Очень странные миры - Филенко Евгений Иванович
– А помощь? – очнулся Кратов. – Здесь же кругом люди!
– Помощь? – переспросил Виктор с веселой злостью. – От кого? От этих… аборигенов?!
Земля качнулась и резко встала на место. Чтобы не упасть, они схватились за руки. Трещина, проходившая неподалеку, продолжала с удавьей методичностью заглатывать лес. В глубине зарослей что-то понемногу разгоралось. «Вот такая же гадина пожрала корабль, – подумал Кратов обреченно. – Конечно, они и не подозревали о самой возможности землетрясения. Кто же мог угадать в дебильной безмятежности курорта тот самый тихий омут, в котором полно чертей? Они даже не включили систему защиты… Корабль уже валился в огнедышащую прорву, а они все спали и проснулись только в тот момент, когда заскрежетала броня между каменными жерновами… Разве такое возможно? Разве Татор способен расслабиться настолько, чтобы оставить „Тавискарон“ без присмотра? Конечно нет. Даже на Амрите. Все было не так. Отель… беженцы с „Тетры“… началась паника, экипаж бросился спасать людей. Тогда они могли уцелеть, но остались без корабля. И им еще нужно было как-то добраться до Праджагары, чтобы позвать на помощь. И неизвестно еще, когда помощь придет, да и придет ли вообще…»
Из гибнущего леса вылетело стадо коров и понеслось прочь, огибая трещину по широкой дуге. Вскоре оно поравнялось с людьми. Вблизи животные не выглядели чересчур напуганными – скорее деловито-возбужденными. Некоторые на бегу хватали хоботками пучки травы и начинали торопливо, но тщательно пережевывать. Чувствовалось, что землетрясение им не в новинку: в отличие от людей, они воспринимали его как неизбежное зло и хорошо знали, как поступать в таких случаях. Удалившись от леса, стадо захороводилось посреди опушки и встало. Очевидно, здесь камадхену ощущали себя в безопасности. Громадные звери поводили потными боками, на которых играли отблески разгоравшегося лесного пожара, и с йогической невозмутимостью набивали травой утробы.
– Чуют, где толчков не будет, – предположил Кратов.
– Верно, – согласился Виктор. – А пошли-ка и мы к ним…
– К этим монстрам?! – Ирина Павловна зябко передернула плечами.
– Это же коровы, мама…
Низкое подземное рокотание внезапно перешло в оглушительный рев и свист. Порыв горячего ветра ударил откуда-то снизу, мгновенно залепив лицо Кратову комьями жирной грязи. Весь мир заходил ходуном, воздух раскалился, наполнился адским серным запахом. Кратов протер глаза…
И увидел, как в кошмаре, что Ирина Павловна и Виктор стремительно удаляются от него. Он перевел взгляд себе под ноги: там зияла бездонная пасть провала, изнутри подсвеченная сатанинским пламенем. Виктор что-то кричал, пытаясь перекрыть голосом грохот рвущейся на части земной плоти.
– Не слышу! – Кратов показал на уши.
– Отойди от края! – донеслось до него. – Я помогу тебе!..
Кратов попятился и упал на колени. Он почувствовал, как его нога скользит по крутому склону прямо в чьи-то жесткие челюсти. Ожидая чего угодно – голодных инфернальных демонов, бешеной камадхену, медвежьего капкана, – он медленно обернулся. За его спиной была другая трещина, она ширилась на глазах, все дальше отрезая его от надежной и недоступной теперь тверди. Он оказался на островке, что чудом держался в самом зеве разверзнувшейся пропасти. Края островка пропадали в клубах едкого дыма. Кратов дернул ногу, пытаясь высвободиться из плена, – ступня, угодившая между застарелыми корневищами, отозвалась острой болью. Он зажмурился и потянул изо всех сил. Сухожилия затрещали, от прокушенной губы во рту стало солоно, но ловушка неохотно отдала свою добычу. Кратов попробовал сделать шажок, взвыл и, чтобы не искушать судьбу, опустился на четвереньки. Островок мелко подрагивал, а Кратов, мертво вцепившись в траву окостеневшими пальцами, ждал, когда же начнется неотвратимое последнее падение…
В голове вертелась сущая глупость: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… и все-таки, Консул, вас подловили…»
По ту сторону трещины Сафаров отрывал от себя Ирину Павловну, отталкивал прочь, к чуть отошедшему от свежих разломов стаду коров. Маленькая фигура женщины пропала в сумерках, и тогда Сафаров появился на краю пропасти, жестами указывая Кратову, куда идти, чтобы можно было одолеть разделявшее их расстояние. Борясь с постыдным желанием ползти на коленях, Кратов заставил себя отпуститься от травы и встать. Припадая на покалеченную ногу, он двинулся вперед по неверной, ускользающей земле. В нескольких метрах от него, с другой стороны трещины быстро шел Виктор, не сводя с него глаз. Он выглядел спокойно и уверенно – будто обрел эту уверенность именно сейчас, в самый разгар бедствия. Теперь это снова был хладнокровный и решительный Звездный Разведчик высшего класса.
