Александр Юринсон - Стихотворения 1999-2000 года
Пространства сделать еще один шаг,
Предварительно в колонну не строясь
Так в себя вбирает реальность холст,
Проецируя панораму в плоскость.
Так собака гоняет собственный хвост.
Так зрительный образ рождает плотность
Материала, но габарит
Входит только в зрачок, но не
В иной проем. Так говорит
То, что внутри, с тем, что вовне.
23
Вещи оставляют после себя слова,
А при жизни - пыль производят и копят.
Сила слова обычно настолько слаба,
Что лишь оседает в ушах, как копоть.
Это, по-видимому, и есть речь
Овеществленная, и как любая
Материя, может ветшать, стареть.
Из пустого в порожнее переливая,
Не увеличишь объем, и вкус
Не улучшится, но наконец немое
Мычание выплеснется, как в куст
Из ведра кухаркой помои.
24
У времени нету любимых мест
Имей оно тело, было б пернато,
Есть пространство, которое оно ест,
Но пространству только того и надо.
Есть две точки, которые между собой
Не связаны ни школьной задачей
О двух поездах, ни голосовой
Связкой, а только водой стоячей
Океана, в который мясной гранит
Опуская грузную тушу по пояс,
В ледяной утробе немо хранит
От людей о своем рождении повесть.
25
Империя рушится. Прежде всего - дома
Превращаются в скалы красного кирпича,
Пустыми пастями окон молча крича.
Лишившись жильцов, здание сходит с ума.
На останках мебели копится мертвая пыль
Сухая, как прах. Это о тех, кто был
Здесь - воспоминания. Это то, что потом,
После нас остается - а отнюдь не потоп.
Двор, провожавший тебя когда-то бельем,
Трепещущим на веревках, порос быльем.
И случайные письма с пометками "адресат
Выбыл" спешат отсюда назад.
26
Знак препинания - та самая точка опоры,
Упершись в которую, сдвинешь если не горы,
То самое себя с мертвой точки. Движение
Способ существования части по отношению
К целому. В нем себя проявляет время.
Движение - это преодоление силы трения.
Инертность, преобразуемая в энергию,
Будь то трагедия, пародия или элегия.
Все, что больше нуля, по сути - остаток:
Вначале было не слово, а точки, так как
Строки истории читают справа налево,
Как бы они ни звучали при том нелепо.
27
Все мы выродки новой эры.
Нет у нас ни богов, ни веры,
Только культ располневшей туши,
Татью вкравшийся в наши души.
Мы - венец (даром что уроды)
Побежденной нами природы,
Пригвожденной затем для смеха
К карусели нашего века.
Мы прошли сквозь огонь и воду,
Чтобы Господу Богу "вот он!"
Ткнуть в лицо - чтоб самим проверить
То, во что не смогли поверить.
28
С годами приходит мудрость, то есть
Перо бежит само по себе
Поперек листа бумаги, как поезд
Через поле, вымершее к зиме.
Но каракули все труднее
Разбирать самому. Из букв
Выстраивается толпа, а над нею
Тишина, иначе - бесцветный звук.
Отмечая N-ый день рождения,
Подходишь к зеркалу, как к пруду,
И смотришь на свое отражение,
Шевеля губами: "приду... приду..."
29
Остановись, мгновенье, хотя б на исходе века.
Магия цифр сигналит времени веком.
Но ноль только тем отличается от единицы,
Чем молодой человек от девицы.
Новый век делает жест: входите!
Не обращайте внимания, что в халате.
Делайте что хотите и где хотите
С кем хотите, пока не решите - хватит.
Время - вода, в которую дважды не вступишь,
Но которую можно толочь в ступе,
Не обращая внимания на счетчик
И как морщины теснят маков цвет со щечек.
30
Забава всегда превращается в крест.
Свойство любой материи - треск:
Крик о помощи под ножом.
Человек в стихе обнажен.
Он приходит туда со всем
Скарбом. Он твой новый сосед
В коммуналке поэзии с одной плитой
На двоих. Он же - будущий понятой
На обыске у тебя в углу.
Он играет с куклами на полу
И одной втыкает булавку в гортань,
А твой язык не может велеть "перестань!"
31
Жизнь - это движение, смерть
Перемещение. Каждый час
Выжимает по капле из сумерек свет.
Человек не сам по себе, но часть
Человечества. Этот каприз богов
Преступление против личности. Шаг
К диктатуре нелюдей без погон.
Легче приспособиться не дышать,
Обозначив победу своей души
Над чуждой материей. Слова над
Повествованием. И как ни пиши,
Получается резче, чем если б мат.
32
Человек отличается от предмета
Температурой. Особенно это
Ощущаешь осенью среди голых
Деревьев - без листьев, но не без иголок.
Время подобно стальному рельсу,
Возле которого не согреться,
Который сам по себе бездвижен,
Но служит движению. Время ближе
Духу по сути, тогда как тело
С его теплом по закону термо
Динамики бьется в осаде
В сосуде - выпадая в осадок.
33
Паутинки свиваются ветром в жгут.
Когда на садовых участках жгут
Мусор, курильница так чадит,
Что даже дьявол не пощадит.
В огороде вызрела бузина.
А ведь есть на земле края, где зима
Не страшней нашей осени, не страшней
Того, что у нас перед ней.
Но оттуда, где вода вне льда
Не существует, уже сюда
Отправился Дед Мороз с мешком,
Посыпая перед собой снежком.
34
Мир становится сырым и бурым
Осень. Царство архитектуры
Расставляет на плоском свои фигуры
Все больше геометрические. Рядом
С ними, назвавшимися NN-градом,
Человек ощущает себя экспонатом.
Тем более - перед громадой века,
Чей конец, не совпавший с концом света,
Раскачивается, как осенняя ветка,
И исчезает в своем змеином
Логове, проползая мимо
Стрелок, стоящих по стойке смирно.
35
Температура падает, барометр тоже.
Ветер гладит гниющее стоя сено.
Солнечный взгляд уже не бодрящ, а тошен,
Оттого, что оно смотрит на север.
Хорошо тебе, осень, в своей тарелке
Остывать баландой из прелых листьев,
Разводить по дорогам кисельные реки
И из хлябей небесных литься.
От унылой поры, сводящей очи, до марта
С его рядами сосулек в оскал акулий
Выстраивающихся - дальше, нежель до Марса,
Тлеющего между звезд, как в темноте окурок.
36
Человек есть то, что он написал,
Потому как ставший добычей недр
Каждый атом будет всосен в пейзаж.
Человек, которого уже нет,
Не докажет, что был, не найдя слова
Описать в двух ракурсах свою суть,
Словно вещь, которую он сломал,
Не умея пользоваться. На суд
Человек идет бесправен и нем,
