Александр Юринсон - Стихотворения 1999-2000 года
Человек идет бесправен и нем,
Держа руки за спину, а язык
За зубами, как разболевшийся нерв,
Который невысказанное язвит.
37
В ноябре пейзажи пестрят домами.
Горизонт, лежащий ничком в тумане,
Не разглядеть за спиной построек,
Не говоря уже - не потрогать.
Тучи волочат рыхлые туши
Против движения птиц. Солнце,
Сверкнув голой коленкой, тут же
Одергивает подол. Сосны,
Стоящие строем между краем неба
И краем земли, презирая холод,
Ловят пепел первого снега
На темно зеленый мех иголок.
38
Осенью воздух похож на воду в стакане
Родственницу той, которую треплет циклон,
Или той, которая без конца стекает
По стеклу и предметам, которые за стеклом.
Готовым срастись с морем причалам
Снится парус, на крайний случай - корма.
Руки, соскучившиеся по перчаткам,
Норовят забиться поглубже в карман.
Скоро вся эта роскошь сгниет и сгинет
Туда, откуда явилась - в прах.
Как снова сказал бы знаменитый киник:
"Не заслоняй мне солнце". И был бы прав.
39
Не имеет значения, в какое время года
На улицах какого города какой говор
Стоит в ушах, какие фигуры и лица
Вокруг: все равно с ними не слиться.
Сиди-ка дома. Мир чересчур тесен.
Когда говорят пушки, не мясом, но тестом
Станешь; и вся от тебя польза
Спечься. Но ты ничего не бойся:
Скоро придет затишье. И тогда, сжимая
Голову, ты поймешь, что живая
По сравнению с мертвой - уже удача,
Даже если все остальное утрачено.
40
Не имеет значения кем я был
И в каком из мест (точнее предместий)
Коротал свой век: я и сам забыл
Язык, составленный из приветствий
И брани: то, что выходит из
Гортани, падает камнем вниз
На без того каменистый грунт.
Там слова и законы природы врут.
Земля, которая недодала
Тепла, притягивает тела
Сильнее, стремясь с собою смешать.
От нее _ никуда не сбежать.
41
Север погружается в долгий вечер
Более вечный, чем больше градус
Широты. Принявшее форму вещи,
Чье содержание - голый радиус,
Время замерло. Фонарные тени
Неподвижностью или болтанкой маятника
Тому подтверждение. Где-то в теле
Завелась простуда. Математика,
Это то, что, в отличие от географии,
Объясняют не водя по бумаге пальцем.
Ночью нет никакой демократии,
А только хриплый окрик "Попался!"
42
Небо нагоняет тоску. Солнце
Уже не имеет влиянья на социум,
Слишком скупо отмерив сутки.
Человеческие поступки
Все менее поддаются логике:
Вместо того, чтобы спать в берлоге,
Индивид продолжает обычный образ
Существования. Но область
Интересов его заужена:
Что купить и скушать за ужином;
Не расшнуровывая ботинок
Упасть, забыв завести будильник.
43
Жизнь не стоит того, чтобы быть вечной.
В этом смысле больше выиграли вещи.
Но не надо завидовать им: ведь тело
Та же вещь, пылящаяся без дела.
Проведи рукой, например, по сиденью
Стула. Представь, каково растению
Стать доской, твоему седалищу
Послужившей опорой давеча.
Время - способ познать пространство.
Не освоить, но постараться
Распластаться, как хищник в зарослях,
Живущий для страсти, а не для старости.
44
Вечер мерцает латунным льдом
На асфальте. Лоснящаяся обувь
Его шлифует. Луна в ладонь
Не помещается - только в обе.
Город доведен до абсурда
Каждым штрихом мысли по камню.
Жизнь, начинающаяся отсюда,
Не закончится до тех пор, пока не
Стихнет всякий голос, и в тишине
И только в ней - сможет прокрасться
Звук неподвижных вещей. Даже не
Неподвижных, а ставших самим пространством.
45
Осенний день. Береза, скрипя,
Сбрасывает выцветший сарафан,
Вернее - лохмотья. Зима, придя
Вскоре, даст всем сестрам по рукам.
Но пока не закрутила метель,
Свои курлы из-под плотных туч
Птицы, спешащие улететь,
Роняют остающимся тут.
А вороны, нагуливая бока,
Роются в поисках жиров и белка
По помойкам; черным глазом следят
За прохожими, но те не взлетят.
46
Эпоха меня создала из серой
Массы своей и раскрасила зеброй,
Как переход пешеходный. Встала
Сама над душой светофором. Стала
Смыслом существованья. Тотемом.
Завладела душой и телом,
В них воплощая свое уродство.
Стать собою не так-то просто.
Когда-нибудь все это покажется вздором.
Ляжет учебниками истории
В пухлые ранцы. Шпаргалками с датами
Революций или цитатами.
47
[1]
Рано утром первым встает трамвай.
Ожидая его бесполезно злиться.
Под ботинком глухо хрустит трава
И белеют от инея призраки листьев.
Декабрь лишен запахов. Ночь темна,
Как и прочие времена суток,
Кроме полудня. Чтоб немного тепла
Извлечь, люди в броуновской сутолоке
Штурмуют транспорт. Пар изо рта,
Оседая на дребезжащих стеклах, строит
Неживые заросли. Камня и льда
Хватит на небольшой астероид.
48
[2]
Холод и хаос постепенно верх
Берут. Так заканчивается век
В северном городе, где декабрь
Насчитывает пару лишних декад,
А по улицам может пройти лишь танк.
Зимняя спячка туземцев там
Не заканчивается весной.
Север не под Полярной звездой
Север под ногами у северян.
Там тени тянутся к фонарям
И трамвай уходит в последний рейс,
Колотя колесом о железный рельс.
49
Мебель, живущая в ваших комнатах,
Занимая столько свободного места,
Воплощает то, чего вы не помните.
Тут кончается жизнь предмета
И начинаются фантазии,
Воспоминания, et cetera...
В них непременно присутствие Азии
И понимание, что с этого
Места не сойти, как будто
Божба сбылась, тогда как для глаза
Невидимая черта от Кабула
Переползла через кряж Кавказа.
50
Фонари отцветают. Размытые тени
Строений обретают углы и грани.
Праздник, пожравший последние деньги,
Не повторится по крайней
Мере в течение века. Брезжит
Свет на снег, брошенный неопрятной
Скомканной простынью. Слышен скрежет
Ртути, ведущей обратный
Отсчет. С вершины конца столетия
Все его ущелья и пропасти
Выглядят плоскими, как столешница
С белым пятном школьной прописи.
1 янв. 2001
