Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 1
– Почему из двоих? – поинтересовался я.
Женщина улыбнулась.
– Уж не думаете ли вы, что я не умею считать до четырёх?
– Это Мусамба! – наконец представил её Бруно. – Ружена Мусамба. Наша лучшая программистка.
– Ты удивительно щедр на комплименты, Бруно, – поблагодарила его Ружена. И ласково осведомилась: – Может, ты обижен на меня?
– Вроде не за что.
– Вот и я удивляюсь.
Я слегка поклонился:
– Тарасов.
– Мне сказали, что у вас в лаборатории нет программиста.
– Хотите попробовать?
– Вы не очень-то любезны. Особенно если учесть вполне искренние комплименты Бруно.
– Что вы! Я верю ему, как Богу! Поэтому и…
– …сразу ставите ограничения? – перебила меня Ружена.
Я демонстративно поднял руки вверх.
– Пощадите, Ружена! Я уже понял, что такая женщина, как вы, может быть только лучшей программисткой. И никакой другой! Окажите нам честь!
Я показал на ящики. Больше негде было посадить её.
– О! Это другой разговор. Вы делаете успехи, Тарасов! Даже быстрее, чем лучшая из машин, которые я обучала.
– Бруно, конечно, младенец перед вами, по щедрости комплиментов…
– Вас, кажется, зовут Александр? – поинтересовалась Ружена.
– Так точно.
– Сандро, – уточнил Бруно. – Мы зовём его Сандро.
– Меня это вполне устраивает. – Ружена улыбнулась. – Так вот, Сандро, можно ли считать законченной официальную часть нашей беседы?
Я пожал плечами.
– Наверное. Если вас всерьёз интересует лаборатория…
– Излишнее уточнение. Иначе бы я к вам не пришла… А теперь чисто деловой вопрос: что я должна делать сейчас?
– Посидите с нами. Мы отдыхаем. С вами отдыхать будет веселее…
Она весело пришла к нам, весело и работала. И позже, когда мы вымучивали своего «Первенца» – первого на Рите самостоятельного кибергеолога, когда у нас порой всё спотыкалось и от отчаяния опускались руки – одна Ружена без устали шутила и не переставала что-то делать. И нам становилось стыдно за недолгую слабость, и мы тоже потихоньку начинали шутить и снова брались за работу.
Ружена действительно оказалась превосходной программисткой. Но даже если бы она была программисткой самой посредственной, она всё равно стала бы незаменимой уже из-за одного своего характера.
Мы все любили Ружену. Через неделю мы не допускали мысли, что наша киберлаборатория могла бы существовать без Ружены Мусамбы. Это уже была бы не наша, это была бы чужая лаборатория.
И ни в эту, ни во все последующие недели, я не представлял и не мог представить, какую страшную, зловещую роль сыграет Ружена в моей жизни, сыграет независимо от своей воли, просто не ведая о том, что происходит, сыграет только потому, что глупые обстоятельства, как когда-то, ещё на Земле, говорил Бруно, имеют такое противное свойство – выходить из-под контроля.
25. Первенец
Это был адский труд. Адский потому, что мы задали себе бешеный темп. Никто нас не торопил – мы сами себя торопили. И тем сильней торопили, чем больше сложностей обнаруживали в работе.
Сначала всё казалось просто. Пока знаешь какую-то проблему поверхностно – она кажется простой. Сложности начинаются, когда влезаешь в новое дело по уши.
– Надо просто усовершенствовать киберколлекторов, – уверенно рассуждал Грицько, когда мы вместе прикидывали, с чего подступиться к проблеме. – Они умеют бить шурфы, бурить скважины и брать керны. Они умеют брать образцы минералов и снабжать их наклейками с датой и точными координатами места находки. Если у кибера толково заполнен блок местной памяти, он может сообщить на наклейке особые приметы места находки. Я считаю, что у нас есть превосходная отправная конструкция. Много ли нужно к ней добавить?
– Давайте подумаем, – предложил Бруно и деловито взял карандаш. – Итак, что надо добавлять?
– Киберы должны сами выбирать место для шурфов, – пробасил Нат О'Лири. – Подсказывать будет некому.
– Так и запишем! – Бруно склонился над бумагой. – Дальше?
– А может, это сделает за нас компьютер? – спросила Ружена.
– Компьютер – уточнит, – возразил Бруно. – И рассчитает. А задачи человек должен ставить перед собой сам. Итак, что дальше?
– Наверно, киберы должны сами анализировать керны, – предположил я. – И сами должны передавать по радио информацию об анализах.
