Василий Головачев - Последний джинн
Небо над куполом тоже потемнело, из конца в конец его пересекли бурлящие дымные полосы, похожие на выхлопы ракетных дюз.
Вся полусфера с земным пейзажем внутри начала погружаться в серую, с черными клочьями, пузырчатую пену, содрогаясь и раскачиваясь.
Лилия вцепилась в руку Игната, прошептав:
– Как быстро идет процесс!
– Какой? – машинально спросил он, чувствуя шатаниевсего пространства вокруг ламкиной «базы».
– Процесс вырождения континуума. Мы послужили ядрами кристаллизации континуума другой мерности.
– Это я виноват…
– Что ты заладил одно и то же? Я тебя не обвиняю.
– Все равно, – он прижал девушку к себе, – прости. Хотя, может быть, ламкин рай выдержит катаклизм?
Словно в ответ на его слова луг, на котором пасся полюсидский нагирус, разорвали трещины. Животное, похожее на помесь шестилапого медведя и крокодила, с утробным ревом понеслось к коттеджу.
– Неужели это конец? – подняла девушка лицо, с надеждой глядя на Игната снизу вверх. – Я чувствую, как кипит и тает гиперптеридский мир за куполом.
– Ну уж нет! – сказал Игнат, уловив приближение какого-то события. – Нам помогут!
– Кто?
Он вытянул руку вверх.
– Скорая помощь летит.
В куполе над коттеджем появилась белесая опухоль, лопнула, порождая систему колец на пленке, похожую на волну на воде, и на коттедж спикировала двойная звезда, увеличиваясь в размерах, превращаясь в фигуру человека и черепаху.
– Кто это?!
– Человекомоллюскор, – пробормотал Игнат, несмотря на свою уверенность не ожидавший увидеть Селима фон Хорста.
Хорст-старший заметил стоящих на крыльце, метнулся к ним.
– Извините… – начал Игнат.
– Потом! В доме должен быть блокер.
– Что?
– Аварийный бункер с выходом. Твой дед упросил Лам-ку оставить в доме генератор выхода на «струну».
– Подвал! – догадался Игнат. – Идемте.
– Быстрей! Сейчас здесь все рухнет!
Они бегом спустились на самый нижний этаж коттеджа, втиснулись в комнатку с колючками по стенам.
Дверь за ними закрылась, отрезая глухой шум.
– Здесь где-то должен быть и аварон.
– Не он? – Игнат вынул у Лилии из руки клубочек пламени в кольцах.
– Откуда он у вас?
– Нашли в спальне.
– Да, это аварон. – Селим взял шарик, осмотрел его со всех сторон, лицо его повеселело. – Что ж, путешественники, убираемся отсюда подальше.
– Селим фон Хорст, – представил Игнат Лилии бывшего полковника. – Селим – это Лиля, внучка Шоммера.
Селим бросил на девушку прицеливающийся взгляд.
– То-то мне показалось, что вы мне кого-то напоминаете. Кстати, странно, что мир еще держится. Вы тут ничего дополнительно не включали?
– Мы просто хотели, чтобы коттедж уцелел.
– Удивительно. Однако нам пора, мальчики и девочки, потом поговорим. Обнимите меня.
Игнат и Лилия встали к нему вплотную.
Хорст вгляделся в мерцающий клубок пламени на ладони, глаза его почернели, кожа на лице поголубела, обрела муаровый рисунок, стала металлической на вид.
Шарик пламени в кольцах шевельнулся, выбрасывая язычки во все стороны, превратился в огненного ежика, а затем прижавшихся друг к другу людей охватило неяркое и нежгучее пламя…
Глава 20
Я ВАС ХОЧУ, ЧЕГО ЖЕ БОЛЕ?
Дворцовый комплекс Хенералифе в Андалусии был построен в девятом веке при султане Мухаммаде Ибн аль-Ахмаре, основателе династии Насиридов. Строительство дворца началось в ущелье, разделяющем город надвое, с крепости, имеющей, по слухам, более тысячи ста башен. Развалины старой крепости и поныне возвышаются на склоне горы над крутым обрывом реки Дарро как величественное обрамление Хенералифе.
В пору своего расцвета в четырнадцатом веке, при Мухаммаде V, этот гранадский эмират стал богатейшей провинцией королевства, а Хенералифе – шумным городом с многочисленными ремесленными мастерскими. Здесь изготавливались шелковые ткани, богато украшенные золотым орнаментом, вышивали золотой нитью, ковали оружие, делали ювелирные украшения, пекли хлеб.
Андалусия считалась также центром словесности, музыки и медицины. Однако с падением эмирата все арабские книги по воле толедского кардинала де Синеросы предали огню, пощадив лишь научные трактаты. А крепость сохранилась, по-прежнему оставаясь королевским дворцом, только теперь в ней вместо султана поселились уже христианские правители Кастилии. Правда, уже к середине двадцать первого века Испания превратилась в Арабское Королевство, и ею снова стал управлять эмир.
Реставрации дворцовые ансамбли Хенералифе подвергались не однажды, последний раз – в две тысячи сто сороковом году. Таковым Хенералифе и дожил до двадцать четвертого века, сменив множество владельцев, государственных и частных. В двадцать третьем веке в результате аукциона комплекс достался какому-то миллиардеру, пожелавшему остаться неизвестным, и мало кто знал, что Хенералифе стал резиденцией масонского Ордена Черной Короны.
В начале двадцать четвертого столетия владельцем Хенералифе был уже Орден Белого Крыла, преемник Ордена Черной Короны.
Впрочем, ни история комплекса, ни его красоты Ульриха Хорста, появившегося в Миртовом дворе ансамбля, у входа во дворец Комарес, не интересовали. Он был возбужден, зол и не скрывал этого.
Его встречали трое: секретарь Ордена Белого Крыла Дамиан Бейлис, магистр и патронесса Ордена Сара Лярво-Фрейберга и молчаливый служитель дворца, охранник-витс, прячущий под складками белого хитона мощное вооружение.
Небо над стенами дворцовых построек было чистым и голубым: над Хенералифе не располагались воздушные транспортные линии и не летали прогулочные катера. Геометрически строго подстриженные миртовые кусты вдоль стен и берегов прямоугольного пруда дышали тишиной. Ярко освещенный солнцем двор граничил с сумраком глубин аркады, добавляющей к игре контрастов свое метафизическое обаяние. Ничто не нарушало величавого покоя многовекового строения, и только люди казались здесь лишними.
– Ваши рекрутеры идиоты! – сказал Ульрих, раздувая ноздри. – Набрали мне всякой швали! Интерпол и безопасность хватают девятерых из десяти! Исполнителей снова нет! Вчера я потерял троих. Новым надо объяснять все сначала!
– Мы не военная организация, – кротко проговорил секретарь Ордена.
– Заткнись! – бешено сверкнул глазами Ульрих. – Вы обещали мне всестороннюю помощь!
– А вы обещали нам убрать лидеров ФСБ и ВКС, – очаровательно улыбнулась Сара Лярво-Фрейберга. – Между тем они до сих пор живы.
Ульрих глянул на ее вызывающе высокую грудь, обтянутую уником, сдержал разогнавшийся язык.
– В этом как раз и виноваты ваши хваленые рыцари плаща и кинжала! Я не могу делать за них всю работу.