Дальше идти было некуда – горели сухие стебли, ядовитый дым тяжелыми клубами стлался понизу, душил, выедал глаза. Отступив, Кратов на мгновение поднял лицо к небу. Ему вдруг нестерпимо захотелось увидеть те незнакомые созвездия, что совсем недавно утешали его душу. Почему-то он испугался, что погибнет, не увидев их, не поглядев еще раз на звезды, среди которых так долго жил, которым отдал часть своей души, на которых остались его друзья, бессильные помочь ему сейчас. Он никогда прежде не замечал за собой сентиментальности, не мог даже предположить, что окажется таким чувствительным в последний час…
В заметно посветлевшем небе летел человек. Казалось, он плыл в дрожащем воздухе, похожий на перевернутую черную лодку с белым парусом. Ветер шевелил свисавший книзу треугольный край куска ткани, что заменяла ему одежду.
– Э-эй! – закричал Виктор и замахал руками.
Человек продолжал свой невероятный, невозможный полет, будто фантастическое видение. Скорее всего, он и не слышал зова. Когда он совсем низко проскользнул над Кратовым, тот увидел обращенное к нему темное лицо с широко распахнутыми остекленевшими глазами. Все так же медленно левитирующий йогин удалился от них и вскоре слился с вершинами леса по ту сторону опушки.
«Они умеют летать, – с ожесточением подумал Кратов, прислушиваясь к постепенному нарастанию приутихшего было подземного гула. – Они умеют читать мысли. Они умеют очень многое, чего никогда не смогу я, потому что у меня не было времени на безграничное самосовершенствование, когда вокруг столько дел…» Островок затрясся лихорадочной дрожью, и Кратов припал к земле, как к последнему спасительному пристанищу. «Я обычный человек. Я могу только мечтать об этом… вот так свободно летать, без крыльев, без всяких там гравитационных туннелей… Но какой ценой! Чтобы напрочь отрешиться от суеты мира, от его радостей и горестей, от чужого несчастья, от чужого страха? Захлопнуть за собой все двери и окна?! Никогда, ни за что!»
– Костя! – крикнул Сафаров. – Попробуем здесь!
В этом месте трещина сужалась до нескольких метров.
– Прыгай!
– Я не могу! Я повредил ногу…
– Подашь мне руку!
– Ты сошел с ума, я тяжелее тебя вдвое!
– Глупости! Когда я скомандую, оттолкнись ногами изо всех сил, и я мигом сдерну тебя на свой край. Ты не успеешь перетянуть меня!
Виктор встал на колени над самой пропастью и попытался достать дрожащую от напряжения руку Кратова. Потом лег на живот и широко раскинул ноги для опоры. Их руки медленно сближались над смрадно вздыхающим провалом, в обжигающем потоке отравленного воздуха из глубин. Кратов, ослепший и оглохший, уже наполовину висел над пустотой, вытянувшись до боли, до треска в мускулах.
– Ну, еще немного!
Их пальцы встретились и начали смыкаться в мертвый, неразрывный замок…
– Браслет! – закричал Кратов.
На руке Сафарова виднелся именной браслет Кратова, и он непрерывно мигал красным огоньком экстренного вызова. Кто-то отчаянно пытался разыскать его по личному коду – и это мог быть только корабль.
…В ночной суматохе они по ошибке обменялись браслетами, и тот, что принадлежал Виктору, неисправный, оказался у Кратова. А его собственный попал к Сафарову и теперь исходил паническим миганием, вовсю работая и беспрепятственно подзаряжаясь от его вполне человеческого энергополя…
