Или лучше не стоит беспокоиться, если боитесь. — Он полуразвернулся. — Пожалуй, я лучше вернусь к своим.
— Вы пытаетесь задеть мою гордость! — выкрикнул Синби.
— Еще чего! Я просто сказал — подите вы к черту, и больше ничего. Вся беда в том, что вы даже не знаете, что сделали на этой планете. Вы не способны держать в голове такую информацию.
— Арван! — Хейм не мог бы с уверенностью сказать, гнев или что другое преобладало в этом взрыве. — Я принимаю ваш вызов. Мы отправимся немедленно.
Волна внезапной слабости прокатилась по Хейму.
Вот так-так! Стало быть, я и в самом деле начинаю разбираться в его психологии, подумал он. Андре и то не мог бы лучше справиться с этой задачей.
Хейм почувствовал, что к нему вернулись силы.
— Хорошо, — сказал он, чувствуя внутренний трепет. — Просто я хочу, чтобы вы поняли как можно больше. Как вы сами недавно заметили, вы могли бы оказать большое влияние на ход войны между Землей и Алероном, если таковая когда-нибудь случится и события примут неблагоприятный для нас оборот. Или если ваша сторона проиграет — а это тоже может случиться, вы хорошо знаете: наш военный флот лучше вашего, если только у нас хватит мозгов использовать его как следует, — так вот, в этом случае мой голос тоже будет иметь кое-какой вес в решении дальнейшей участи Алерона. Давайте возьмем с собой Вадажа. Я уверен, что вы его помните.
— А, да-да… Мне всегда казалось, что он неуместен в такой экспедиции, как ваша. Какая от него может быть польза? И зачем он вам сейчас?
— Да я вообще-то не мастак говорить. Возможно, ему скорее удастся объяснить вам все как следует. — Про себя Хейм добавил: он умеет говорить по-немецки, и я тоже немного знаю этот язык. Синби знает английский, французский, без сомнения, испанский… но немецкий?
Адмирал пожал плечами и отдал какой-то приказ. Один из охранников поднял руку в салюте, повернулся и вышел, в то время как остальные последовали за Синби и Хеймом вниз по залу, в свет утреннего солнца, и затем через поле к флайеру. По дороге Синби остановился, чтобы защитить глаза от красного уголька солнца контактными линзами.
Вадаж и охранники уже ждали их. Венгр казался маленьким, сгорбленным и совершенно павшим духом.
— Гуннар, — понуро спросил он, — что все это значит?
Хейм объяснил. На мгновение Вадаж был озадачен, потом в его глазах загорелась надежда.
— Какова бы ни была твоя идея, Гуннар, я с тобой, — сказал он и придал лицу бесстрастное выражен и е.
Полдюжины воинов заняли места в задней части флайера. Синби сел за пульт управления.
