Михаил Казьмин - Через семь гробов 2
— У нас, русских, примета такая. Если кто-то займет место между двумя людьми с одинаковыми именами, его ждет удача.
— Спасибо! — Хаксли идея явно понравилась. — Если внезапно разбогатею, обязательно выплачу обоим комиссионные.
— Будем ждать, — с готовностью отозвался Корнев. — Но, Романо, извини, я тебя перебил. Ты вроде что-то начинал говорить?
— Да, конечно. Бернард, а ты как думаешь, что тогда с нами произошло? Вот Роман говорит, что было возмущение магнитного поля планеты, из-за этого корабль сбился с курса и не было связи.
— Интересно, — Хаксли повернулся к Корневу. — А почему вы так считаете?
— Я капитан-пилот. У нас такие ситуации бывают или из-за гравитации или из-за магнитных полей и излучений. Никогда не слышал, чтобы были какие-то гравитационные катаклизмы на планетах, так что только магнитные возмущения и остаются.
— Вот что значит практика, — усмехнулся Хаксли. — Я профессор физики и подошел к этой гипотезе не сразу, а вы моментально определили две возможности и с полным на то основанием исключили одну их них. Мои поздравления, Роман!
Ага, вот ты, дружок, и попался! — злорадно подумал Корнев. — Признал, что физик, и тут же согласился с моей бредовой теорией. Ну-ну. Вслух, разумеется, сказал совсем другое:
— Давайте выпьем за союз теории и практики!
Предложение было с радостью принято, стюардесса с напитками подоспела вовремя, и когда вино во взятых бокалах уполовинилось, Роман с самым невинным видом продолжил раскручивать Хаксли.
— Наверное, преподавать физику — нелегкое дело? Я помню себя студентом — балбес балбесом!
— Кто-то же должен заботиться и о балбесах, — рассмеялся Хаксли. — И потом, это хороший заработок. Если бы я занимался только экспериментами и теоретическими изысканиями, на этот круиз не заработал бы ни за что. И кстати, Роман, лично мне кажется, что управлять в одиночку космическим кораблем куда сложнее.
— Ну, кому что, — Корнев решил поддержать Хаксли в его явном стремлении уйти от продолжения темы. — Хотя да, бывают и свои сложности. Вот, помню, был у меня случай…
Рассказывая космические байки, Роман исподволь осмотрелся. Хм, надо же, не заметил, как Хайди оказалась за столиком женского клуба. Дико было видеть жену, оживленно болтающую с чертовой гадюкой Стоун. Надо бы напомнить Хайди об осторожности, от этой шлюхи можно ожидать любой гадости. Так, сейчас аккуратно закруглить байку и быстро придумать предлог отвлечь супругу…
Тут на помощь Корневу неожиданно пришел Грант, захлебывающимся от радости голосом (и как ему это удается, мать его?!) сообщивший публике о блистательной победе мистера и миссис Недвицки в игре против мистера Бейкера и мистера Дюбуа. После положенных по такому случаю аплодисментов высушенные финансисты чинно и с достоинством удалились, впервые на памяти Корнева попрощавшись с остальными пассажирами. Почти сразу раздосадованный француз увел свою маленькую жену, прямо по пути начавшую его успокаивать, Стоун с до крайности недовольной миной покинула дамское собрание и уселась за столик с Бейкером, периодически поглядывая на Хайди не со злобой даже, а с каким-то недоумением, Моника и Хайди, веселые и довольные, подошли к столику, занятому их мужьями и Хаксли.
— Caro mio[40], пойдем? Я что-то устала, — наклонилась Моника к мужу.
— Да, конечно. Роман, Бернард, прошу меня извинить, до завтра! — торопливо попрощался Романо.
Почти сразу откланялся Хаксли, а через пару минут к выходу потянулись и Бейкер со Стоун, так и не сумевшей спрятать выражение полного непонимания происходящего.
— Подожди, — сказала Хайди, когда Роман приобнял ее. — Я не попрощалась с Джиной.
Прощание затянулось на несколько минут. Корнев уже подумывал, не показать ли нетерпение, когда жена вернулась.
— Хайди, а зачем… — начал было Роман, увидев в руке жены бокал с шампанским, но Хайди приложила палец к губам и мгновенно стерла с лица веселье и жизнерадостность.
— Что случилось? — встревоженно спросил Корнев, едва они вошли в каюту.
— Я незаметно выпила из другого бокала, — улыбнулась Хайди и вновь посерьезнела. — А этот спрятала за синтезатором. Отдай его капитану, пусть Грант проверит, что там.
Роман не успел задать следующий вопрос, как жена шумно вздохнула и продолжила:
— Ты сам говорил мне, из рук Стоун напитки не брать. Этот бокал мне дала она. Может быть, зря я переживаю, но мне кажется, эта… — Хайди наморщила лоб, вспоминая подходящее слово, — эта стерва пыталась меня отравить.
Глава 28
— Слабительное.
— Что?! — не понял Корнев.
— Слабительное, — повторил капитан Ферри. — Эта сука пыталась напоить твою жену убойной порцией слабительного.
Роман выругался. Незамысловато и очень злобно. Естественно, по-русски. Но капитан понял все правильно.
— Черт, кто бы мог подумать… Но жена у тебя быстро сориентировалась, молодец.
— Я ей сказал, чтобы из рук Стоун не брала напитков. Хватит с нас Саммера.
Однако же Стоун и падаль… И дура. Из-за бабского бзика пойти на такое! Не вышло у нее стать королевой красоты, мать ее проститутскую, так решила настоящую королеву обгадить… А ты сама, сучья гнида, хоть что-то пыталась сделать, чтобы такой королевой стать?! Или думала, что и так самая-самая?! Ну, погоди же, сука…
— Да, тут ты прав. Думаешь, все-таки, это она его?
— А кто еще? Айвен, ты еще сомневаешься?
— Нет, Роман, уже не сомневаюсь. Черт! — капитан стукнул по столу кулаком. — Не рейс, а сплошной кошмар… Провал этот… Психопатка-убийца на борту… Идиотские выкрутасы с памятью… Дерьмо!
— Дерьмо? — деланно удивился Корнев. — Нет, Айвен, это еще не дерьмо.
— Что еще? — нервно дернулся капитан.
— Я вчера с Хаксли поговорил, — Корнев дал капитану пару секунд, чтобы тот переключил внимание и вспомнил, кто такой вообще этот Хаксли, — так вот, он — физик. Профессор физики.
— И что? — не понял Ферри.
— Что? Айвен, а тебе не кажется странным, что он молчал, когда ты уверял пассажиров, что все будет хорошо? Бейкер вылез, а Хаксли молчал?
— А ведь верно…
— И знаешь, я ему вчера высказал совершенно идиотскую идею, что «Звезда счастья» просто сбилась с курса из-за возмущения магнитного поля планеты…
Капитан хищно хмыкнул, соглашаясь с тем, что идея и вправду идиотская.
— А он согласился, — добавил Роман. — Еще и хвалил меня за догадливость и сообразительность.
— Ничего себе… — недоуменно протянул Ферри.
— Какие мысли по этому поводу? — поинтересовался Корнев.
— Хм… Хочешь сказать, он знал? Или сам устроил?
— Ну сам не сам, а знал — это точно. И, Айвен, заметь: знал заранее.
