Виталий Владимиров - Колония
Торгпред часто посылал меня на переговоры с неизвестными фирмачами:
- Узнай, чего они хотят...
Я узнавал. Чаще всего такие встречи кончались ничем, иногда я говорил Галкину и Айвазяну:
- Это по твоей части.
Почти всегда в конце переговоров следовали приглашения в ресторан или в дом, или предлагалось приятное путешествие. Я вежливо отказывался. Знал и таких, кто никогда этого не делал.
Однажды пришла Чалма, бизнес, говорит, хочу.
- В какой области?
- Не имеет значения. Деньги есть, готов вложиться.
- Ткацкое дело устроит?
- Да.
- Мы готовы поставлять ткацкие станки, проблема в их техническом обслуживании на местах. Беретесь организовать сервис за процент от контракта?
- Да.
Дело получалось нешуточное, миллионов на пять валюты. Петя Гладков сигналит в Москву: шлите человека. Человек приехал. Слетали они с Гладковым в другой город вместе с Чалмой. Действительно, может.
- Контракт подписываем?
- Да, - отвечает Чалма.
- Когда?
- Завтра. В двенадцать. И на ланч.
Чалма не пришел. Исчез. Растворился. Человек из Москвы растерян, зол, недоумевает:
- Я же ему все карты раскрыл, полный расчет показал. Что я теперь генеральному скажу? Что фирма не пришла на подписание? Месяца через три Чалма появился опять, бизнес, говорит, хочу, деньги есть, готов вложиться.
- Мы же предлагали вам бизнес?
- Э-э-э, он мне все подсчитал до последнего кроша. За дурака меня принял? Раз все говорит, значит, точно обмануть хочет. Только где? Не знаю, поэтому рисковать не буду.
В другой раз к Гуляеву на переговоры пришел бизнесмен. Не в чалмы, не в сандалиях на босу ногу, не из тех, кто любит скрестить свои конечности и оглаживать голые пятки, почесываясь в самых неприличных местах. Бизнесмен был не из таких. Уровень фирмы сразу виден по тому, как отпечатана визитка, есть ли телекс, факс, отделения в других городах и странах. У Бизнесмена с этим было все в порядке. Разговор пошел об электронных компонентах, в которых нуждалась наша промышленность.
- Можете сделать?
- Покажите образец.
Через три недели приносит почти точную копию. Отправили ее в Москву на испытания. Ответ московских специалистов: сделано вручную, судя по всему - на местном базаре, из некондиционной проволоки и какой-то глины.
Бизнесмен настаивает:
- Давайте контракт подписывать.
- Ваш образец никуда не годится.
- Причем здесь образец?! Мы переговоры вели? Вели. Образец вы попросили? Попросили. Я вам его дал? Дал. В чем же дело?
- Ваш образец никуда не годится.
- Причем здесь образец?
Пришедший на очередные переговоры представился как господин Гупта. Прекрасный английский, четкость, конкретность, обязательность. Строитель. А в Союзе как раз решили построить несколько гостиничных комплексов, чтобы качать валюту.
Господин Гупта в срок принес свои предложения. Проверили - представитель крупной строительной компании, имеющий международные связи. Вот с ним с разрешения торгпреда я ходил в рестораны.
Переговоры шли достаточно успешно, Москва заинтересовалась предложением, когда господин Гупта попросил со мной конфиденциальной встречи. Отвез в клуб английского типа. Сели в уголке, выпили по стаканчику.
- Прошу вас, никто не должен знать о содержании нашей беседы.
- Обещаю.
- Я уволился из компании.
- Вас уволили?
- Нет, сам ушел. Я у них работал недолго. До того был в министерстве строительства, возглавлял возведение крупных международных объектов. Когда наш министр ушел в отставку, я решил принять предложение компании. Как вы знаете, во главе стоят три брата. Кроме меня директором работал сын одного высокопоставленного чиновника. Обнаружилось, что сын открыл кредит за рубежом на подставное лицо и положил себе в карман сто тысяч. В прошлую субботу братья вызвали на работу сына и меня. Других служащих в офисе не было. Только адвокат и трое типа телохранителей. Стали допрашивать сына. Он сознался. Они велели ему написать расписку на триста тысяч. Сын написал. Сказали, звони отцу, пусть заверит расписку. Сын отказался. Его начали бить. Даже не телохранители, один из братьев усердствовал. Чуть не убили. Сын позвонил отцу, тот прислал доверенное лицо, расписку у адвоката заверили. Только тогда сына отпустили. Его в госпиталь увезли.
- А вы тут причем?
- Они меня специально пригласили, чтобы неповадно было. Но я честный человек. Ушел от них. И вот честно предупреждаю. Лучше откажите им под благовидным предлогом. Они поняли, что я могу к вам пойти, угрожать мне стали, но у меня связи в правительстве остались - охрану около моего дома выставили.
- Неужели так опасно?
- А что вы хотите? Здесь очень дешевая рабочая сила. А им удалось в Африке контракт заключить на крупное строительство. Получают за это в долларах, а рабочим платят крошами. Безработные у них под окнами тысячами сидят, ждут, чтобы их наняли. Им достаточно мигнуть, они разрушат мой дом, и никто не узнает, в чем дело. Я хотел свое дело организовать, бизнесом заняться, но теперь боюсь.
Бизнес есть бизнес. Взлеты и падения. Расчет, риск и ответственность.
Мистер Джордж, наш Жора из "Интерпаба" несколько раз в своей жизни начинал с нуля. Рядовой лавочник, он бежал с десятками тысяч других, в одну ночь потеряв все, когда Пакистан откололся от Индии.
Пришел в представительство АПН и сказал, что готов взяться за любую работу. Стал вроде курьера ходить по редакциям местных газет. Через год мои коллеги подарили ему велосипед, а Джордж заказал себе первый костюм у портного. Гордый Жора приехал на прием в совпосольство, припарковал свой велосипед среди лимузинов, и когда, здороваясь, низко поклонился послу, пиджак на нем треснул. У дешевого портного и нитки гнилые.
Через десять лет мистер Джордж имел машину, офис и компаньона. Через пятнадцать лет вложил все деньги в производство фильма в Индии и прогорел. Вернулся к своему бизнесу - имеет несколько домов, штат человек в тридцать, несколько машин, в том числе "Мерседес". Удостоен международных наград в области рекламы и информации. Отмечен великим вождем Ким Ир Сеном. Стал таким толстым, что на нем трещат пиджаки, сшитые у первоклассных портных. Чтобы скинуть вес, купил себе велосипед-тренажер. Начал с велосипеда и кончил велосипедом. Между ними - жизнь.
Цена жизни, как акция на бирже, может упасть до нуля в любой момент. Ежедневно разворачиваешь газету - еще двое погибли от рук террористов, рухнула стена, некачественно строили - придавило пятерых, произошла утечка газа - отравились двадцать три человека... Все газеты, все журналы обошла страшная фотография: комнатные вентиляторы, словно птицы, раскинули под потолком лопасти, как крылья, и несут страшную добычу. Повесились. Трое. Три девушки, так и не узнавшие наслаждения любви и радости материнства. Одной - двадцать два, второй - восемнадцать, третьей шестнадцать. Три сестры. Семья мелкого железнодорожного служащего. Вырастил, выучил. Но замуж выдать не мог. Где взять для каждой по сто тысяч на приданое плюс расходы на недельную свадебную церемонию.