– Запишем… – Карандаш Бруно забегал по бумаге. – Только, Сандро, может, киберам не надо передавать всю информацию? Пусть они её просеивают и передают принципиально новое. Иначе мы захлебнёмся в этой информации. Представляешь, что получится, если добросовестный робот станет дотошно описывать каждый слой керна и каждый попавший в его лапы камешек? Ведь роботов будет много!
– А не пропустим ли мы тогда что-то ценное? – усомнился Нат. – Ведь геолог ищет месторождение не по одному признаку, а по их сумме.
– Вот пусть кибер сам и суммирует! – произнёс Бруно. – И нам докладывает лишь результаты анализов, а не весь их ход. Логично?
– В идеале! – Нат с сомнением покачал головой. – Что-то не очень верю я в идеальные киберы. Но если нам удастся создать…
– Ещё какие требования? – спросил Бруно. – Что мы ещё хотим от нашего дитяти?
– Может, они должны определять и места буровых? – предложил Грицько.
– Зачем? – возразил Нат. – Не слишком ли большая роскошь? Буровая – не шурф. Места для буровых определим сами. А вот поставить буровую кибер должен уметь! Не только бурить, но и ставить!
– Запишем! – прозвучал голос Бруно. Он нарочно придал голосу металлический оттенок. Словно кибер сказал это «запишем».
– Один робот уже готов, – заметила Ружена и улыбнулась. Потом вполне серьёзно добавила: – Мне кажется, надо подумать об обороноспособности киберов. Наши роботы очень уж безобидны и безответны. Как дети. Но ведь мы и обращаемся с ними, как с детьми. А в южных районах им, возможно, придётся защищаться.
– Что же ты предлагаешь им дать? – спросил я. – Карлары? Слипы?
– Ты слишком зло шутишь, Сандро! – Ружена усмехнулась и этим сразу отвела моё возражение. – Ты отлично знаешь, что я имею в виду не это. – Она в задумчивости наморщила лоб. – Может, вмонтировать в них ЭМЗы?
– ЭМЗ не поможет ни от копья, ни от палицы. А стрелы киберам и так не страшны.
– А суперЭМЗ очень тяжёл… – добавила Ружена. – И всё-таки что-то надо. Давайте пока просто запишем эту обороноспособность. Что-то надо найти. Иначе мы этих киберов не напасёмся.
– Вооружённая машина может свихнуться и взбунтоваться против нас, – заметил Грицько. – Все мы читали о таких случаях в прошлых веках. Отцы завещали нам не вооружать киберов.
– Можно запрограммировать в них отличия, – предложила Ружена. – Пусть умеют отличать нас от дикарей. Это всего одна добавочная схема. Но, разумеется, и дикарям они не должны наносить никаких травм.
– Логично, – сказал Бруно. – Так и запишем. Обороноспособность и схема различения землян и ра. В одном блоке…
Понаписали мы в то утро много. Но компьютер за первый же прогон нашей программы понаставил тьму вопросов. «Как должны киберы вести радиопередачи? – спросил он. – В ответ на ваши вопросы или самостоятельно, по своему усмотрению? Какой информацией считать побочные признаки месторождений – основной или несущественной, не подлежащей передаче по радио? По каким признакам будут отличать киберы землян от ра? Форма рук, ног? Рост или голос? Одежда или язык? Если язык, то как быть, когда человек нападает молча? Если форма тела или одежда, то как быть, когда человек нападает в темноте или из-за непрозрачного укрытия?»
И такие вопросы вылетали на столик вывода информации один за другим. Ружена едва успевала фиксировать их на карточках.
Проще всего разделались мы с радиосвязью. Эта часть работы не потребовала от нас долгих поисков и мучений, не донимала неудачами. Стандартные киберколлекторы снабжены динамиком на вводе информации – для приёма указаний голосом. На выводе информации у них тоже есть микрофон. Короче, современные киберы умеют устно докладывать о результатах работы.
Наш опытный кибер отлично выполнял во дворе лаборатории все команды по радио и точно рапортовал о том, что сделал. Но как далёк был этот ограниченный безынициативный трудяга от той машины, которую нам предстояло создать!..
Мы взялись за разработку для этого трудяги новых программ, включающих в себя все старые, новых анализаторов и блоков профессиональной памяти.
На это у нас уходили ставшие почти мгновенными дни, ставшие необычно стремительными недели. Отработанные схемы и блоки появлялись медленно и постепенно скапливались в специально выделенном для этого угловом шкафу, над которым Ружена повесила лозунг: «С миру по схеме – киберу программа».
Каждую схему мы старались делать максимально лаконичной, максимально быстродействующей. Мы добивались почти мгновенной реакции. И по существу, добились её – разумеется, пока в отдельных узлах машины.
