Владимир Лосев - Апокалипсис 2060
— Не все, — покачала головой подруга. — Мы с тобой живы, и многие другие тоже. И у нас будет все, что нам захочется. Толпы мужчин ждут наших ласок, взамен от них мы получим драгоценности и великолепные платья.
— Зачем они нам? — Аня вздохнула. — И насчет мужчин ты ошибаешься, их уже много умерло и они продолжают умирать. Слабый мужской пол не выдерживает жизни под землей. Надеюсь, те, кто находится наверху, окажутся в лучшем положении.
— Если ты говоришь о спящих, то вовсе не факт, что они выживут, — заявила Лада. — Врачи, например, в этом не уверены, они считают, что от смерти тех, кто еще жив, спасает только снотворное. Как только их разбудят, они погибнут.
— Но тогда и он погибнет? — Анюта остановилась и с тревогой посмотрела на подругу. — Но этого нельзя допустить! Я не смогу жить, зная, что он мертв!
— Кто он? — Лада недоуменно уставилась на подругу. — Ты о ком?
— Я о Дмитрии Бутове.
— Об этом парне с робота-погрузчика? — удивилась Гольдберг. — Как же его звали? Кажется — Дикий Бут? Так он уже наверняка погиб…
— Нет, — покачала головой Аня. — Он жив. Я видела его с собой рядом, когда лежала в коме, он улыбался, значит, жив.
— Ты находилась в коме, а в ней и не такое может привидеться, можно сказать, ты почти умерла, выжила только благодаря врачам. Такое просто так не проходит, всегда есть последствия.
— Он жив! — упрямо проговорила Анюта. — Я это сердцем чувствую, оно болит.
— Если хочешь, я узнаю у операторов, — пожала плечами Гольдберг. — Я познакомилась с интересным парнем из МЧС, он как раз следит за спящими. Ты адрес помнишь Дика или хотя бы номер коммуникатора?
— Помню, — Анюта заплакала. — А если окажется, что я ошибаюсь, и он мертв?
— Давай верить в хорошее, — Лада взяла ее за руку, открыла дверь и ввела в квартиру, которую та занимала. — Дай мне время, и я все узнаю. А ты, подруга, располагайся. Мне очень хочется, чтобы ты написала что-то новое. Свою очередную грандиозную светокартину. Ты же можешь? Постарайся, пожалуйста. Только здесь внизу, я по-настоящему поняла, как ты талантлива, теперь я твоя истинная фанатка. Знала бы ты, как сейчас не хватает твоих произведений, чтобы отвлечься от того, что произошло.
— Я попробую, — Аня грустно улыбнулась. — Я буду писать о своей смерти.
Не только Лада, все ждали нового произведения Анюты, и она его написала уже через неделю.
В картине жили багровые и черные тона, похожие на струпья, которые образовались на ее коже, а над ними висело карающее слепящее белое солнце. В этом произведении люди были похожи на бледных подземных червей, копошащихся в гниющем теле планеты, а над ними на фоне светила реял силуэт парня с застенчивой улыбкой. И это произведение имело огромный успех, потому что несмотря на свою мрачность и безысходность, а может и благодаря им, оно вызывало мощное сексуальное желание, которое оказалось даже намного сильнее, чем от прежних Аниных картин.
И в очередной раз искусство доказало, что близость и страх смерти вызывает желание что-то оставить после себя. А что может оставить после себя человек? Только свое продолжение, потому что все остальное тлен…
* * *Президент мрачно оглядел присутствующих, на этот раз за огромным столом расселся весь кабинет министров. Десять министров были новенькими, назначенные из заместителей взамен тех, кто погиб после вылазки в свои особняки за городом. Он вздохнул и кивком разрешил говорить премьеру. Тот открыл коммуникатор, вывел диаграмму на огромный экран и мрачно произнес:
— Ученые говорят о том, что снижение солнечной радиации идет медленными темпами, и если им верить, то все придет в норму примерно через пятьсот лет.
— Пятьсот?!!
Президент отметил для себя растерянные лица министров и решил, что этих придется менять: недостаточно гибки для нового времени, плохо подготовлены, не умеют скрывать свои мысли, да и психика слабая.
— Пятьсот, — премьер-министр сделал паузу и отпил воды из стакана. — Если только не произойдет еще чего-нибудь чрезвычайного, а оно может произойти, поскольку, как выяснилось, никто ничего не знает, а единственный специалист Сергеев, который мог во всем этом разобраться, умер от сердечного приступа за несколько месяцев до солнечного урагана. Утешают нас тем, что после того как ученые наберут статистику, разберутся с тем, что произошло, составят новые графики, выведут новую теорию и тогда… — Он сделал еще одну длинную паузу и мрачно оглядел министров. — Если в природе само собой ничего не случится, то они смогут сказать что-нибудь точнее, или не смогут, что более вероятно, а значит, мы можем надеяться только на то, что бог перестанет гневаться на нас, и все вернется на круги своя. Но это неплохое утешение для тех, кто верит в бога, а вот для того, кто не верит, надежды нет.
— Премьер, — президент поморщился. — Не надо этих разглагольствований, и без тебя жить не хочется. Давай по делу.
— По делу так по делу, — премьер-министр вывел на экран новые данные. — Жить под землей придется не одному поколению, и не только в России, но и всему населению Земли, следовательно готовиться к этому надо основательно. Первоначальные мероприятия таковы: забрать все продовольствие из магазинов и оптовых городских складов, ответственный за это министр продовольствия…
— Так у нас нет министра продовольствия, — растерянно пролепетала секретарь — стенографистка, дородная молодая женщина с бюстом вываливающимся из глубокого разреза. — Министр сельского хозяйства имеется, а министр продовольствия отсутствует.
— Извините, — премьер насмешливо поклонился присутствующим. — Я буду говорить то, что нам требуется, и кто будет за это отвечать. Понятно, что нет у нас таких министров, но нам и кабинет такой больше не нужен. Зачем нам министр связи, если связываться не с кем? Кому нужен министр культуры, если культура осталась наверху? И министр сельского хозяйства не нужен, а вот министр продовольствия нужен позарез, который будет заниматься посадками грибов, разведением рыбы, свиней и другого домашнего скота, который сможет выжить под землей.
— Не стоит нагнетать сейчас обстановку, Александр Петрович, — снова вмешался президент. — Конечно, ты прав, и мы будет это делать, но новые министры еще не очень хорошо представляют себе реальность, которая нас окружает, поэтому подавай информацию дозировано…
— Дозировано? Это можно… — премьер-министр согласно кивнул. — Пожалуйста. Гражданское население нашей страны сократилось до двухсот пятидесяти тысяч, если не считать военных, их еще сорок восемь тысяч. Кроме того существует примерно сто тысяч спящих, о которых ученые ничего не могу сказать, хоть многие из них уверены, что как только им перестанут подавать успокаивающие лекарства и снотворное, они погибнут.
