Александр Зорич - Сезон оружия
– Не обо мне речь. Я пришла сюда, чтобы разобраться в произошедшем. Мне не хочется думать, что мой мужчина – грязный вонючий киллер, готовый отправить на тот свет пусть не самых благородных, но все-таки людей, за приставку к своей альфа-станции. Но кое-что я тебе скажу. О Веселом Квартале я узнала из утреннего выпуска «Московского комсомольца». Пару интересных подробностей можно было видеть по Шестому Каналу. Там даже была голографическая картинка на полминуты с эмуляцией поведения преступника. То есть тебя.
– Вот это да… Вот это круто… С эмуляцией действий преступника Августина Деппа! Подумать только! – Августин начинал терять интерес к беседе гораздо быстрее, чем иссякали занимательные факты.
Осознание того, что он по горло увяз в смердящем болоте фальсификаций, «подстав» и непонятно кому нужного вранья, подавляло в нем всякий интерес оправдываться.
Ксюша была умной женщиной. Она поняла, что взяла слишком круто и что пора действовать не только кнутом, но и пряником.
– Пойми меня, милый, – сказала она, поглаживая плечо Августина, присевшего на кровать рядом с ней. – Я ни на минуту не верю в то, что ты мог сделать это. Именно поэтому я здесь.
– А если бы все было так, как показывали по Шестому Каналу? – разъярился Августин. – Ты что, наплевала бы на все хорошее, что было между нами, и отправилась искать чистенького мальчика, который только утирается, когда на него мочатся злые нехорошие парни? Так?
У Августина не было сил орать. Не было сил доказывать свою правоту, разрывая на себе рубаху. Но почему-то его тихий, приобретший легкую хрипотцу голос звучал в тесном отсеке фургона особенно проникновенно. Ксюша убрала волосы со лба.
Ксюша выдержала длинную паузу.
Она поцеловала Августина в плечо, скрытое холщовой рубахой Хотоя, и сказала:
– Даже если все было так, как было, я все равно не буду винить тебя. Мне все равно. Даже если бы ты был алфавитным бомбером или маньяком-скотоложцем из дешевого интерактивного триллера, я бы все равно не изменила своего отношения к тебе, Августин. Мне кажется, моя любовь выше морали, – ласково сказала Ксюша, и ее рука скользнула по правому бедру Августина.
9
В наушниках наступила долгая пауза.
– Да. – Локи щелкнул пальцами. – Эта девочка не лжет. По крайней мере, она не лжет в том, что Августин – ее парень.
– А как насчет полковника ДБ? – спросил простоватый Валюха.
– Может, и полковник – кто ее знает? Удостоверение, по крайней мере, подлинное, – пожал плечами Локи. – И пистолет более чем подлинный. А вообще, Валюха, шел бы ты малость поспать. Завтра самый хреновый день века.
– Да спасибо, Филипп Валерьевич. Я уж как-нибудь…
Раздался вызов по секретному ультракоротковолновому каналу связи. Локи щелкнул парой тумблеров. В тех же наушниках, в которых десять минут назад звучал ласковый голос Ксюши, зашелестел тихий шепот.
– Говорит Клавдий, как слышите меня? Прием…
– Слышу отлично. Говори, – отрывисто бросил Локи.
– Зубы дракона дали отличные всходы, повторяю…
– Понял, – прервал его Локи. – Завтра, в девятнадцать ноль-ноль. Южная окраина хутора Глинище. Повтори.
Клавдий повторил все слово в слово.
– Все. Спасибо. До встречи.
Да, он не ошибся в своем выборе. Недаром Валюха, заделанный под герцогского комтура, в аватаре грифона замочил две недели назад этого заблудшего республиканского центуриона.
Им нужен был абсолютно среднестатистический, в меру ограниченный человек, и они нашли его.
Им нужен был убитый до смерти. И они сделали ему убийство до смерти. Во время депрессии, которая почти всегда наступает после полного вылета из ВР, человек согласен на любое опасное задание, на любое сумасбродство, лишь бы не быть поглощенным рутиной повседневности. Его агент Клавдий сейчас, кажется, поставил рекорд оперативной работы. Что значит «ломка»!
– Валюха, ты умеешь входить в Виртуальную Реальность без капсулы? – спросил Локи, хитро покосившись на своего помощника
– Нет, – оторопело пробормотал тот.
– И не надо, – бросил Локи.
Он хотел сказать «а я умею», но боязнь сглазить удачу удержала его от этого.
10
Потом было то, чего Августин никак от себя не ожидал.
Несмотря на нечеловеческую усталость, переизбыток впечатлений, боль в ушибленном локте и неприятную пульсацию в недолеченном зубе, ловкой руке Ксюши удалось склонить Августина к настоящему любовному безумию.
Некогда Августин читал о том, что опасность обостряет и увеличивает любовное влечение в сто раз лучше любой «Виагры». В падающем в море самолете стоит даже у абсолютных импотентов. В той книге даже приводилось довольно убедительное обоснование, почему это происходит. Что-то по поводу влечения к жизни и влечения к смерти. Он читал об этом. Но никогда не думал, что в минуты, когда тревога особенно сильна, желание любить ощущается человеком столь остро!
Ксюша была хорошей любовницей. Он знал это и раньше. Но тогда, в крохотной секции автофургона «МАЗ», ему показалось, что за всю свою жизнь, изобиловавшую сногсшибательными романами, нечистоплотными адюльтерами и вульгарным покупным сексом, у него не было любовницы лучше.
Она не была любительницей дешевых, но действенных трюков, которые в почете у проституток. Все, что она делала, было естественным и простым, но желание Августина никак не могло найти себе успокоения. К счастью, ножки узкой койки были намертво привинчены к полу фургона. В противном случае ей было бы не устоять под напором акробатической страсти имени падающего в море самолета.
Августин чувствовал себя Казановой. Вольмондом. Минотавром. Кришной, обольщающим сотню вожделеющих пастушек. И Ксюша, судя по всему, с удовольствием становилась итальянской молочницей, .французской графиней, Пасифаей, сотней индийских пастушек.
Когда Августин в третий раз почувствовал себя почти полностью обессиленным и подпер затылком фальш-стену фургона, Ксюша шепнула ему на ухо «спасибо». Обоим чертовски хотелось спать.
До того как заснуть, Августин стоически надел на себя все, что было сметено с тела любовным ураганом. Застегнул джинсы, заправил рубашку, завязал шнурки. И еще раз полюбовался волшебным подарком Хотоя.
Еще вчера он и не подумал бы одеваться. Он ничуть не стеснялся своей наготы и плевать хотел на чужую реакцию. Но сегодня он твердо усвоил: жизнь его стала необыкновенной. Это значит, нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. Например, к тому, чтобы бежать, не разбирая дороги, в любой час дня и ночи.
Это значит, что Августин уже не мог позволить себе роскошь спать абсолютно голым.
