Джек Вэнс - Труллион. (Аластор 2262)
Много месяцев спустя всемогущий коннатиг, беседуя с одним из министров, вспомнил о битве в долине Изумрудных Призраков: «Я был поблизости, меня ставили в известность. Трагическое стечение обстоятельств».
«Не было возможности предотвратить или остановить столкновение?»
Коннатиг пожал плечами: «Разумеется, я мог бы вызвать Покров. Но предыдущая попытка принуждения в сходной ситуации — помните бунт тамаршистов на Рамнотисе? — не дала результатов. Больное общество подобно человеку, страдающему несварением желудка. Облегчение наступает, когда система прочищается».
«И все же — сколько людей заплатили жизнью за катарсис?»
Коннатиг сделал жест, одновременно выражавший сожаление и демонстрировавший неизбежность: «Меня радует веселье в пивной, на постоялом дворе, в портовой таверне. Я странствую по мирам Аластора и всюду нахожу людей, с моей точки зрения достойных восхищения — проницательных, утонченных, искусных. Люблю таких людей. Пять триллионов человек, и каждый — мир в себе, уникальный, незаменимый... Иногда я встречаю людей, достойных ненависти. Смотрю им в лица и вижу коварство, жестокость, разложение. А потом думаю: они тоже — полезные компоненты всеобщего механизма, они служат образцами, в сравнении с которыми добродетель измеряет самое себя. Жизнь без контраста — как пища без соли... Будучи коннатигом, однако, я обязан мыслить в терминах долгосрочной политики. Тогда я представляю себе некоего суммарного, обобщенного человека с лицом, составленным из пяти триллионов лиц. К этому абстрактному человеку я не испытываю никаких чувств. Так я смотрел на вещи, когда назревала и началась битва в долине Изумрудных Призраков. Фаншерада была обречена изначально — трудно вообразить себе человека более неприспособленного к действительности, чем Джуниус Фарфан! Конечно, некоторые его последователи выжили, но фаншеров как таковых больше нет и не будет. Одни переселятся в другие миры. Иные — немногие — станут старментерами. Самые упрямые до конца своих дней не изменят принципам фаншерады, и с ними умрет их дело. Но каждый, кто участвовал в движении, будет помнить великую мечту, будет знать, что он не такой, как бесчисленные толпы, никогда не стремившиеся к славе и потому неспособные познать всю глубину трагедии, имя которой — жизнь человека».
Глава 20
На Рэйбендери вернулся Глэй — в грязной и рваной одежде, с перевязанной рукой. «Где-то надо жить, — мрачно сообщил он. — Здесь не хуже, чем где-нибудь еще».
«Ничем не хуже, — согласился Глиннес. — Ты, конечно, не позаботился привезти деньги».
«Деньги? Какие деньги?»
«Двенадцать тысяч озолей».
«Нет».
«Очень жаль. Касагейв уже присвоил титул лорда Амбаля».
Глэя не интересовали мелочи жизни. Опустошенному, весь мир казался ему серым и плоским: «Допустим, он действительно лорд Амбаль — это дает ему право на владение островом?»
«По всей видимости, он так считает».
Звонок заставил Глиннеса подойти к телефону. С экрана смотрело лицо Акадия: «А, Глиннес! Хорошо, что ты дома. Мне нужна твоя помощь. Ты не мог бы заехать на Роркин Нос как можно скорее?»
«Мог бы, если мне заплатят по установленному тарифу».
Акадий нетерпеливо махнул рукой: «Мне не до шуток. Ты можешь приехать или нет?»
«Так и быть. В чем дело?»
«Объясню, когда прибудешь».
Акадий встретил Глиннеса у входа и почти бегом провел его в кабинет: «Разреши представить тебе двух должностных лиц, явившихся из полицейского управления префектуры. Их ввели в заблуждение: они считают, что я — усталый, нервный человек! — нарушил закон. Справа от тебя — глубокоуважаемый главный констебль Бенко Филидиче, слева — инспектор Люциан Доул, следователь, тюремщик и распорядитель прутаншира. Господа, перед вами мой друг и сосед, Глиннес Хульден — как вы, наверное, помните, доблестный правый центральный нападающий «Танчинаров»».
Трое обменялись приветствиями, после чего Филидиче и Доул вежливо обсудили достижения Глиннеса в хуссейде. Плешивый Филидиче — дородный, даже грузный чиновник с печальным бледным лицом и холодными голубыми глазами — был в костюме из толстого сукна цвета дубленой кожи, с черными галунами. Доул, поджарый сыщик, длиннорукий и длинноногий, с длинными костлявыми пальцами и костлявой же, чрезмерно выразительной физиономией, не уступал бледностью начальнику, но щеголял копной матово-черных волос. Доул вел себя нарочито вежливо и деликатно, будто постоянно боялся кого-нибудь чем-нибудь обидеть.
Акадий обратился к Глиннесу самым нравоучительным тоном: «Будучи опытными и беспристрастными муниципальными служащими, эти господа утверждают, что я вступил в заговор со старментером Сагмондо Бандолио. Они считают, что собранная мною сумма выкупа продолжает оставаться в моих руках. Мне остается только усомниться в собственной невиновности. Не мог бы ты развеять мои сомнения?»
«По-моему, за деньги вы готовы делать все, что угодно, только не рисковать», — поделился мнением Глиннес.
«Это не совсем то, что я имел в виду. Ты объяснил посыльному, как ко мне проехать? А вечером, когда ты познакомился у меня с Рилем Шерматцем, ты видел, что мой телефон был выключен?»
«Так оно и было», — кивнул Глиннес.
Главный констебль Филидиче мягко произнес: «Уверяю вас, Джанно Акадий — мы пришли к вам главным образом потому, что нам больше некуда идти. Деньги были у вас в руках, а потом исчезли. Бандолио не получил выкуп. Его показания подтверждены энцефалографическим детектором лжи. Более того, он ведет себя на удивление откровенно и дружелюбно».
Глиннес спросил: «Как, по словам Бандолио, было организовано все это предприятие?»
«Самым любопытным образом! Бандолио установил связь с фанатически осторожным человеком — выражаясь вашими словами, с человеком, «за деньги готовым делать все, что угодно, только не рисковать». Этот человек задумал и организовал проект. Бандолио получил от него сообщение по каналам, известным одним старментерам. То есть, скорее всего, сообщник-организатор — назовем его «господином Икс» — сам является старментером или пользуется услугами помощника-старментера».
«Общеизвестно, что я не старментер!» — заявил Акадий.
Филидиче многозначительно кивнул: «Тем не менее, можно допустить исключительно в качестве гипотетического возражения, что среди ваших многочисленных знакомых может оказаться старментер или бывший старментер».
Акадий не совсем понимал, к чему клонит главный констебль: «Предположим, все возможно».
Филидиче продолжал: «Получив сообщение, Бандолио договорился о встрече с «господином Икс». Условия встречи были тщательно оговорены — каждый из них не доверял другому. Они встретились неподалеку от Вельгена, в темноте. При этом на «господине Икс» была маска игрока в хуссейд. План организатора отличался предельной простотой. Он гарантировал, что во время игры в хуссейд богатейшие люди префектуры займут места в одной и той же секции стадиона. Это нетрудно было устроить, разослав богачам почетные приглашения с бесплатными билетами. «Господин Икс» должен был получить два миллиона озолей, Бандолио причиталось все остальное...
