Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
Перехватило дыхание.
В стене массива образовалось шестигранное отверстие, уходящее в глубь горы, и там что-то зашевелилось, как чёрный огромный камень, обросший чешуями. Живым этот объект назвать было нельзя, но он двигался, «дышал» и излучал в пси-диапазоне густую басовитую ноту «до».
– Мертвяк!
– Что?! – оглянулась на землянина Истома.
– Там сидит мертвяк… чужанин.
– Илиен?! Но ведь чужане все ушли из Космориума.
– Ушли, но дед оставил одного здесь, на Черногорке. А может быть, и не одного.
– Ты имеешь в виду Ставра Панкратова? Что значит – он оставил? Зачем?
– Отец говорил, что дед, прощаясь, сообщил ему о каких-то «закладках». Возможно, это древние базы или склады с имуществом и оборудованием.
– Но если это мертвяк… как он может быть базой?
– Сейчас проверим.
С трудом, но они всё же взобрались на уступ перед дырой и перелезли на карниз, с которого обломился призмовидный палец породы.
Мертвяк представлял собой композицию из проникших друг в друга кубов, от мелких – полуметровой величины – до крупных – трёхметровых. По его поверхности едва заметно, волнами бегала «сыпь» мелких кристалликов и чешуек, что должно было говорить о каких-то процессах внутри этого небольшого объёма чужого пространства, не поддающегося человеческим количественным измерениям. Ясен чувствовал дыхание этих процессов, хотя при этом был уверен, что чужанин мёртв.
Он обошёл глыбу кругом, присматриваясь к волнам «сыпи».
«Дед, поможешь?»
Мертвяк остался недвижим, продолжая излучать тоненький «всхлип» ноты «до» на уровне почти неслышимого шёпота.
Ясен вспотел.
Истома, разглядывающая глыбу чужанина с любопытством и недоверием, посмотрела на него нетерпеливо.
– Что дальше? Он сейчас оживёт?
– Нет, не оживёт… он не реагирует. Давай попробуем вместе.
– Эх ты, а ещё сын Предтечи, – поддразнила она его, но увидела закаменевшие скулы спутника и смягчилась: – Что надо делать?
– Надо войти в него.
– Как это?
– Мысленно.
– Поняла, попробую.
Ясен напрягся, поймал «ветерок» мыслеволи Истомы, попытался с его помощью пробиться внутрь чужанина.
Многогорбая глыба мертвяка выросла в размерах, будто он вздохнул. Однако все дальнейшие усилия молодых людей оказались тщетными. Сделав пару «вдохов-выдохов», мертвяк успокоился и перестал реагировать на их вызовы. Горящий внутри него «огонёк свечи» отдалился, хотя и не погас окончательно.
– Леший тебя задери! – расслабился разочарованный до глубины души Ясен.
– Ты ошибся.
Он посмотрел на девушку непонимающе, и она пояснила:
– Здесь нет никакой «закладки» твоего деда. Мертвяк ещё не совсем сдох, вот ты его и почувствовал.
– Не может быть, мертвяки после смерти внутри них хозяина мгновенно теряют энергию и выглядят как обыкновенные камни. Просто мы чего-то не учитываем.
– Чего?
Он вспомнил попытку разблокировать куттер в недрах Орилоух-Горы. Тогда не помогла и сила отца. Значит, ещё не пришло время?
– Мы вернёмся сюда.
– Вряд ли, у нас другие задачи.
– Мы вернёмся!
Истома с интересом глянула на Ясена.
– Чего это ты завёлся?
– Обидно, – после паузы признался он.
– Попробуем ещё разок?
– Не стоит, если бы мертвяк мог развернуться, он бы это сделал. Наверно, дед поставил какой-то пароль, которого я не заметил.
– Ладно, не переживай. Подумаешь – мертвяк, мы и без него обойдёмся.
Он покачал головой, не желая возражать.
Пристыженные, хотя и по разным причинам, они вернулись к спутникам. Спуск обратно длился больше полутора часов.
Пилип сунулся было к командиру с расспросами, но увидел его плотно сжатые губы и удержался. Спросил только:
– Ничего не нашли?
– Ничего, – коротко ответил Ясен.
Расий укатился к вечеру, однако заночевать решили не на Черногорке, подальше от неё, уж больно мрачные ассоциации она навевала.
За час отмотали сто пятьдесят километров.
– Хватит? – оглянулась Истома на тающий в сумерках купол Горы.
Ясен кивнул, разглядывая возникшее на пути препятствие – понижавшуюся ложбину, по центру которой змеилась трещина.
Ложбина уходила вдаль километров на десять, не меньше, и было видно, что трещина к горизонту расширяется, превращаясь в ущелье с отвесными стенами.
Подъехали остальные члены группы.
– Какой овраг длинный! – заметил Пилип. – Объедем?
– Скоро ночь, делаем привал, – объявила Истома.
– Интересно же, чем он заканчивается.
Геянка подумала, посматривая то на ложбину, то на темнеющее небо, потом решила всё-таки:
– Хорошо, посмотрим на конец трансгрессии, много времени это не займёт.
Отряд помчался за ней вдоль странного понижения рельефа, имевшего форму молнии, если посмотреть сверху. Его длина, как оказалось, достигала более тридцати километров, и заканчивался овраг глубоким кратером диаметром около пяти километров, дно которого и склоны блестели, словно покрытые слоем ртути.
– Чудо-юдо кратерок! – присвистнул Пилип, сдвигая берет на затылок. – Интересно, что сюда свалилось при Падении?
Ясен принюхался к запахам, прилетавшим на обрыв кратерного вала, покачал «щупальцем» паранормального восприятия, которое уже превратилось в дополнительный виртуальный орган. Пахло свежим воздействием на природу. Возраст кратера не превышал нескольких дней.
– Что думаешь? – уловила геянка мысль землянина.
– Сначала возникла трещина.
– Трансгрессия породы, как сказал бы Алонсо.
– Трещина упёрлась во что-то, и произошёл взрыв.
– Что здесь могло взорваться?
– Судя по размеру кратера, взрыв был мощный, хотя и не ядерный, излучения нет.
– Может, в этом месте упал метеорит? Или какой-нибудь спейсер?
– Спейсеры от сотрясения почвы не взрываются.
– Не забывай, здесь действуют другие физические законы. У спейсера могли не сработать системы безопасности.
– Не верю.
– Фома неверующий, – фыркнула Истома. – Станиславский ты наш.
– Кто такой Станиславский? Разидей?
– Сама не знаю, – рассмеялась Истома. – Это поговорка из седого прошлого, ещё земного, не геянского. Моя бабушка иногда повторяет её, когда дед заговаривается. Ну что, останавливаемся?
Ясен вдруг почувствовал смутное беспокойство, прислушался к шелестящей тишине кратера, но его ощущения не были связаны с этой дырой в грунте.
– Клёпаный бабай! – замерла Истома. – Здесь кто-то есть!
