Ник Саган - Рожденные в раю
С тех пор как я пережил религиозное озарение, я стал бесстрашным. Темная сторона жизни больше не пугает меня. Все, что происходит с нами, – часть божественного плана. Моим братьям и сестре нужна моя помощь, чтобы держаться, и я с радостью отдаю им себя, я убеждаю их надеяться даже тогда, когда они оказываются в океане страха и сомнений.
Последнее время я думаю об отце как о лягушке Дарвина. Мужская особь этой лягушки заботится о потомстве, самец собирает языком икринки, которые отмела самка, и хранит их в зобе, они превращаются там в головастиков. Когда головастики становятся лягушатами, он выплевывает их в этот мир.
Интересно, как бы мы жили, если бы у нас была мать? Если бы мой отец и Шампань смогли зачать детей? Если бы мы появились из ее матки, что тогда? Сейчас я так много думаю об этом.
Когда Мутазз умер, отец не плакал, а если и плакал, он постарался делать это незаметно для нас.
ПАНДОРА
Вероятно, до того, как Дебрингем стал технологическим центром, он выглядел примерно так же, как курортная зона вокруг озера Старнберг. Берег озера и окрестности невероятно красивы, указатели приглашают поплавать под парусом, прокатиться на водных лыжах, просто побродить по тропинкам. Вода манит, но купаться некогда. Мы не за тем сюда приехали.
– Двадцать метров. Вон тот домик на берегу, – говорит Шампань, глядя на датчик Пенни на следящем устройстве Аргоса.
Внутри домика мы обнаруживаем лишь три скелета: давно умершая пара лежит в обнимку, а у ног кровати – скелет их верной собаки. Подобные сцены всегда приводят меня в замешательство. Пес не мог сам о себе позаботиться? Или не хотел? Они заперли его? Они пытались его выпустить? Ему некуда было идти? Когда хозяева перестали двигаться и разговаривать, он что, просто лег и принялся ждать?
Датчик мы находим быстро, он лежит в сливной канаве. На полу погашенный окурок сигареты с гвоздикой. Велосипеды брошены в сарае. Рядом свежие следы шин спортивной машины, по-моему, они ведут к берегу, потом поворачивают на запад.
Я вызываю Маласи и сообщаю ему новость. Он обещает помочь, посмотреть изображения со спутников, попробует засечь GPS, если он установлен на машине, а если нет, он прочешет всю местность западнее Старнберга и попытается отыскать беглецов.
Шампань глубоко вздыхает.
– Нам больше нечего здесь делать, поехали домой, будем ждать.
– Ты уже успокоилась?
– Я не горю желанием найти их прямо сейчас, – признается она, отбрасывая с глаз прядь волос. – Сейчас они хотят поиграть во взрослую жизнь, но, в конце концов, заскучают по удобствам и вернутся сами. И сделают это на наших, а не на своих условиях.
– И что тогда?
– Посмотрим. Они должны быть наказаны за то, что сделали. На парнишку Хэла мне наплевать, но Пенни нужна помощь, лекарства, терапия. Я знаю, Бриджит и Слаун обижали ее, но ее реакция была чересчур яростной. Я их мать, я знала, что они могут бунтовать время от времени. Но я никак не думала, что они могут вышибить друг другу мозги.
– Хорошо, что Бриджит несильно пострадала, – говорю я. – Судя по видеозаписи, Пенни била ее со всей силы.
– Ей нужна помощь, – снова повторила Шампань.
Нас вызывают. Это не Маласи. Это Вашти. Она тараторит так быстро, что я думаю, она снова вышла из себя, и собираюсь сказать: «Питбуль». Но надо признать, что на этот раз у нее припадок безмерного счастья и радости, мысли ее несутся быстрее, чем язык может произнести слова.
– Вы должны вернуться в Перу, и без возражений, бросайте все, и плевать на последствия, вы нужны мне в Перу, нужны еще вчера!
– Успокойся, – отвечаем мы. – Что произошло?
Она пытается отдышаться и говорит, что совершила прорыв. Она закончила вскрытие тела Мутазза. По результатам анализов, которые она делала по Концу Света, и по обследованию карликовых обезьян, она, по всей видимости, нашла то, что мы давно ищем.
Черная напасть заставляет иммунную систему реагировать на то, что нельзя назвать инфекцией в чистом виде. У карликовых обезьянок есть энзим, который творит чудеса. Он активируется через систему пищеварения. Обезьянки едят фрукты и насекомых, но главное – они постоянно жуют древесную смолу. Одно из деревьев, смолу которого они жуют, содержит этот энзим. Это один из видов джатоба, и растет оно только в перуанских джунглях. Я привезла ей образцы смолы, но слишком мало.
– Я уже знаю, как мы используем этот энзим против Черной напасти, – продолжает Вашти, – а может, и против Конца Света. Но мне нужно много этой смолы.
И это еще не все. В течение многих лет Вашти пыталась отыскать путь с помощью генной терапии. Мы уже обнаружили последовательность нуклеотидов, сопровождающую Черную напасть. Болезнь можно остановить, вырезав ее из нашей ДНК, словно ножницами. Беда в том, что эти «ножницы» оттяпывают жизненно важные части генома, когда ученые пытаются использовать эту последовательность, а это приводит к разрушительным последствиям. Именно поэтому «Гедехтнис» добавил нам лишние органы и дополнительный генетический код. Одним словом, до сих пор разрезать нашу ДНК с помощью радикальной генной терапии казалось слишком рискованным, но, как думает Вашти, теперь она сможет это сделать. Она даже думает, что сможет вырезать болезнь у детей Исаака. Проблема в том, что на исследования могут уйти месяцы, а времени у нас нет, поэтому страшно нужна смола.
– Вылетаю немедленно, – отвечаю я.
Решение сразу двух проблем. Потрясающие новости, чуть подпорченные стычкой Шампань и Вашти из-за того, что Шампань хочет немедленно вернуться в Нимфенбург.
– Нет, пока Пандора в Перу, я хочу, чтобы ты продолжила поиски наших маленьких беглецов, – не соглашается Вашти.
– Но я принесу больше пользы дома, – возражает Шампань. – И честно говоря, у меня нет желания гоняться за нашими Ромео и Джульеттой.
– Будем надеяться, что это не Сид и Нэнси, – бормочу я, и у меня перед глазами встает вечеринка, устроенная Хэлом много лет назад.
– Ромео и Джульетта закончили не лучше, – резонно замечает Вашти. – И не следует считать их невинными детьми, тебе стоит взглянуть на последние записи Пенни.
Шампань лишь пожимает плечами и повторяет то же, что уже говорила мне: дети поиграют в семейную жизнь некоторое время.
– А если я их и найду, что мне делать? Я не могу силком тащить их обратно.
– Но ты же взрослая женщина, – отвечает Вашти, – попробуй убедить их.
– Убедить подростков?
– Ладно, у меня нет времени на это. Делай что хочешь, – бросает Вашти и отключается.
– Она всегда должна сказать последнее слово, – жалуется Шампань, с трудом поспевая за мной к коптеру.
– Вперед, отправим тебя домой, а меня в джунгли.
