Дино Динаев - Контракт Султанова
— Кто его знает, где мы остановимся в следующий раз. Может быть, в лесу придется жить, в землянке, — сообщил Султанов, изрядно напустив жути на женщин.
Первым пошел тяжело раненый Сорокин. Затем женщины, так что Султанову досталась жарко натопленная сауна. "Распарили", — недовольно констатировал он. Но затем, набрав полную бадью пены, он сам так расслабился, что задремал. Ему приснились люди в камуфляже с надписью "АМОН", и он как бы невзначай поинтересовался, что значит эта аббревиатура.
— Темнота, "АМОН" — это авторская милиция особого назначения, — авторитетно сообщил ему сержант с лицом Громова. — Мы авторов ловим. Писателей всяких, гениев доморощенных. Сдается мне приятель, что я где-то видел твое лицо. Не член ли ты союза писателей? Ты в курсе, что эта запрещенная организация?
— Упаси Боже! Я и пишу с ошибками, — горячо возразил Султанов.
— Сейчас совершенно необязательно писать грамотно. Компьютер все сам проверяет, — авторитетно заявил Громов. — Так что будь я на твоем месте, я бы съел рукописи и сделал явку с повинной. Мы тут уже всех писателей переловили как крыс, один ты остался. Но мы и тебя поймаем, будь спок.
Султанов проснулся оттого, что его потрясли за плечо. Видно, что проспал изрядно, во всяком случае, ванна уже успела остыть. Над ним возвышалась Светлана. Халат едва запахнут, сверху соблазнительно выглядывают груди. Снизу полы халата разъехались, открывая ровные как у легкоатлетки ноги почти целиком. Султанов незамедлительно возбудился, да так что из остатков пены вот-вот должен был появиться парус.
— Я так перепугалась за вас, — проговорила она.
Паша видел только распахивающийся на уровне лица халат.
— У вас вода совсем остыла. В таких заведениях горячая вода только днем.
Паша попросил ее отвернуться (и почему не выйти?). Места было мало, когда он выбрался из ванны, нечаянно толкнул. Она словно и ждала этого, резко обернулась. Паша только ойкнул, живот его рефлекторно дернулся.
Лицо ее оказалось на уровне его плеч. Она стала обтирать его горячими сухими ладошками, которые враз стали мокрыми.
— Какой же ты скользкий!
Конечно, скользкий, весь в пене. Руки ее съехали вниз. Она сделала вид, что пытается ухватить за член, но руки соскальзывают. После нескольких попыток вторая голова встала вертикально, едва не отодвинув Пашу назад.
Она продолжала сосредоточенно работать рукой, и Паша перестал себя ощущать. Перед глазами были вспышки.
У Паши давно не было близости, и очень быстро он кончил.
Почувствовав это, она в самый драматический момент зажала ему рот рукой. От обрушившегося следом наслаждения он едва эту руку не проглотил.
Он вернулся на этот свет через какое-то время. Халат на плече женщины был весь изжеван.
— Простите, — пробормотал Паша, голос был ломкий, словно он учился говорить.
Она провела рукой ему по волосам и спросила:
— Ты не хочешь выйти на кухню и что-нибудь выпить?
Паша хотел.
Они сидели за кособоким столом и потягивали пиво.
— Ты, наверное, презираешь меня за случившееся? — спросила она, он горячо возразил, что нет. — Я презираю себя сама. Извини, сорвалась.
Все бы так срывались, подумал Паша. Он до сих пор не верил, что все это случилось с ним.
— Я хочу тебе раскрыть тайну, что, возможно, заставит тебя презирать меня еще больше. Ты, наверное, знаешь уже, что моего мужа убили?
— Если тебе больно говорить об этом, то можешь остановиться, — предложил Паша. — Это дела давно минувшего. Зачем попусту бередить рану?
