Борис Мешарин - Посланник
Сговор актера с нефтяными королями Саудовской Аравии и в результате потеря трети бюджета советской страны, своеобразный экономический щит и внедрение новей-ших программных технологий, зараженных вирусами, а в результате череда техногенных катастроф. Борьба с зеленым змием и миллиардные убытки. Подорванная экономика СССР и огромнейшее вложение денег в «звездную пыль», громадные займы и полный развал идеологии.
Что это — предательство первого лица? Нет — это хуже. Выбор не правильной по-литики, неуверенность, слабость и нерешительность в данной ситуации хуже предательства. Как действия командира в боевой ситуации, не сумевшего вовремя отдать соответствующий приказ, что привело к гибели подразделения.
Но, Меченов себя виновным не считал. Получив в Советском Союзе несколько государственных наград, он более довольствовался иностранными, которых насчитыва-лось более пятидесяти. Западный лизоблюд не осмысливал действительности, однако, жить в России считал опасным и постоянно находился в Германии. Удобнейшая позиция самодовольного трусливого подонка, все списывающего на ситуацию.
Спокойно, безмятежно, во славе и богатстве он доживал свои дни, нисколько не думая о тех россиянах, которых вверг в нищету и бесправие. Но сегодня спал плохо, а ут-ром отмахнулся от сна и мыслей, как от навязчивой мухи.
Но, за все нужно платить, и ему отмерено рассчитаться не в том, а в этом мире. Так распорядился не он и не россияне, так посчитал Высший Разум. Мировые злодеи не умирают своей смертью, так умерли Гитлер, Сталин… И им гореть в вечном аду Вселен-ной…
ХL глава
Михайлов вошел в зал. Ирина сидела в кресле, читая газету.
— Что новенького пишут? — спросил он жену.
— Да вот, читаю. Про полицейских наших пишут, как они снова Закон нарушают. Коля, а сколько, интересно, всего у нас полицейских и журналистов? Я имею в виду в процентном соотношении.
— Не знаю, даже не задумывался никогда над этим. Наверное, примерно, одинако-вое количество. Может быть, даже, журналистов и больше, но я не уверен. А почему ты спрашиваешь? — удивился Николай.
— И я раньше никогда не задумывалась над этим вопросом, не приходил он в голо-ву как-то. А тут осенило что-то. Международная политика — понятно. А по России что пишут? Где что-то не так. Министерство обороны сейчас трясут с миллиардными хище-ниями, депутатов с их состоянием, недвижимостью и гражданством других государств, что задекларировано, что нет. Ментов, как обычно, то пьяные за рулем, то взятки взяли, то сшибли кого-нибудь на дороге. Очень уж любят они ментов потрясти. Но, — Ирина подняла вверх указательный палец, — если ментов столько же, сколько и журналистов, то почему они никогда о себе не пишут? Они что — Закон не нарушают? Никогда пьяными за руль не садятся, статеек заказных за бабки не пишут? Всегда белые и пушистые? Что-то я в этом очень сильно сомневаюсь, Коля.
— Ирина, — удивленно начал Михайлов, — интересная мысль. Они тоже люди, не сверхчеловеки, а, значит, и правила дорожного движения нарушают, статейки заказные точно пишут. Бытовуха, хулиганка, откаты — все у них имеется, как и у всех других. Честь мундира, Ирина, поэтому о своих правонарушениях и не пишут никогда. По крайней ме-ре, я лично никогда о таком не читал и не слышал в СМИ. Кто же будет трезвонить о сво-ем грязном белье? Ну, а что все-таки пишут-то?
— Да-а… — Ирина махнула рукой, — ерунду всякую. Парень какой-то пятнадцать лет отсидел, вышел на свободу и сумел реабилитироваться. Но, преступник — есть преступ-ник. Взят на этот раз с поличным с большой партией героина. Общий смысл статьи не понятен — то ли оправдали после отсидки незаконно, то ли, как у Жеглова, вор должен сидеть в тюрьме.
— Интересно, очень интересно… дай-ка газетку. Действительно непонятно напи-сано. То ли автор хотел сказать, что опять сажают невиновного, то ли зэк — он и есть зэк и должен сидеть, а не гулять на свободе. Непонятно… скорее всего журналисты сами со-мневаются в виновности Устинова и дают читателю возможность поразмышлять, поду-мать, а кого-то и подтолкнуть к действиям.
Посланник отложил газету в сторону.
— А это не тот ли Устинов, которого ты однажды защитил, Коля?
— Тот, Ирочка, тот.
— Тогда мне все понятно.
— И что тебе понятно, родная?
— А то и понятно, что ты всякого защищать не станешь. Значит, он честный чело-век и героин ему подбросили.
— Как у тебя все просто… Но ты молодец. Вера в людей — это же отличное качест-во! Только доказать невиновность будет сложнее, чем поверить. А он в третий раз в тюрьме не протянет, его там просто уничтожат. Открыто убивать не станут — убьют уни-жениями и побоями.
— А ты?
— Что я? Ты хотела спросить — помогу ли я ему? Конечно помогу. В полиции мно-го порядочных людей, а вот дерьму там не место. Тем более, что поганят они не только себя.
— Кто бы сомневался, — улыбнулась Ирина. — Значит, опять от меня сбежишь, пой-дешь помогать человеку. Помощник ты мой, Человеческий…
ХLI глава
Вечерело. Протопопова с Владимиром закончили окучивать картофель. При-сели на скамеечку, закурили. Солнце уже не было видно и лишь багряный отлив заливал западный небосвод. Тишина… мошкара вилась столбиком под навесом веранды — к теплу и ясной погоде. Облачка табачного дыма зависали на месте и, постепенно растворяясь, все-таки уплывали в сторону.
Владимир обнял Татьяну.
— Хорошо-то как…
Она прильнула к его плечу.
— Вдвоем всегда хорошо — не скучно и радостно.
Скрипнула калитка, у Татьяны екнуло сердце.
— Опять черт кого-то несет, — с тревогой произнесла она.
— Соседи, может быть, — добавил Владимир.
— Какие соседи, когда к нам эти алкаши ходили? — возразила Татьяна.
Вошли четверо незнакомых мужчин и женщина.
— Устинов? — спросил один из них.
— Вообще-то у нас принято здороваться, а у вас? — парировал с сарказмом Влади-мир.
— Хм… добрый вечер, — ухмыльнулся мужчина. — Я полковник полиции Нестеро-вич, это мои коллеги и двое понятых, — представился он.
— Уже понятых? — усмехнулся Владимир. — Вечер, видимо, будет не добрым… Ко-го на этот раз я изнасиловал или убил? Вы мне еще за прошлые пятнадцать лет компенса-цию не выплатили, хоть и признали полностью невиновным. Значит… с обыском пожаловали… раз с понятыми. Что на этот раз подкинете — трусы женские, нож в крови?
— Обойдемся без лирики, Устинов. Ознакомьтесь с Постановлением, — Нестерович протянул листок.
Владимир взял Постановление о производстве обыска.
— Ознакомиться-то я ознакомлюсь. А вот понятых прошу, нет — требую поменять. С вами заранее пришли — значит подставные, они и подкинуть мне чего-нибудь могут.
