Джек Вэнс - Звездный король. (Сборник)
Чьи-то руки обхватили его. Он заметил желтые и зеленые полосы, разъяренные лица и оскаленные рты с острыми зубами.
— Стойте, — кричал Фарр, когда его волокли прочь с поля. — Отпустите! — Пальцы сзекров впились в руки и плечи. Лица их были безумны, и Фарр придержал язык. Под ногами громыхнуло. И земля закачалась.
Сзекры вели его в Тжиери, но затем свернули в сторону. Фарр стал сопротивляться, попытался тормозить ногами. Что-то твердое сзади сдавило шею. Полупарализованный, он прекратил борьбу. Его отвели к одинокому дереву возле базальтовой стены. Дерево было очень старое, с шишковатым черным стволом, тяжелым зонтом листьев и двумя-тремя высохшими стручками. В стволе имелось неправильной формы отверстие. В эту дыру сзекры без всяких церемоний запихнули Фарра.
ГЛАВА 4
Хрипло крича, Эйли Фарр падал во тьму. Он пинал и хватал воздух. Голова ударилась обо что-то твердое и острое. Затем стукнулось плечо, бедро, и вот уже все тело пришло в соприкосновение с поверхностью. Там, где труба изгибалась, падение становилось скольжением. Ноги ударили в мембрану, которая, видимо, не выдержала, затем еще и еще раз. Через какие-то секунды он врезался в эластичную стену. Удар его парализовал. Он неподвижно лежал, собирая остатки разума.
Пошевелившись, он ощупал голову. Шрам на темени вызывал ноющую боль. Он услышал характерный звук: беспорядочные удары и шорохи скользящего по трубе предмета. Фарр быстро отполз к стене. Что-то твердое и тяжелое ударило его по ребрам и с глухим ударом и стоном врезалось в стену. Наступившую вслед за этим тишину нарушало лишь сдавленное дыхание.
— Кто здесь? — осторожно спросил Фарр.
Ответа не последовало.
Фарр повторил вопрос на всех знакомых языках и диалектах, но безрезультатно. Он с трудом заставил себя подняться. У него не было ни фонаря, ни других способов добыть свет.
Дыхание становилось ровнее, спокойнее. Фарр наощупь пробрался во тьме и наткнулся на скрюченное тело. Он опустился на колени и уложил невидимого человека ровно, выпрямив ему руки и ноги, а сам сел рядом и стал ждать Прошло минут пять Стены комнаты едва заметно дрогнули, и издалека донесся глубокий звук, похожий на далекий взрыв. Через минуту или две звук и содрогание повторились. Подземная битва в полном накале, подумал Фарр. Оса против крота. Схватка не на жизнь, а на смерть.
Стены задвигались Фарр услышал новый, более мощный взрыв. Появилось ощущение близкого финала. Человек во тьме судорожно вздохнул и закашлялся.
— Кто здесь? — окликнул Фарр.
Яркий лучик света уперся ему в лицо. Фарр вздрогнул и отодвинулся. Лучик последовал за ним.
— Убери эту чертовщину! — проворчал Фарр.
Луч прошелся вверх-вниз по его телу, задержавшись на полосатом посетительском пиджаке. В отраженном сиянии Фарр разглядел коричневого человека — грязного, измученного, в кровоподтеках. Свет исходил из пряжки на его плече.
Коричневый человек заговорил низким хриплым голосом. Язык Фарру был неизвестен, и он отрицательно покачал головой. Незнакомец еще несколько секунд рассматривал Фарра, как тому показалось, оценивающе. Затем, болезненно постанывая, незнакомец поднялся на ноги и минуту или две исследовал стены, не обращая на Фарра внимания. Он тщательно изучил пол и потолок камеры. Наверху, вне досягаемости, находилось отверстие, через которое они сюда попали. В стене имелся плотно закрытый лаз. Фарр был зол и обижен, и, кроме того, очень болел шрам Активность коричневого человека действовала на нервы. Яснее ясного было, что бежать отсюда непросто. Сзекры немногого бы стоили, если бы не предусмотрели всего.
Рассматривая сотоварища, Фарр решил, что он, наверное, тсорд, представитель наиболее человекоподобной из трех арктурских рас. О них ходили не самые лучшие слухи, и Фарру было не очень-то по душе иметь одного из них в качестве приятеля по камере, и тем более во тьме.
Закончив обследование стен, тсорд вновь переключил свое внимание на Фарра. Глаза у него были спокойными, глубокими, желтыми и холодными и светились, словно грани топаза. Он заговорил странным полусухим голосом:
— Это не настоящая тюрьма.
Фарр был изумлен. В данных обстоятельствах замечание выглядело более чем странным.
— Кто вы, чтобы так говорить?
Тсорд рассматривал его добрых десять секунд, прежде чем произнести следующую фразу.
— Наверху большое волнение. Исзмийцы бросили нас сюда для безопасности. Значит, в любую минуту нас могут забрать. Нет ни дыр для подслушивания, ни звуковых рецепторов. Это камера хранения.
Фарр с сомнением поглядел на стены. Тсорд издал низкое стонущее бормотание, вновь приведя Фарра в замешательство. Тут же он понял, что тсорд просто выражает веселье столь странным образом.
— Вас беспокоит, откуда я об этом знаю, — сказал тсорд. — У меня такая способность — чувствовать чужое внимание.
Фарр вежливо кивнул. Неотвязный взгляд тсорда становился гнетущим. Тсорд забормотал себе под нос напевный, монотонный звук. Жалоба? Погребальная песнь? Свет погас, но траурное бормотание не прекращалось. Фарр неожиданно задремал и вскоре заснул. Это был тревожный сон, и он не давал отдыха. Голова раскалывалась и горела. Он слышал знакомые голоса и приглушенные крики: он был дома, на Земле, и кого-то должен был повидать. Друга. Зачем? Во сне Фарр ворочался и разговаривал. Он знал, что спит, он хотел проснуться. Пустые голоса, шаги, неугомонные образы стали таять, и он заснул здоровым сном.
В овальную дверь ворвался свет, очерчивая силуэты двух исзмийцев, Фарр проснулся. Он был крайне удивлен, обнаружив, что тсорд исчез. Да и вся комната казалась другой. Он не был более в корне старого черного дерева.
Он с трудом принял сидячее положение. Глаза были затуманены и слезились, и мысли разбегались. Им не за что было зацепиться. Мозг при падении словно раскололся на части.
— Эйли Фарр-сайнх, — сказал исзмиец, — вы способны нас сопровождать? — На них были желтые и зеленые ленты. Сзекры.
Фарр поднялся на ноги и прошел к овальной двери. Один из сзекров шел впереди, другой — позади. Они шли по извилистому коридору. Идущий впереди сзекр отодвинул панель, и Фарр оказался в аркаде, по которой уже шел однажды.
Они вывели его наружу, под ночное небо. Звезды мерцали. Фарр разглядел родное Солнце и несколькими градусами ниже звезду, которую знал под именем Бета Ауригью. Они не вызвали в нем ни боли, ни ностальгии. Он не испытывал никаких чувств и просто смотрел, не вглядываясь. Ему было легко и покойно.
