Василий Головачев - Последний джинн
– Как скажете. – Ульрих выцедил вино; в глазах его появился шалый блеск. – В четверг ко мне присоединится…
– Ждать нельзя! На разработку операции вам дается не больше полутора суток.
– Что вы так торопитесь? Ну, уберем мы Круминьша днем позже…
Глаза Сары Лярво-Фрейберги вспыхнули.
Ульрих отпрянул, бледнея, получив самую настоящую оплеуху.
– Я все понял!
– «Гильотина» должна сработать в срок! Человечество слишком близко подошло к порогу Перехода, мы не должны позволить ему перейти на другую ступень Принципа Эволюции.
– Это ваши проблемы.
– Это теперь и вашипроблемы, герр Хорст! Действуйте, иначе нам придется заменить вас!
– А вот черта с два! – Ульрих с презрительной усмешкой показал собеседнице кукиш. – Таких гениальных людей с сорванными башнями у вас нет! Никто с вами не согласится работать ради защиты ваших интересов. Я еще посмотрю, как вы со мной расплатитесь, что предложите.
– Пост лидера любого уровня в вашей Системе.
Ульрих пренебрежительно махнул рукой.
– Я и сам спокойно заберу этот пост. Мне этого мало.
– Чего же вы хотите?
Ульрих раздул ноздри, оглядел собеседницу, глаза его снова стали маслеными.
– Я еще не знаю. Хотя вы можете сделать шаг навстречу.
– Поконкретней, будьте добры.
– Вы сейчас используете тело патронессы в качестве носителя информационной матрицы инвазера.
– Почти верно.
– Я хотел бы… м-м, получить удовольствие, используя это же тело по своему усмотрению.
– Объясните.
– Вы там, в своих эмпиреях, делитесь на взаимодополняющие генные структуры? Я имею в виду половое разделение.
– Сравнение запасов информации у нас происходит иначе.
– Ну, неважно. Да или нет?
– Чего вы хотите?
– Ваш носитель – женщина, очень соблазнительная, но в данный момент не соображающая, что происходит. Я – мужчина. Не хотите ощутить то, что ощущаем мы оба в процессе… м-м, сравнения запасов информации?
– Вряд ли это целесообразно.
– А вы попробуйте, вам понравится.
– Как долго длится этот процесс?
Ульрих расплылся в улыбке.
– Все зависит от взаимного расположения. Но вам точно понравится. Прикажите, чтобы сюда никто не вошел.
– Никто не войдет.
Ульрих вскочил.
– Тогда раздевайтесь!
Сара Лярво-Фрейберга без колебаний взялась за верхнюю застежку уника.
Глава 21
РАЗВЁРТКА «СВИСТА»
Бондарь позвонил в семь утра по времени Рязани:
– У меня нехорошие предчувствия. Полетите со мной?
Артем вытер голову полотенцем: звонок застал его в ванной, – вгляделся в лицо начальника группы «Соло».
– Что вас беспокоит?
– В принципе, там должны справиться и без нас. Но я хотел бы поприсутствовать на эксперименте.
Он имел в виду, что лаборатория Круминьша из Института нестандартных физических проблем собиралась перехватить «свист» за пределами Солнечной системы и попытаться его развернуть как источник информации.
– На какое время назначен эксперимент?
– На девять по средне-солнечному.
Артем поглядел на часы.
– Я буду готов через час.
– Встретимся в конторе.
Артем отключил мобик, прикинул, сколько времени ему понадобится, чтобы повидаться с Селимом фон Хорстом на Меркурии, и понял, что не успеет.
Отложим, решил он, все еще надеясь, что Игнат отзовется сам. В трагический исход сердце не верило.
Встретились в зале метро УАСС. Бондарь надел «кокос», Артем тоже, поэтому оба усмехнулись, оценив готовность друг друга встретить неприятности лицом к лицу.
Их присутствие на борту спейсера «Иртыш», с которого велось управление ходом эксперимента, не являлось обязательным, сотрудников ФСБ и Погранслужбы здесь хватало, однако и запретить им участвовать в эксперименте никто не мог. Тем более что Хоук тоже прибыл на корабль к указанному времени.
Местом проведения первого опыта по ловле «свиста» с дальнейшей его перезаписью на вакуумкристаллический носитель был избран один из достаточно крупных и массивных астероидов по имени Трицератопс. Он и в самом деле напоминал легендарного трехрогого динозавра, жившего на Земле сто миллионов лет назад, по размерам был вдвое меньше Плутона и вращался вокруг Солнца далеко за его орбитой, в поясе Койпера, служащем поставщиком комет во внутренние области Солнечной системы.
Разумеется, результаты эксперимента были непредсказуемы, поэтому люди принимали участие лишь на начальных этапах его осуществления. К моменту включения «свистофильтра» на поверхности Трицератопса оставались только витсы, обслуживающие генератор фазовой перестройки вакуума и антенны «абсолютных зеркал», и защитные системы всего комплекса устройств.
Как и большинство специалистов, принимающих участие в подготовке опыта, Бондарь и Ромашин разместились в зале визинга «Иртыша». Непосредственный руководитель эксперимента Пауль Круминьш и операторы устройств находились в этот момент в спецотсеке спейсера, оборудованном новейшими системами связи и контроля. Начальник УВР был с ними, о чем Бондарь шепотом доложил Артему.
На вопрос Ромашина: «Что он там забыл?» – Кирилл только пожал плечами.
Виомы зала визинга отражали панораму событий во всех ракурсах и с разных расстояний.
Общее поле космоса казалось привычно спокойным и величественным, не имеющим особых ориентиров; Солнце отсюда виднелось как не слишком яркая звезда на фоне звездных россыпей Млечного Пути.
Левый виом показывал рогатый профиль Трицератопса с расстояния в тысячу километров. С помощью особых приемов обработки изображения снежно-ледяной ком астероида диаметром в полторы тысячи километров был виден отлично.
Правый виом отображал комплекс сооружений на плоской вершине горы – своеобразного «лба» Трицератопса с высоты ста десяти километров. Особенно впечатляюще выглядели антенны «свистофильтра» – гигантские многокилометровые «папоротники», по которым пробегали волны зеленых искр.
– Вы понимаете физику процесса? – кивнул на них Бондарь.
– Более или менее, – ответил Артем.
– Объясните далекому от науки человеку.
– Антенны создают слой фазово искривленного вакуума, который должен сыграть роль абсолютного зеркала.
– Тогда почему эту штуку назвали фильтром?
– «Свисты», по сути, являются «трещинами» вакуума, аналогами «суперструн», которые пронизывают пространство и любые материальные структуры. Остановить их можно только с помощью анизотропных зеркал, являющихся одновременно и фильтрами, отсеивающими чистую информацию.
– Я заканчивал медицинский, – с извиняющейся усмешкой проговорил Бондарь, – поэтому мне малодоступны высокие теории. Вы сказали – фазовое преобразование, это никак не связано с так называемыми фазерами?
