Георгий Попов - За тридевять планет
В таком случае мне надо как-то дезориентировать их, назначить другой день и час, что ли… Если здешние жители…
В этом месте мне вспомнились представители крайцентра, которые сегодня улетели на гортолете, и… Да, да, представьте, их лица показались мне знакомыми.
Один из них чем-то напоминал известного космонавта, другой — известного академика, а третий… третий тоже академика, но неизвестного, то есть я лично никогда не был знаком с ним, с этим вторым академиком. Что им здесь было надо, какого черта, думал я.
Так вот, если здешние жители, допустим, решили отложить захват моей персоны на последний день, а может быть, и на последний час, то, как читатель понимает, мое решение дезориентировать мальцов-огольцов, а через них и все остальное здешнее население не назовешь иначе, как мудрым. Я был рад, счастлив, даже настроение у меня поднялось, и от радости даже стал подмигивать всем подряд — от официантки и Фроси до Ивана Павлыча.
После обеда я хотел было отдохнуть, но мне не лежалось и не сиделось, как бывает перед дорогой. А тут еще вчерашний сон… Я забыл сказать, что этот сон буквально не давал мне покоя. Где бы я ни был и что бы ни делал, я нет-нет да и вспоминал фантастическую встречу с третьим Эдькой Свистуном в ночном лесу.
Кончилось тем, что в столовой, допивая третий стакан натурального компота (довольно вкусного, кстати сказать), я воскликнул: «Ну, Эдя, ты и даешь!» — и все посмотрели в мою сторону.
И вдруг мне захотелось побывать за Бурлой и собственными глазами посмотреть на то место. Меня интересовала не сама речка Бурла и тем более не согры, нет!
«А ну как сон вещий!.. У нас на Земле вещие сны редки, а здесь… А ну как здесь, на этой планете, сны сбываются!» — думал я, проникаясь жгучим, можно сказать, пронзительным желанием немедленно встать и пойти, пойти, пойти.
И в конце концов я встал и пошел. Напоследок мне оставалось побывать в конторе колхоза «Красный партизан». Я уже обошел все места, которые меня привлекали, даже в РТМ заглянул, хотя там в эту пору никого не было. Оставалась контора. Но при новой ситуации она отпадала. Да и что я увижу в конторе? — думал я.
В приемной, наверно, сидит Даша и печатает на машинке. Документация здесь, дай бог, в полном ажуре! В кабинете Иван Павлыч… С работы все вернулись, итоги подведены, и он передает их, эти итоги, в райцентр.
Я пошел сразу в бор. Самокат был на месте, то есть там, где я его и оставил. Я уселся за руль, проехал километра полтора — дальше дороги не было. Оставив самокат у трех приметных сосен, я зашагал пешком.
Денек стоял отменный, воздух был чист и целебен…
Словом, все было прекрасно, лучше не надо. И все-таки на душе у меня щемило. Завтра я навсегда покину эту планету, думал я. Навсегда! Явится здешний Эдька Свистун, скажет, что ничего подобного, вы с ума сошли.
Ну ни дать ни взять — сюжет для оперетты в современном духе.
А я тем временем буду далеко-далеко… Интересно, как долго проболтается в космосе здешний капитан Соколов? — подумал я. Ворочусь на Землю — обязательно напишу тому, нашему капитану Соколову, что его двойник и тезка стал космонавтом!.. Да, далеко-далеко… Как это поется в песне? «Далеко, далеко степь за Волгу ушла…» И мне будут до лампочки всякие опереточные сюжеты, потому что космос — это космос, с ним шутки плохи, летишь, но не знаешь, что летишь, — по сторонам не мелькают пригорки и кустики, — и во всем полагаешься на умненькие-благоразумненькие, как выражался Буратино, приборы, которыми оснащен твой корабль. Кстати, он оснащен и ручным управлением, однако пользоваться им можно лишь при заходе на посадку.
