Глен Кук - Дракон не спит никогда
Экраны побелели.
– Они здесь, Валерена, – сказал Тон.
Экран очистился, и проявилась громада поблескивающего металла. Буквы на обшивке складывались в слово «Фульмината-12».
Но ведь Лупо уничтожил «Фульминату-12»!
Они чуть не столкнулись, разминувшись на несколько метров.
На другом экране появился газовый гигант и начерченные вокруг него орбиты с надписями «Фретензис-28» и «Траяна-4». Секундой позже «Аджатрикс-6» минует «Фульминату-12» и попадет в мешок, откуда не будет выхода.
– Хеллспиннеры! – шепнула Валерена.
«Аджатрикс-6» скользнул вдоль борта «Фульминаты-12» – слишком близко, чтобы она могла поднять экран, и бешеные хеллспиннеры впились в обшивку «Фульминаты-12», прогрызя две трети пути до ее Сердца. Это было так быстро, что «Фульмината-12» не смогла ничем ответить.
Но входа в мешок было не избежать. Инерцию было не погасить.
– Надо поворачивать и выбираться! – крикнула Валерена.
«Фульминате-12» эта идея не понравилась. Этот Страж уже выпускал боевой флот и поворачивался к «Аджатриксу-6» здоровым бортом.
«Аджатрикс-6» тоже выпустил свои корабли.
Другой Страж успел раньше. Случай увидеть бой двух Стражей не на жизнь, а на смерть.
Адский шум!
Дисплеи обезумели. Валерена не успевала воспринимать и сотой доли информации. Но тактическая ситуация стала очевидной сразу. «Фульмината-12» хотела удержать «Аджатрикс-6» до подхода других Стражей. «Аджатрикс-6» старался добраться до Сердца «Фульминаты-12» – если не убить, то хотя бы вынудить сдвинуться с позиции и дать ему время скользнуть обратно на Паутину.
Время летело плавно, но быстро, и Валерена успевала уловить главное. Момент, когда она узнала, что вопли «Фульминаты-12» услышаны другими Стражами. Момент, когда дошли их возмущенные ответы и стало ясно, что они летят к месту битвы со всем ускорением, которое может выдержать конструкция. И что «Фульмината-12» не сдвинется и на миллиметр, хотя это означает ее гибель.
Тон на секунду вышел из своего забытья.
– Самое трудное я уже сделал. Я победил «Фульминату-12». Остальные два – это как нечего делать. С ними я справлюсь.
Они все сошли с ума. Тон хотел драться. Он хотел лавров победы над тремя Стражами сразу.
Проклятие!
– Зачем же они идут, если им не победить?
– Они не могут иначе. Кроме того, что они знают и во что они верят – разные вещи. Любовь моя, я должен покинуть тебя ненадолго. Руководить казнью «Фульминаты». – Он улыбнулся. – Я никогда не любил «Фульминату».
Валерена быстро взглянула на экраны. И не увидела свидетельств, что «Фульмината-12» уже разбита и ожидает последнего удара.
Она собрала своих дублей.
– Дело складывается не самым лучшим образом. Он хочет биться, хотя есть возможность бежать. Готовьте вояджер. Я подойду через несколько минут. Мы притворимся истребителем, идущим в атаку на поврежденный борт «Фульминаты-12». Когда окажемся с той стороны – бежим. Теперь идите, но спокойно.
На разделенном пополам экране были видны «Фретензис-28» и «Траяна-4». На одной половине было показано то, что можно было видеть, с задержкой, равной времени преодоления расстояния со скоростью света. Другая половина отражала реальное положение кораблей по оценке «Аджатрикса-6».
Они подходили к точке, где начнут торможение и выпустят боевой флот.
Торможение началось.
Через несколько секунд стало ясно, что «Аджатрикс-6» ошибся в оценках.
Тормозить начали оба, но «Фретензис-28» вырвался вперед «Траяны-4», будто собираясь совершить проход с обстрелом на высокой скорости.
Ошибка «Аджатрикса-6». Серьезная ошибка.
Валерена спокойно пошла, не выдавая своих чувств. Но этого спокойствия хватило ненадолго, и она побежала.
Бег ее прервался, когда уже виден был люк вояджера. Тон заступил ей дорогу:
– Зачем ты хочешь покинуть меня, любовь моя?
– Я не хочу умирать!
– Это они сегодня погибнут. Пойдем. – Он взял ее за запястье. Вырваться она не могла. – Ты хотела направиться в свой родной мир? Понимаю. Мы пойдем туда вместе. Мне нужен будет ремонт после всего этого.
Она упиралась. Он потащил ее за собой.
– Ради тебя я пошел против своих. Пусть это потребует тысячу столетий, они теперь не оставят охоту за мной. И будут меня ненавидеть сильнее самого смертельного врага. – Потом мягче:
– Я расстался с бессмертием ради тебя, Валерена Трегессер. И остаток своей жизни ты проведешь со мной, будь то десять тысяч лет или десять минут.
Безумец. Бред сумасшедшего.
Подходя к большому залу, он начал смеяться. Она никогда раньше не слышала его смеха. Как безумный хохот Симона Трегессера.
– «Фульмината» мертва! – крикнул он. – Снаряды дошли до Сердца.
Он втянул ее в зал.
На экранах «Фульмината-12» не выглядела мертвой. Вела себя странно – да, но казалась готовой к действию. Или у Стражей работают рефлексы, как у зверя, уже погибшего?
«Фретензис-28» и «Траяна-4» подошли уже достаточно близко, чтобы разделенный экран слился в одно изображение. Теперь «Фретензис-28» уже не возглавлял атаку. Вперед вырвалась «Траяна-4». И ни один из них не замедлился настолько, чтобы вступить в схватку.
Что-то было совсем не так.
«Траяна-4» стала ускоряться.
Валерена видела, как она приближается, но не хотела этому верить. Пока не появился Тон, и в глазах у него стояли слезы.
– Я ошибся, любовь моя. Ты была права, прости меня. Теперь обними меня, хорошо? – И секундой позже:
– У нас так мало времени!
«Траяна-4» таранила «Аджатрикс-6» на скорости шестнадцать километров в секунду и вбила его назад в то, что осталось от «Фульминаты-12». Три Стража вспыхнули сверхновой.
Так они боялись и ненавидели одного из своих, посмевшего одичать.
«Фретензис-28» прошел мимо и взошел на Паутину, направляясь к Звездной Базе со всей информацией, которую в последние свои секунды передал «Аджатрикс-6». Он пошел против своего флота не из ненависти и не оставил свой последний долг невыполненным, хотя флот и обрекал его на забвение.
Но он ни одним словом не выдал свою любовницу.
* * *
За несколько секунд до удара дубли Валерены не выдержали ожидания и вывели вояджер из ангара. Корабль трясся в потоках осколков и газов. Восстановив управление, дубли поплелись прочь, взойдя на Паутину с минутным отставанием от «Фретензиса-28».
Начался спор. Они не хотели умирать. Их оригинал был мертв. Их жизни могли быть отняты. Но генетически и по воспитанию они были Валеренами Трегессер. У них было чувство долга перед Домом. А Дом должен был знать об этой катастрофе.
