Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник)
— Это достаточно ценно для меня, — сказал Эндрю.
— Ладно. Немало людей также не умеют по достоинству оценить отличные вина, но пьют их из тех же соображений. Все ваши органы созданы искусственным путем, но теперь такие же органы есть и у многих людей. Вполне возможно, что немало людей после всех замен полученных от рождения органов искусственными пребывают теперь почти в таких же телах, как ваше. Но полной замены не было ни у кого из них. Ни у кого из них нет мозга-протеза. И не может быть. Так что вы отличаетесь от других только в одном, но это фундаментальное отличие. Ваш мозг создан человеком, человеческий мозг — нет. Ваш мозг сконструирован, их — результат естественного развития. Они были рождены, вас собирали на конвейере. Для любого человека, желающего сохранить барьер между собой и роботами, эти отличия — все равно что стальная стена в пять километров в высоту и в пять километров в толщину.
— Вы не сказали ничего нового для меня. Конечно, мой мозг отличается от их по своему строению. Но функции-то абсолютно те же. Может быть, они различаются количественно, но не качественно. Это мозг, и очень хороший мозг. Они просто используют формулировку «позитронный против клеточного» как предлог для того, чтобы не признать меня человеком, в чем-то отличным от них, но человеком... Нет, Чи, если бы мы могли что-то сделать с источником их враждебного отношения, их ненависти ко мне из-за моего происхождения как робота, — то их непостижимое желание провозгласить себя выше того, кто выше их, по здравом размышлении...
— Прожив столько лет, — сказала грустно Ли Синг, — вы, Эндрю, все еще пытаетесь взывать к разуму человека. Бедный Эндрю, не сердитесь на меня, но это робот говорит в вас сейчас.
— Но вы же знаете, у меня от робота почти ничего не осталось.
— Вот, оказывается, осталось.
— Немного — да. А если бы я избавился от этого...
Чи Ли Синг бросила на него испуганный взгляд:
— О чем это вы, Эндрю?
— Не знаю. Но есть идея, — сказал он. — Дело в том, Чи, что мои человеческие чувства в западне моего разума робота. И это делает меня не человеком, это делает меня несчастным роботом. Усовершенствовав свое тело, я не стал человеком. Но можно предпринять еще один шаг... Если бы я мог заставить себя... Если бы я только мог заставить себя...
Глава 22
Если бы только он мог заставить себя.
И он смог наконец.
Эндрю попросил Чи Ли Синг как можно дольше не вносить на рассмотрение Всемирного законодательного собрания ее исправленный проект закона, так как он в ближайшем будущем предпримет шаги, которые в значительной мере могут повлиять на исход голосования. А сейчас, сказал Эндрю, ему не хотелось бы обсуждать подробности. Его планы касаются чисто технического подхода, и она тут наверняка ничего не Поймет, да и времени на объяснения у него сейчас нет. Но он убеждал, что в результате это сделает его еще большим человеком. И это было главным для нее, той подробностью, в которой она нуждалась. «Он будет еще больше человеком».
Она обещала ему, что сделает все, что в ее силах, чтобы как можно дальше оттянуть обсуждение, чтобы он успел осуществить свой таинственный замысел, но в голосе ее звучали удивление и заинтересованность.
Эндрю поблагодарил ее и сразу постарался связаться с роботом-хирургом с хорошей репутацией, которого он выбрал для осуществления своих планов. Беседа шла трудно. Эндрю заметил за собой стремление оттянуть решение, печально задавал собеседнику вопросы, отражавшие сумятицу в его душе, а хирург все сильнее смущался необычностью, если не сказать невыполнимостью задачи, которую ставил перед ним Эндрю.
Главным препятствием для него был Первый Закон роботехники, непререкаемый закон, запрещавший причинять какой-либо вред человеку. И в конце концов Эндрю уже не мог оттягивать представление главного довода, позволяющего хирургу-роботу провести операцию, — пришлось признаться в том, чего хирург никак не ожидал: Эндрю сказал ему, что он не человек, что он — нечто другое.
Хирург сказал:
— Боюсь, что неправильно понял вас, сэр. Вы заявляете, что вы сами — робот?
— Совершенно верно, я — робот.
Выражение лица хирурга оставалось бесстрастным и спокойным, как всегда, да оно и не могло быть иным. Но во взгляде его горящих фотоэлектрических глаз каким-то образом отразилось его внутреннее переживание, и Эндрю видел, что позитронный мозг хирурга раздирали тревожные, противоречивые потенциалы.
После минутного замешательства робот сказал:
— Я не буду возражать вам, сэр, но по своему внешнему виду вы ничуть не похожи на робота.
— Правильно. Моя внешность была существенно изменена для того, чтобы меня принимали за человека. Но это не означает, что я человек в действительности. Правда, за последние несколько лет я сильно поистратился, чтобы прояснить свой статус, но в результате, несмотря ни на что, остался роботом.
— Никогда бы не подумал, сэр.
— Конечно, вы бы никогда так не подумали.
Эндрю выбрал именно этого хирурга не за его блестящие личные достоинства, не за его острый ум, не за его умение быстро ориентироваться в трудных социальных ситуациях. Все это не имело значения для него. Главным для Эндрю был талант хирурга, а по многочисленным свидетельствам он знал, что этот хирург очень искусен в своем деле. А еще — он был робот. Свой выбор Эндрю мог остановить только на хирурге-Роботс, потому что ни один из хирургов-людей не вызывал в нем доверия в связи с его проблемой — ни по способности ее выполнить, ни по подходу к ней. Робот, и только робот мог справиться с его задачей.
И робот возьмется за ее выполнение. Эндрю намеревался убедиться в этом.
— Как я говорил вам, сэр...
— Перестаньте называть меня сэром!
Сбитый с толку робот замолк было, но затем заговорил снова:
— Как я уже говорил вам, мистер Мартин, провести операцию, которую вы задумали, на человеке было бы прямым нарушением Первого Закона, и я никак не мог бы согласиться на нее. Но если вы, как вы утверждаете, робот, тогда возникает другая проблема. Операция может повлечь за собой разрушение имущества, и я не могу делать ее без разрешения вашего хозяина.
— Я хозяин, — сказал Эндрю. — Я свободный робот, и у меня есть на этот счет документы.
— Сво-бод-ный робот?
— Послушайте, — сказал Эндрю, его охватила тоска, и его собственный позитронный мозг раздирали противоречивые потенциалы. — Хватит болтать. Я не претендую на звание человека, и очень скоро, во время операции вы сами убедитесь, что я не человек, так что оставим в стороне разговоры о Первом Законе. Второй Закон нам не помеха. Я свободный робот, и вы сделаете все, как я скажу. Вы не будете противиться моим желаниям, ясно? — И он потребовал со всей той твердостью, которую он усвоил в обращении с людьми: — Я приказываю провести эту операцию надо мной.
