Путешествие на Луну (ЛП) - Ле Фор Жорж
— Только полчаса, — заметил он: — время приготовится к удару, который, предупреждаю, будет ужасен.
Шнейдер побледнел, но раздумывать было некогда, и он торопливо принялся помогать ученому.
Все гайки ставней были тщательно завинчены, рессоры буферов — осмотрены, хрупкие инструменты — спрятаны; наконец, к потолку вагона были привешены на прочных спиральных пружинах два гамака.
— Готово, — сказал Шнейдер.
— Ладно, — отозвался ученый. — Теперь у нас остается всего пять минут времени, поэтому ложись скорее в гамак, а я потушу электрические лампы.
Когда препаратор улегся, Шарп повернул кнопку и погрузил вагон во мрак, после чего поспешно растянулся на своем гамаке.
Настала мертвая тишина. Оба путешественника, объятые глубоким волнением, с трепетом ожидали, что принесет с собой ужасный момент падения, успех или смерть.
Вдруг температура вагона быстро поднялась; полусвет, пробивавшийся снаружи в щели ставней, исчез, и раздался страшный шум. Потом сильнейший толчок, казалось, разбил гранату вдребезги. Рессоры гамаков вытянулись и лопнули. Стёкла, аппараты, мебель — все превратилось в мелкие обломки…
Ошеломленные, разбитые, оба спутника без чувств покатились на пол и застыли в позе трупов…
ГЛАВА ХLI
Долго Шарп и его спутник лежали друг около друга, без движений, походя на трупы. Внутренность гранаты была темна и мрачна, словно могила. Вдруг в темноте раздался глухой, жалобный стон.
— Профессор! — простонал Шнейдер. — Профессор!
Гробовое молчание было ему ответом. Препаратор повторил свой зов, но также безуспешно. Тогда, собрав все свои силы, Шнейдер пополз к дивану, схватился за него и встал. Потом он порылся в карманах, вытащил спичку и чиркнул о стену.
При мерцающем свете слабого огонька он заметил Шарпа: учёный лежал, как мертвый, с застывшими членами и окровавленным лицом.
— Проклятие! — воскликнул Шнейдер, — он мертв!
Эта мысль придала ему силы. Он подбежал к пуговке электрической лампы и живо повернул ее. Но электрическая батарея, видимо, была испорчена, — света не было.
Шнейдер не знал, что делать. Спичка погасла, опалив его пальцы, и наступившая темнота показалась препаратору, после минутного света, еще ужаснее. Вдруг он вспомнил, что у него есть карманный подсвечник. Достать последний и зажечь свечу было делом нескольких мгновений.
Затем Шнейдер вернулся к своему спутнику, опустился возле него на колени и стал щупать биение сердца. Сердце ещё билось, хотя и слабо. Страх препаратора остаться одному в этой могиле — исчез, и он принялся искать средства вывести ученого из обморока. Очевидно, причиной последнего была рана, которую Шарп получил, ударившись при падении об угол шкафа, — будучи сама по себе довольно легкой, она, однако сопровождалась обильным кровотечением.
По счастью, походная аптечка уцелела от общего переполоха. Достав из неё бинты и корпию, Шнейдер наскоро сделал перевязку, после чего поднес к носу раненого склянку с нашатырным спиртом.
Через минуту Шарп открыл глаза и обвел вокруг себя недоумевающим взглядом, словно спрашивая, каким чудом он очутился здесь, на полу, среди обломков мебели и инструментов. Затем вдруг память вернулась к нему, он схватился за голову и вскричал:
— Мы на Луне?!..
— Кажется… должно быть, — отвечал Шнейдер.
— Как?!.. Разве ты еще не убедился в этом?
— Признаюсь, я сначала хотел убедиться, живы ли вы.
Шарп презрительно усмехнулся.
— Дурак! На твоем месте я сначала открыл бы окно.
— Это на вас похоже, — недовольно проворчал Шнейдер. — Вы такой эгоист…
— Эгоист? Нет, я ученый, — сухим голосом отвечал раненый.
В это мгновение ему бросилась в глаза зажженная свеча.
— Почему этот свет? — сносил он Шнейдера.