— Это дела не минувшего, а самого что ни на есть настоящего, — возразила она. — На днях в городе убили ученика лицея, совсем еще ребенка, по фамилии Мышковецкий. Ты, наверное, слышал всю эту историю со штурмом лицея? Не мог не слышать.
— Не мог. То есть слышал, конечно. Но какая тут связь?
— Отец Мышковецкого был другом моего мужа. И еще Громов. Я узнавала, Мышковецкий-старший недавно погиб. Когда-то он был выдающимся программистом, надежды подавал, но потом спился. И умер, говорят, по пьяни.
— Ну, вот видишь!
— Я не верю этому!
— Для этого нужен очень веский довод.
— Он у меня есть! Я чувствую себя в долгу перед вами, — продолжала она, положив руку ему на плечо. — Я понимаю, чтобы скрыться, вам нужны деньги. В Алге за деньги можно все, но чтобы скрыться от начальника криминальной милиции вам понадобятся очень большие деньги. Я думаю, что смогу вам помочь, — когда он хотел возразить, она перенесла руку с плеча на его губы. — Десять лет назад мой муж генерал Дивулин, Громов и Мышковецкий были не разлей вода. Первым убили Дивулина, потом Мышковецкого. Остался Громов.
— Это еще ничего не значит, — возразил Паша по инерции, на самом деле, что-то в словах Светланы было, и это заставило его насторожиться.
— Все десять лет после гибели мужа он не отпускал меня от себя, все ходил, вынюхивал что-то.
— Вы не знаете, что он хотел от вас? — спросил Султанов.
— Деньги, — ответила она.
— Это легко объяснить. У вас агентство, иномарки.
— Я говорю о деньгах мужа. Мне сейчас больно об этом говорить, но мой муж был замешан в темных делах. Я молчала, хотя сразу почувствовала перемену в нем. В семье, где каждая копейка на счету, сразу чувствуются лишние деньги. Перед смертью, он апеллировал такими суммами, которые я не располагаю даже сейчас.
— Откуда вы об этом узнали?
— Он стал делать роскошные подарки. Мне автомобиль, Мышковецкому суперкомпьютер. Деньги он тратил чемоданами.
— Где сейчас эти чемоданы? — вздохнул Паша.
— К этому я и веду. Когда мужа убили, следователи перерыли весь дом, но не нашли ни копейки. Я не сказала им ни слова и молчала все десять лет, но кажется, я знаю, куда он все спрятал. У нас была казенная дача в Грибниках, и как-то я заметила на полу следы свежей цементной кладки. Когда я сказала об этом мужу, он сделал вид, что ничего не произошло, но я сразу почувствовала, как он заволновался. Он успокоил. Сказал, мол, пол провалился, и он его подправил. Ерунда конечно. Потом он на это место специально комод тяжелый поставил. Я уверена, деньги там.
— Дом могли сто раз снести, столько лет прошло, — засомневался Султанов.
— Я иногда специально проезжала там. Последний раз, пару месяцев назад, дом стоял без изменений.
— А что, это наш шанс, — решил Паша, подумав. — В принципе мы ничего не теряем. Грешно, если деньги сгниют в этом подполе.
— Только я вас прошу, ничего не говорите Ксюше, — взмолилась женщина. — Пусть она считает своего отца героем.
Они ехали по обводной дороге мимо спящего моря. Картина была величественная. Монолитная на вид поверхность быстро серела, и казалось, что восходящее солнце ночевало в его глубинах, а теперь быстро поднимается к поверхности, расцвечивая тяжелые волны, словно медленно загорающуюся люстру. Машина у них теперь была другая. Сорокин переговорил со своим знакомым в пансионате, и тот в обмен на их новенькую иномарку и тысячу долларов прикатил старенькое отечественное авто. Верх был срезан, что превратило машину в насквозь продуваемый кабриолет. В одном месте навстречу им попался одинокий встречный автомобиль. Внезапно Султанов почувствовал острый холодок опасности и перед ближайшим поворотом остановился и съехал на обочину.
