Роберт Шекли - Лавка старинных диковин (сборник)
Рутан считал меня человеком особенным. С самого начала этого не скрывал. Он знал или, по крайней мере, подозревал, что я имею какую-то тесную связь с этим миром, с Эоном. Не раз старик с благоговением говорил, что я здесь появился первым. Я коренной житель этого мира. Данное обстоятельство для него имело очень большое значение. Рутан не был уверен в том, что я бессмертен, но допускал это.
Если я бессмертный и если я первый, то кто я тогда?
Моему разуму пришлось очень высоко прыгнуть, чтобы достичь понимания. И у меня получилось.
Бессмертный человек – это нечто большее, чем человек. В широком смысле его можно… нет, его нужно считать богом или, по крайней мере, богоподобной сущностью. Пусть интеллектом он не блещет, что с того? Земные боги никогда не выглядели особо умными. Думаю, и у траншей с этим обстоит точно так же.
Но все-таки назвать меня богом – это, пожалуй, было бы слишком. Боги, они большие, важные, могучие. Я точно птица не того полета. Правильнее считать меня духом этой планеты. Тем, кто здесь был до появления первого транша и будет после того, как умрет последний из них.
Мертвый мир – так Рутан отзывался о планете Эон. Но теперь я лучше знаю его язык. Он имел в виду, что здесь еще не затлела искорка жизни.
Когда-то на Земле я слышал гипотезу, что никакое событие не может произойти в отсутствие наблюдателя. Если никто не видел события, значит его и не было вовсе. Присутствие наблюдателя – необходимое условие для реализации того или иного действия. Очень похоже на то, что я и есть такой наблюдатель – для всего, что может произойти на этой планете. Ее история началась с моим появлением. А когда я умру, придет конец и Эону.
Рутану необходимо было убедиться в этом. Приказав Дару убить меня, он доказал и себе, и своему племени, что я тот, за кого он меня принял. Дух этой планеты. Наблюдатель, без которого ничего не произойдет.
Конечно, пока все это предположения. Но завтра утром они будут либо подтверждены, либо опровергнуты.
В одежде и сандалиях из листьев, с запасом «баклажанов» я вышел в путь. Я одинок, и терять мне, в сущности, нечего. Если заблуждаюсь насчет племени, что мне грозит? Ну, убьют еще раз, эка невидаль.
Я был абсолютно уверен, что транши где-то поблизости, но поиски заняли три дня. Когда же я их наконец нашел, мне оказали такой теплый прием, что сомнения рассеялись. А потом и Рутан подтвердил мою догадку, но беседа с ним дала мне новую пищу для размышлений.
– Я сразу понял, – сказал старик, – что ты тот самый – единственный и вечный, – кто будет властвовать над этим миром и покровительствовать моему народу. Но все наши древние книги пророчили попытку убить тебя. Мы просто должны были убедиться.
– Ну что ж, – отвечал я, – мне удалось воскреснуть и вернуться к вам. Но должен признаться: если я и обладаю какими-то особыми свойствами, кроме долголетия, мне о них ничего не известно.
– В древних писаниях весьма туманно говорится о том, как и когда дух планеты разовьет или обнаружит в себе эти особые свойства, да и случится ли такое вообще. Поживем – увидим.
– А что Айиша?
– Жена дожидается тебя в глубине пещеры. Бедняжка горько оплакивала твою кончину, хоть и знала, что не убить тебя мы не могли.
Казалось, старик хочет сказать что-то еще. Но он тряхнул головой и напутствовал меня:
– Ступай к ней. Все остальное может подождать.
Я прошел вглубь пещеры и, очутившись в кромешном мраке, позвал Айишу.
– Амес, я здесь, – откликнулась она. – Прости, что приняла участие в твоем убийстве.
– Ты сделала то, что должна была сделать, – сказал я. – Но теперь у нас впереди целая жизнь. А может быть, и много-много жизней.
В следующий миг она очутилась в моих объятиях. А ведь я и мечтать не смел о такой нежности и страсти!
Но, обнимая Айишу, я не мог не думать: «Милая, возможно, у меня и правда впереди вечность. А у тебя? Распространяется ли мое бессмертие и на мою жену? Об этом в древних писаниях что-нибудь сказано? Или ты проживешь свою жизнь и встретишь свою смерть, а я так и буду идти дальше, меняя подруг, наложниц и жен, до скончания века?»
Как ни тяжелы были эти мысли, мне вдруг подумалось уж и вовсе страшное: «А что, если предсказан срок, по истечении которого ты станешь бессмертной? Что, если отец потребует и тебя подвергнуть испытанию и племя опять ему подчинится?»