Вот и речка Бурла — вода в ней чиста и прозрачна до самого дна… Где-то здесь должен быть мостик, да, вот он, за той сосной… Дорогу мне загородил лось с рогами-лопатами. Я не знал, что делать — обходить или прогнать хворостиной… Поразмыслив, я решил, что лучше обойти, но тут рогач сам сошел с дороги. Я помахал ему и зашагал напрямую к мостику.
Собственно, это был даже не мостик в нашем смысле слова, а что-то среднее между мостиком и кладкой. Через речку (она неширока в этом месте) была переброшена узкая, сантиметров тридцать, не шире, бетонная плита. Обочь, на высоте одного метра, тянулся гладкий канат из какого-то искусственного волокна. Вот и все.
Дешево и сердито, как говорится. Я перешел по мостику на противоположный берег и остановился, чтобы сориентироваться на местности.
Да, именно здесь мы шли с Эдькой (здешним Эдькой), именно эти сосны обходили и через эти кусты продирались. А вон там, за теми сограми, и корабль стоял. Удивительный корабль, прилетевший с неведомой планеты. Он стоял на некотором возвышении, прямой и строгий, и смотрел кругом выпуклыми глазами-иллюминаторами. Возле корабля возился и сам космонавт.
Приглядевшись, мы догадались, что он снимает свой космический костюм, в котором, наверно, трудно было передвигаться по этой планете. Мы оба — я и здешний Эдька Свистун — переглянулись. Переглянулись растерянно, не зная, что делать. Я хорошо помню взгляд здешнего Эдьки — в нем был и вопрос: «Ну, каково?» — и просьба не уходить, не оставлять его одного. Мне тоже почему-то стало жутко — не страшно, а именно жутко (я и это чувство помню), и я тоже взглядом попросил Эдьку не уходить и не оставлять. И после этого мы оба — я и здешний Эдька Свистун — согласно закивали, как это делают заводные игрушки.
Но тогда была ночь, и мы были вдвоем. А теперь день, и я буду совсем, совсем один, с глазу на глаз с этим, третьим Эдькой Свистуном. И вот что уже совсем поразительно. Хотя было светло и птицы еще пели, чувство жути было глубже и сильнее, чем ночью. Я даже не знал, не мог бы сказать, если бы меня спросили, чего мне больше хочется — увидеть корабль с неведомой планеты или, наоборот, убедиться, что ничего подобного, это только сон, и не больше.
И все-таки я ждал встречи с тем, третьим Эдькой Свистуном, боялся — и ждал… Припоминал ночной разговор, от слова до слова, и старался заранее представить, что скажу сейчас. Мудрить тут нечего. Чем проще слова, тем они убедительнее. Я подойду, протяну руку и скажу:
— Ну, здравствуй еще раз! Как видишь, я пришел опять. Завтра я улетаю. Пройдет немного времени, и я буду дома, на планете Земля. Мне будет о чем рассказать! Боюсь, мне не придется больше ничего делать, как только рассказывать. А ты? Как ты?.. Кстати, передай привет от меня, от всех землян… Не кажется ли тебе, что нам пора налаживать контакты? А? Как ты на этот счет?
А собственно, для чего все это надо — все эти контакты, — пришло в голову. Ну, допустим, найдется сотня-другая высокоцивилизованных планет, жители которых способны общаться друг с другом… Представим на минутку, что они, эти жители, откажутся от мысли истреблять друг друга, а направят усилия на то, чтобы открыть новые, совсем не обитаемые планеты, как мы, земляне, открывали необитаемые острова и целые материки… Что дальше? Заселить эти планеты себе подобными?.. Хорошо, заселили. На это уйдет несколько миллионов или миллиардов, какая разница, лет, однако важно не время — времени Вселенной не занимать, а результат… Так вот, заселили, превратили в райские кущи, — что дальше? Где высший смысл и конечная остановка?