— Электричество не действует.
Шарп нахмурил брови.
— Что же, сейчвс ночь?
— Не знаю… — пожал плечами препаратор. — Знаю только, что, когда я очнулся, в вагоне царила беспросветная темнота.
— Гм… Но ведь это оттого, что мы закупорили наглухо все окна вагона.
Астроном сделал усилие подняться, но бессильно опустился назад.
— Дай мне, пожалуйста, руку, Шнейдер, — проговорил он, — я чувствую ужасную слабость.
Препаратор поспешил помочь раненому. Опираясь на его руку, Шарп сделал несколько шагов, полной грудью вдыхая воздух.
— Ну, вот, теперь немного лучше…. Вероятно, меня ослабила потеря крови.
С этими словами ученый прислонился к стене вагона.
— Теперь, — продолжал он, — нам надо прежде всего узнать, где мы… Встань на диван и отвинти ставень, Шнейдер!
Тот повиновался, но ему стоило большего труда отвинтить изогнутые при падении гайки. Наконец ставень упал, и лучи света проникли в вагон. Шарп тотчас погасил свечу.
— Ну? — дрожащим от нетерпения голосом спросил он.
— Мы на Луне, — отвечал Шнейдер, глядя в окно. — По крайней мере я вижу вдали горы, которые очень похожи на виденные нами во время падения.
Радостный крик вырвался из груди ученого.
— А в каком месте находится наш вагон?
Шнейдер привстал на носки, чтобы лучше разглядеть окружающее.
— По-видимому, — проговорил он через минуту, — мы упали на склон кратера…
— Внутренний или наружный склон?
— Конечно, наружный, иначе я не видел бы этих гор на горизонте.
— Гм… — задумался Шарп. — Вероятно, мы находимся на одном из небольших вулканов, усеивающих море Ясности… Хорошо, теперь спускайтесь скорее, — прибавил ученый, обращаясь к своему спутнику, — нам надо поскорее выйти отсюда.
— Выйти?! — воскликнул Шнейдер, спрыгивая с дивана. — Я думаю, не мешает сначала принять какие-нибудь меры предосторожности.
— Чего же бояться?
— А может быть, внешняя атмосфера слишком разрежена?
— Вещь возможная, — проворчал учёный.
— Вот видите.
— Но ведь не для того же мы с тобой прилетели на Луну, чтобы сидеть, запершись, в этой клетке?
— Это так… Все-таки мне хотелось бы сначала убедиться, что лунная атмосфера годна для дыхания.
— Я могу тебя в этом уверить.
— Гм… Конечно, ваши познания велики, профессор, однако на этот раз я сомневаюсь.
— Да почему же? — удивленно воскликнул Шарп.
Шнейдер не отвечал.
— Ты просто боишься, трус?! — презрительно воскликнул астроном.
— Боишься! Согласитесь, тут есть чего бояться.
— Но ведь мы с тобой перенесли опасности гораздо более серьёзные?.. Неужели же нам сидеть здесь вечно?
— Я не говорю этого, — запротестовал Шнейдер. — Мы выйдем, но сначала примем меры предосторожности.
— Да какие, болван? — вскричал Шарп, теряя терпение.
— Это уже ваше дело: вы ученый…
Легкая улыбка пробежала по губам астронома.
— Я могу для твоей безопасности принять только одну предосторожность…
— Говорите, говорите!
— Я выйду первым… Согласись, что ни один опыт не может быть убедительнее.
Шнейдер задумался.
— Согласен, — протянул он.
— Но что, если вы погибнете?
— Погибну? — Это мое дело.
И Шарп подошел к двери вагона, чтобы отвинтить ее гайки. Вдруг Шнейдер быстро взял его за плечо.
— Ну, что еще? — сердито спросил ученый, останавливаясь.
— Как вы думаете, профессор, имеете ли вы право так рисковать своей жизнью? — проговорил препаратор.
— Да ты шутишь, или нет? — удивленно воскликнул Шарп.
— Нет, я говорю серьёзно.
Ученый скрестил руки на груди.
— Так ты присваиваешь себе право мешать мне распоряжаться своей жизнью, как я хочу? — спросил он.