Вадим Бабенко - Семмант
Гнев ее был страшен, ярость неподдельна. Я видел, что ей нравится вдруг остаться без тормозов, выплеснуть эмоции без остатка. Мы тогда поругались насмерть – я полагал, навсегда. Но уже наутро она одумалась, стала звонить мне, просить прощения. Сказала, что очень хочет купить штаны цвета хаки – и гимнастерку, и тяжелые армейские ботинки. Потом, через сутки, пришла ко мне в военной форме. Прямо в коридоре я разорвал ей рубашку, обнажил грудь… Она кончила там же, ободрав стену своим когтем.
Однако, несмотря на примирение, проблема не была решена – отнюдь. Мы лишь ненадолго загнали ее вглубь. Напряжение не ослабевало, хоть Лидия больше не решалась на открытый демарш. Зато она начала изматывающую борьбу исподволь.
Наша ссора кое-чему ее научила – Лидия сменила тактику, обратившись к рациональной логике. Она использовала любую возможность, чтобы дать мне понять, деталь за деталью, какой она желает видеть свою виртуальную модель. Давление было серьезным, я поражался ее настойчивости. Теперь уже она придумывала истории для меня – нужно признать, у нее хорошо получалось. Каждая была безобидна сама по себе, но при этом не обходилась без поучительного примера. Меня будто опутывали сетью будничных истин. Ни с одной из них нельзя было спорить – любой сказал бы, да, именно так и бывает на самом деле. Я и сам подтвердил бы: так и бывает! Что с того, что нам с Семмантом все это кажется чуждым, диким?
Истории были жизненны донельзя – ее друзья и подруги щедро поставляли фактический материал. Или же Лидия просто выдумывала за них, что в общем одно и то же. Она использовала без стеснения всю убедительную мощь реалий, старалась оттянуть меня от абстрактного, окунуть с головой в повседневную жизнь.
Мы стали много ходить в гости – для этого всегда находился повод. Ее календарь почти сплошь состоял из дат, обведенных красным. Именины, годовщины рождений и свадеб, дни покровительствующих святых шли сплошной чередой. Это был неистощимый поток причин для поздравительных визитов. Порой виновницы торжеств, конечно же по просьбе Лидии, сами слали мне открытки с витиеватыми приглашениями. Мне почти ни разу не удалось отказаться, хоть потом я корил себя за мягкость. Каждые два-три дня, купив вино и розы, мы ехали куда-то – в Галапагар, Алкобендас, Легаспи, Алкалу де Хенарес…
Святой Борджа, к примеру, был заступником тетушки Эстебаны – и мы спешили к тетушке Эстебане, плутали в узких улочках баррио Консепсьон. По дороге Лидия рассказывала взахлеб, как тетушка в свое время выжулила у одного из своих мужчин большой фамильный бриллиант. Я слушал вполуха, но, все же, посматривал потом на Эстебану с интересом. Та оказалась дряхлой старухой, почти уже выжившей из ума. Однако, из-под густых бровей меня буравили пытливые глазки – и я верил, что бриллиант действительно хранится где-то в комоде, завернутый в тряпки. Она приготовила нам кальмаров в соусе из их собственных чернил. Кальмары, я помню, были восхитительны.
Потом наставал день святого Исидора, и мы отправлялись к кузине Амалии. Когда-то они с Лидией учились вместе в начальной школе для девочек. Потом пути их разошлись, о чем Амалия, по-видимому, не жалела. Не иначе, именно Исидор помог ей обзавестись любовником из Министерства, а тот, в свою очередь, купил квартиру, мебель, обустроил комфортную жизнь. Кузина мне понравилась, в ней была непосредственность, которой так недоставало Лидии. К тому же, она недвусмысленно прижалась ко мне бедром, когда мы остались вдвоем на кухне.
Умеют же некоторые устраиваться! – восклицала Лидия на обратном пути. Я поддакивал, прикидывая, уместно ли будет пригласить предприимчивую Амалию на приватный ланч с продолжением.
После были еще святые – Эрменгол, Франциск, Солер. Были родственницы, просто знакомые – я потерял им счет. Все они желали нас видеть, их гостеприимство не имело границ. И про каждую я узнавал что-то – как они извлекали выгоду, помыкая женихами, начальниками, мужьями…
Эта кошечка, она ведет себя как сука, когда не получает того, что хочет, – сообщала мне Лидия по секрету.
Почему всем всегда всего мало? – удивлялась притворно, пожимая плечами.
Вот та поступила, как настоящая блядь! – безапелляционно заявляла она, и я не находил аргументов против. Слишком много женщин мелькало перед глазами – цепких, алчных, умеющих не прогадать.
Я чувствовал, как меня затягивает в пучину. Истины, с которыми трудно спорить, открыли мне, чему я пытаюсь противостоять. И как зыбка, непрочна конструкция, которую я строю, самонадеянный творец.
Я вовсе перестал думать о Еве, будто признал: я к этому не готов. Уют кофеен теперь казался мне западней, размышления о женской сути – глупейшей блажью. Очевидно, говорил я себе, уединение сыграло злую шутку. Походы по местам порока – это слишком специфичный опыт, а фантазиям и незнакомкам не заполнить пустых мест. В пробелах прописывались картинки из жизни. Мне никогда не предоставляли их в таком количестве.
Сомнение – бич любого создателя, и вскоре я дрогнул, проявив слабость. Вольно или невольно, сознательно или нет, я стал искать приемлемый компромисс. Ту Адель, что устроила бы всех – Лидию, меня, Семманта. Тетушку Эстебану и кузину Амалию вместе с их заносчивыми святыми. Каждого и любого, кто захочет судить.
Мне казалось, я стремлюсь к объективности, но, конечно же, объективность была ни при чем. Я просто устал – от прессинга, которого было много. И не нашел в себе сил порвать с Лидией навсегда.
Глава 25
В следующей серии форумных рассказов Адель предстала несколько иной. Потом еще иной – и еще, еще. Лидия добилась своего, я хотел облегчить себе жизнь и попытался чуть-чуть слукавить. Сжульничать совсем немного, усидеть на двух стульях. Но это оказалось очень трудным делом.
Адель теперь говорила все чаще о проблемах с деньгами, об их нехватке. Я думал, на этой почве мне удастся объединить необъединимое. Концепция денег была близка всем – включая и Семманта, конника в стальных латах. Вопрос о них предполагал ответы, он служил оправданием расчета. Он оправдывал его до какой-то черты – я намеревался не перейти черту. И профессия Адель должна была мне помочь.
Я стал делать ее более похожей на шлюху – из жизни, а не из взрослой сказки. То, что раньше оставалось за скобками, теперь то и дело прорывалось наружу. В ее искренность нельзя было больше верить, она стала хитрить как умелый сэйлсмен. Задабривала комплиментами в надежде на чаевые, выпрашивала надбавок просто так, ни за что. Признавалась мне в этом, пожимая плечами – мол, куда деваться, уход за собой так дорог! Нужно быть желанной, а это – косметика, парфюмерия, одежда. Нужно держать себя в форме – бассейн, спортклуб, массаж…
