Татьяна Апраксина - Предсказанная
— Идти сможешь?
Анна оценила свои силы и отрицательно покачала головой. Непростительная опрометчивость — после двух ударов головой о стену о подобных телодвижениях стоило забыть накрепко. Тошнота подступила к горлу, ноги подкосились. Она вцепилась обеими руками в жилет Флейтиста и постаралась не сползти по нему вниз на землю. Ватные ноги двигались сами по себе, и, кажется, сгибались в коленях или вообще разъезжались. Анна их не чувствовала.
Через несколько минут она обнаружила себя лежащей вдоль стенки, головой на коленях у Флейтиста. Широкая горячая ладонь лежала у нее на лбу, и от нее по всему телу волнами бежало легкое пьянящее и щекотное тепло, похожее на пузырьки шампанского на языке.
— Теперь лучше? — Флейтист внимательно посмотрел ей в глаза.
— Да. Наверное…
— Что значит — наверное? Да или нет?
— Да. Нет. Не знаю, — заплетающимся языком выговорила Анна. — Ну, то есть — мне хорошо. Но я какая-то пьяная, уф…
— Незапланированный эффект, — со странной интонацией ответил Флейтист, и девушка не сразу догадалась, что он так шутит. — Мы нашли узловую точку этого замка, нужно идти туда.
— Вы — это ты и Серебряный?
— Я и Софья.
— А когда вы успели? — удивилась Анна. — Мы с ней вот совсем недавно потерялись…
Флейтист задумчиво потер бровь, потом пожал плечами.
— Это Безвременье, Анна. Не удивлюсь, если и принцип причинности здесь не соблюдается.
— Что это за принцип? — попыталась вспомнить девушка.
— Событие-причина предшествует по времени событию-следствию.
— Это как не соблюдается? — Анна опешила. — Как в кино про машину времени?
— Может быть, как в кино, может быть и еще сложнее — это все лишь мои догадки. Я вижу, тебе лучше. Вставай.
Анна покорно поднялась, хотя переходить в вертикальное положение не хотелось. Ей понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть, опершись рукой на стену, чтобы голова перестала кружиться, а «хмель» чуть повыветрился. Зато перестала болеть голова, и силы вернулись — кажется, их стало больше, чем раньше. Давно девушка не чувствовала себя так хорошо, разве что в тот момент, когда пробовала предложенное Серебряным вино у костра.
— А Гьял-лиэ вы не встретили? А Вадима?
— Нет, но я уверен, что встретим. — По лицу Флейтиста пробежала неприятная тень. — Точнее, я на это очень надеюсь.
Каким чудом предводитель отряда отличал верный поворот от неверного, Анна так и не поняла, но двигался он очень деловито, не раздумывая на развилках. Девушка едва поспевала за ним. Вид широкой мускулистой спины наводил на самые приятные размышления, впрочем, здесь дело было не в наружности Флейтиста. Будь он и не таким основательным, Анна все равно чувствовала бы себя с ним защищенной. Неважно, как он выглядел, значение имело только то, чем он являлся: идеальным лидером, по меркам Анны. Нечто среднее между отцом и старшим братом. То, что он был еще и привлекательным мужчиной, девушка старалась не замечать — заглядываться на чужого мужа было не в ее правилах. И без того хватало причин для восхищения, вот влюбиться было бы лишним…
— Я хотела тебе кое-что рассказать, — в спину сказала Анна, и тут же добавила, опасаясь, что от нее отмахнутся или попросят отложить до лучших времен:
— Очень важное. Правда!
Флейтист оглянулся, смерил ее резким взглядом, потом лицо чуть смягчилось. Он притормозил на шаг, пошел рядом с Анной, положил руку ей на спину чуть пониже затылка. Почти не прикоснулся — девушка не поняла, зачем ему это нужно.
— Рассказывай.
— У меня тут странные глюки…
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Флейтист, замедлил шаг и повернул голову к Анне.
Девушка постаралась подробно рассказать о загадочном голосе и о сеансе переговоров с невидимым собеседником, потом описала суть бесед с подменышем. Слушая ее, предводитель потихоньку начинал морщиться, и когда Анна закончила, выглядел так, словно набил полный рот мелко нарезанным лаймом. Это было воистину удивительно — первый раз на обычно бесстрастном лице Флейтиста наблюдалось настолько отчетливое выражение.
— Ты не должна слушать этот голос. Ты не должна делать ничего из того, что тебе будут предлагать или тем паче заставлять, — резко сказал он.
— Понимаю, не дура, — огрызнулась Анна. — Только скажи мне, к чему это все?
— Не знаю и знать не хочу. Ты не должна ничего слушать.
Анна резко остановилась — спутник остановился тоже, словно налетел на невидимую преграду. Посредине радужного поблескивающего коридора они стояли лицом друг к другу, равно недовольные друг другом. Только девушке сейчас было наплевать на все чувства Флейтиста оптом, и на его гнев — в первую очередь. Он тоже ей врал. Он знал.
— Хочешь играть со мной втемную? И ты тоже?
— Анна, сейчас не время и не место.
— И никогда нет времени, никогда нет места! Вот врать — пожалуйста, все есть!
— Я все тебе объясню. Честно и подробно, обещаю. Но не сейчас.
— Обещаешь?
— Да, — веско сказал Флейтист. — Даю слово.
— Значит, есть что объяснять? Так?
— Да, так, — кивнул он. — И ты все услышишь, но немногим позже. Пойдем, прошу тебя.
— Куда ты так торопишься? К супруге? — спросила Анна. Она честно старалась успокоиться, но обида лезла изо всех щелей, особенно из голосовой.
Командир посмотрел куда-то за плечо Анне, потом уже на нее. Темные усталые глаза смотрели с затаенной болью и тем тревожным отчаянием, которое бывает у человека, который точно знает, что не успевает, но все же надеется переломить судьбу.
— Нет, к сожалению. Хотя и перед ней у меня есть обязательства… Довольно, Анна. Если ты не пойдешь добром, я буду вынужден применить к тебе силу. Ты выбрала дурное время для споров.
— А ты вообще настоящий? — подозрительно поинтересовалась девушка.
— Да, — на этом коротком слове препирательства прекратились — Флейтист взял ее за воротник куртки и потащил по коридору за собой.
Шагов через двадцать девушка усвоила, что сопротивление бесполезно и попросила ее отпустить. Флейтист разжал пальцы, и она пошла следом уже по своей воле. Было и обидно, и смутно приятно: тот, кому она доверяла свою судьбу, был упрямее и сильнее. Анна поймала себя на этой щенячьей подростковой мысли и устыдилась, впрочем, ненадолго. Ей важно было точно знать, что Флейтист не трепло и не слабак. К тому же проверкой на прочность она платила ему за ложь и сокрытие важного, касавшегося лично Анны.
Хрустальные коридоры стали шире, а потолок выше. Теперь от развилки до развилки было не меньше пятисот метров. Анна удивлялась, сколько же у нее сил — ей до сих пор не доводилось так много ходить столь быстрым шагом, но сейчас усталости она не чувствовала. Впереди виднелось что-то темное, пока еще девушка не могла разглядеть, что именно, но с каждым шагом идти хотелось все меньше и меньше.