Может, и нет у траншей никакого мифа на этот счет, но я не могу подвергать риску жизнь Айиши. Придется увести жену подальше от ее родного племени.
Но что, если этот миф рождается именно сейчас? Может быть, я для того и создан, чтобы узнать, чем он закончится?
Позеленеет ли когда-нибудь эта голая планета? Доберутся ли до нее другие люди? Вопросов очень много, и только время даст ответы на них. Но сейчас, обнимая Айишу в темноте, я постараюсь выбросить все это из головы.
Взрослые игры [11]
Элли возвращалась на машине из супермаркета и думала: что бы такого приготовить на обед? Может, сосиски и горячие бутерброды с сыром, нарезанный кубиками лук с перцем халапеньо, который так нравится Джейку, и все это – на подрумяненном хлебе?
Сейчас она приедет домой и, дожидаясь, пока Джейк покинет игровую комнату, опустит за ним стульчак в туалете, подберет разбросанные по всей спальне носки (надоело!), спрячет тапочки и пижаму в шкаф (ох, надо ело!), отмоет раковину от волосков и хлопьев пены для бритья (ну, Джейк, неряха!), протрет пол возле унитаза (надо было купить в галантерее туалетную табличку: «Цельтесь точнее»), а после проверит, какие счета муж забыл оплатить… потому что накануне опять увлекся играми.
Разве это идеальный брак? Элли была воспитана совсем по-другому.
Джейк работал главным электриком в «Райт аэронавтикал» и любил заскочить домой на обед, благо дом стоял в нескольких кварталах. Ему безумно нравилось, как Элли по-особенному, в чикагском стиле, готовит хот-доги: горячие, острые, румяные, но не подгоревшие. А порой (порой? постоянно!) он запирался у себя в комнате. Джейк любил поиграть. Жить без игр не мог.
Казалось, три года в браке прошли неплохо, но стоило как-то заняться подсчетом грязных маек Джейка в корзине и выяснить, что трех штук на неделю не хватает, и Элли поняла: в их совместной жизни накопились Нерешенные Вопросы. А ведь говорила ей мама…
Лорейн, мать Элли, была женщиной умной. Не будь она умной, привлекательной и находчивой, не стала бы директором средней школы на севере Нью-Джерси. Она ненавидела спорт, а с тех пор как Майк, ее муж, погиб на мотогонках, возненавидела еще больше.
Игры, которыми увлекался Джейк, не то чтобы представляли опасность для жизни. Джейк любил присосаться к компьютеру, то есть был некой продвинутой (по мнению Элли) версией присоски к телевизору. Ему нравились виртуальные игры, где можно прокачивать персонаж и, купаясь в крови, отрубать врагам конечности.
Итак, Элли возвращалась домой из магазина, размышляя, что у них в браке хорошо и – особенно – что у них плохо.
Элли была молода, красива, умна и здорова. Детей нарожать еще не успела и на работу пока не устроилась. Да и не было в последнем особой нужды. Джейк зарабатывал достаточно для обоих и тратил деньги по своему усмотрению (в конце концов, он имел на это полное право). Вот и оборудовал в доме игровую комнату. Казалось бы, большое дело – у Элли и так имелось все необходимое: еда, косметика, журналы, дорогие шмотки из «Таргет».
Семья обзавелась машиной, но Джейк на ней ездил только на работу и обратно домой. Это был наименьший из Нерешенных Вопросов, но все же это был Вопрос, и он не был решен. А решить его надо до того момента, как Джейк запрется в игровой. Оттуда он не вылезет, пока жена не накроет на стол.
Вопросы… Элли испытывала смутное недовольство и подозревала, что виной всему игровая комната Джейка. Это было дорогущее приложение к дому, и Джейк продолжал наполнять его еще более дорогими новинками. Он приобрел специальный игровой телевизор последней модели с экраном чуть не во всю стену, правда, вскоре о нем позабыл.
Недавно у него появилась новая цацка – продукт клона «Сони», гаджет под названием «Будь в игре!». Сколько он стоил, Элли не знала, но, получив счет за эту штуковину, они с Джейком отменили поездку в Майами-Бич.
Это последнее приобретение позволяло быть фэнтезийным героем. То есть игрок не просто перемещал фигурку персонажа по экрану, но становился им: благодаря чудесам виртуальной реальности человек и видел, и слышал то же, что видел и слышал его персонаж. Игрок даже чувствовал все то же самое: боль при ударах или ранениях… правда, не умирал. То есть не умирал по-настоящему, в реальности. Виртуальные технологии так далеко еще не зашли.
Сама Элли считала игры глупым занятием и к тому же опасным: разве это нормально, что Джейк столько часов тратит на них? И еще эта дверь… Джейк постоянно запирался.
