Александр Смолян - Во время бурана
— Вы оба так говорите о несчастьях, — сказал Раницки, — как будто вам точно известно, что такое счастье. Я не знаю сколько-нибудь удовлетворительного определения этого состояния человеческой психики. Да, оживляя куклу, мы создаем для нее критическую ситуацию. Предположим, эти полтора часа мы заняли бы сплошными удовольствиями. Скажем, отличный обед, потом всякие лакомства… В каком из этих двух случаев кукла больше приобщается к человеческой жизни, к человеческим чувствам?
Я не успел ответить; зазвонил телефон. Раницки поставил на поднос чашечку с кофе и взял трубку. Переговорив, он повернулся к Кэплу:
— Майер сообщил результаты анализов. Все ясно, Эзра. Они опять воспользовались шестым примечанием.
— Я чувствовал, что-то здесь не так! — воскликнул Кэпл. И видя мое недоумение, разъяснил: — Есть такое примечание в нашем договоре с «Дженерал роботс». Они имеют право использовать какой-нибудь настоящий кусочек. В пределах пяти процентов к общей массе куклы, не больше. Иногда они делают такие приобретения в больницах скорой помощи, в хирургических клиниках. Знаете, после операций, после каких-нибудь несчастных случаев… Что там, Фрэнк? Что они подсунули нам на этот раз?
— Аппендикс. Приживили аппендикс, вырезанный у женщины. Только аппендикс.
— Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы коренным образом изменить реакции. Физиологи спорят десятки лет — нужен этот червеобразный отросток или не нужен… А вы видите, какое огромное влияние он может оказать!
— Простите, профессор Кэпл, — спросил я, — вы считаете это влияние специфичным именно для аппендикса?
— Нет, я вовсе не имел этого в виду. В прошлый раз мы столкнулись с подобным же поведением. И оказалось, что кукле была приживлена мочка женского уха. Мочка левого уха, всего лишь.
