Эрик Рассел - Безумный мир
— И как вы считаете, сколько вам еще осталось? — холодно осведомился Хансен.
— Помолчите. Не пререкайтесь с ним. — Армстронг начал прилаживать контакты, но Вомерсли энергично затряс головой, изрыгая проклятия. Получив удар в челюсть, сенатор качнулся назад, и этой секунды Армстронгу хватило, чтобы закрепить контакты и включить аппарат. На лице Хансена мелькнуло удовлетворение.
— В последний раз!.. — взвизгнул Вомерсли, но тут же злость на его лице растаяла, сменившись идиотским выражением.
— Домашний адрес Синглтона?
Покрутив головой, Вомерсли ответил, и Хансен записал адрес в свой блокнот.
— Но вы не знаете, где прячут Куина?
— Нет.
— А Синглтон знает?
— Да.
Почесав колючий подбородок, Армстронг осведомился:
— Вомерсли, известно ли вам, что кто-то строит еще два космических корабля?
— Да.
— Кто их строит?
— Мы.
— Вот черт! — воскликнул Дрейк. — Где?
— Йеллоунайф.
— Оба?
— Да.
— Йеллоунайф… Это в Канаде, в лесах… — Армстронг задумался. — Надо полагать, с канадским правительством согласовано?
— Да.
— В какой стадии строительство?
Вомерсли тупо моргал; казалось, ему ужасно трудно ворочать языком. Наконец послышалось:
— Девятнадцатый готов к испытательному полету, двадцатый закончат через несколько дней.
— И после испытаний они полетят на Марс?
— Да.
— М-да, — проговорил Армстронг.
— Они продвинулись дальше, чем я ожидал. Но ни тот, ни другой корабль Марса не достигнут, верно? — спросил он Вомерсли.
— Нет.
Подойдя к сенатору ближе, Армстронг строго спросил:
— Почему?
— Потому что топливная проволока, которая сматывается с катушек и подается в двигатели, неоднородна по составу.
— Кто поставил такое топливо?
— "Радиометалз Корпорейшн".
— Дочерняя фирма «Норман-клуба»?
— Нет.
Армстронг озадаченно потер лоб и заходил кругами по комнате. Аудитория молча следила за ним.
— Есть ли среди служащих «Радиометалз» члены «Норман-клуба»?
— Да.
— Инженеры?
— Да.
— Фамилии?
— Не знаю.
— Значит, они вносят изменения в структуру топливной проволоки, зная, что при определенных условиях это вызовет взрыв? И руководство корпорации об этом не знает?
— Да.
— Как рассчитано время взрывов? Они произойдут в начале, в середине или в конце пути?
— В конце, — промычал Вомерсли.
— То есть когда оба корабля окажутся в непосредственной близости от Марса?
— Да.
— Кое-кому следует свернуть за это жирную шею! — гневно воскликнул Дрейк.
— Успокойся. — Армстронг жестом призвал Эда к молчанию и спросил Вомерсли: — Значит, пилоты, не кандидаты «Норман-клуба»?
— Нет.
— Вам известно, что они погибнут вместе с кораблями?
— Да.
Молниеносно развернувшись, Армстронг успел перехватить Дрейка и оттолкнуть его от сенатора. Потом он снова спросил Вомерсли:
— Зачем вы толкаете мир к войне, если вы спокойно можете взрывать космические корабли?
— Психокарты показывают, что, если не будет войны, эту планету ожидает космический бум.
— И что?
— Мы можем справиться одновременно с двумя кораблями, быть может, с четырьмя, но не с десятью. Только глобальная война способна изменить современную психокартину.
С отвращением фыркнув, Армстронг сменил тему:
— Я рассказывал вам историю о чертежах космического корабля, предложенных марсианским ссыльным. Вы в нее поверили. Знаете ли вы, где находятся такие люди?
— Нет.
— Почему?
— После прибытия они сразу же скрываются. Мы не успеваем их выследить. Они хоть и безумны, но они — марсиане и очень осторожны.
— Вы их боитесь?
— Они считают нас своими врагами.
— Их много?
— Нет. Очень мало.
— Что вы знаете об оружии, похожем по форме на фонарь?
— Это вибрационный коагулятор.
— У «Норман-клуба» есть такие?
— Нет. Мы не знаем, как их изготовить. Кроме того, нам запретили ими пользоваться.
— Запрещены? — Армстронг поднял брови. — Кем?
— Норманами с Марса, которые находятся с нами в контакте.
— На этой планете?
— Да.
— Приехали! — Армстронг растерянно огляделся по сторонам. — Еще одна банда, теперь уже марсианских норманов. — Он снова повернулся к Вомерсли: — Их много?
— Очень мало.
— Сколько?
— Не знаю.
— Они ваши союзники?
— Почти.
— Что значит «почти»?
— Они только советники. В акциях они не участвуют.
— Назовите одного их них, — с вызовом произнес Армстронг.
— Горовиц.
— Вы утверждаете, что он — уроженец Марса?
— Да.
— Откуда вам это известно?
— Это выяснилось, когда мы впервые предложили ему присоединиться к нам. Именно он сделал психотрон и обучил нескольких членов клуба работать на нем.
— Тоже мне доказательство! — усмехнулся Армстронг остальным. — Наверное, заманили старика какой-нибудь мишурой, а тот, недолго думая, съел их с потрохами. Он известный физик, и ума у него побольше, чем у всех норманов, вместе взятых. Кто же отказывается от такого шанса?! Если нужно называться марсианином — пожалуйста. Только платите. Он сделал их, как последних простаков.
— По-моему, это невероятно, — вставил Дрейк.
— Не больше, чем все остальное в этом сумасшедшем деле. Из больших клопов сосут кровь другие, поменьше. Так было всегда. Кроме того, Горовиц-отличная реклама всему движению. Особенно для новообращенных. Религии необходим святой, лучше два, чтобы поддерживать веру. Конечно, Линдл слишком циничен, чтобы принимать энтузиазм Горовица за чистую монету, но и ему это, в конце концов, выгодно. — Армстронг нахмурился. — Мне кажется, что Горовиц меньше всего причастен к этой каше. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Надежда умирает последней, — процитировал Дрейк похоронным голосом. — Нам дышат в спину и свистят в уши. Если ты выберешься из этого лабиринта, парень, считай, тебе крупно повезло!
Хансен посмотрел на него строгим взглядом:
— Боитесь?
— Ради Бога, хватит пререкаться! — Армстронг сердито взглянул на обоих. — Мы свободны, никто нас пока еще не свел с ума, никто не арестовал, не надел наручников… Надеюсь, никто и не наденет!
— Ты замечательно самоуверен, — сказал Дрейк, — и я очень хотел бы разделить это чувство с тобой. Но я не привык ощущать себя дичью, за которой гонится целая свора охотников. И как вы собираетесь с ними управиться, я постичь не могу. — Он наградил Вомерсли злобным взглядом и добавил: — Но я хочу, чтобы вы поняли — я на вашей стороне не потому, что мне некуда деваться, а потому, что хочу увидеть, как подохнет эта крыса.