Вячеслав Шалыгин - Перевернутые дни
За все время, пока Ивана везли в Центр, он не услышал от своих конвоиров ни единого слова. Его и в камеру втолкнули молча, не пообещав ни вызвать на допрос, ни предоставить адвоката, ни даже закопать живьем как последнюю гадину или что-нибудь в этом роде. Казакова словно бы упаковали в полиэтиленовый мешочек и положили на полочку. Как вещественное доказательство. До лучших времен.
Камера оказалась крошечной, но с достаточно большим окном. Вид из него был не самым вдохновляющим - глухой серый двор, но все-таки не стена, как на гауптвахте в Калуге. Иван горько усмехнулся. "Губа", на которую он однажды попал за драку, даже со своим мрачным видом из зарешеченного окна теперь казалась номером в пятизвездочном франкфуртском отеле "Джафар Хайнц". Здесь, в ЦГМ, на окнах с толстыми бронестеклами не было решеток, и выходили они во двор, по которому сновали люди, но чувство отчаяния и горечь поражения сводили все плюсы на нет. Успех и тут же провал. Ликование и опустошенность. Вера и глубочайшее разочарование. Да, успеха операции не затмит никакой арест. Иван свою миссию выполнил на все сто. Но как Отто мог стать предателем?! Человек, которого боготворила не только публика, но и все русские разведчики. Самый проверенный, успешный, универсальный агент ГРУ! Это не укладывалось в голове и занимало мысли Казакова даже больше, чем невеселая личная перспектива. За такую диверсию в живых его точно не оставят, это было понятно, но Ивана смерть не страшила. Он не смог бы внятно объяснить - почему, но это была чистая правда. Какой смысл бравировать перед самим собой? Нет, Казаков не был абсолютно бесстрашным человеком, иногда он пасовал, иногда отчаянно трусил, но теперь им почему-то овладело олимпийское спокойствие.
Он сунул руки в карманы и подошел к окну. В общем-то, вид был не так уж плох. Идеально ровный асфальт серого двора был покрыт непонятной белой разметкой, наверное, для построений. Мышиные стены высокого забора и здание напротив увешаны лампами; ночью тут явно не темнее, чем днем. Выкрашенные корабельной "шаровой" краской железные ворота отлично гармонировали и с архитектурой и с мутным февральским небом. Удивительно полный набор оттенков серого. Просто замечательный... Что это, предсмертный оптимизм? Иван усмехнулся, хотя ничего забавного в ситуации не находил и на секунду ему даже стало себя жаль. Правда, лишь на секунду. Возможно, в глубине сознания сработала некая защитная реакция, и настроение вернулось в боевое русло. А может, он был так спокоен потому, что покидал этот мир победителем? Кто знает?
Казаков краем глаза уловил яркое пятно, вносящее в строгую тюремную серость отчетливую дисгармонию. Иван приблизился к стеклу и посмотрел вниз.
К стоящему у ворот лимузину неторопливо шли трое. Один в синей униформе хунвейбинов, но с расшитыми золотом генеральскими погонами, а двое в обычной городской одежде: в куртках - оранжевой и красной - и кепках. Генерал явно никуда не собирался; он был без головного убора и в одном кителе. Он, похоже, провожал своих гостей до ворот. Кто был этот "бин"? Вряд ли в ЦГМ много генералов. Да, скорее всего, вообще один. Иван удивленно покачал головой. Наверное, высокие были гости, если их провожал сам начальник Центра генетической модификации. Троица шла неторопливо, поддерживая какую-то спокойную и, видимо, приятную беседу. Казакова это немного насторожило. Трое неизвестных, один из них генерал, спокойно гуляют, никуда не спешат, словно в городе ничего не случилось, и треплются о погоде. Что-то тут было не так.
Иван присмотрелся к гостям повнимательнее. Человек в оранжевой куртке чуть приподнял голову, и Казаков увидел его профиль. Точеные черты, гордая посадка головы и шикарная улыбка... Без сомнений, это был Отто. Величайший актер и предатель современности. Теперь это было очевидно. Резидент ГРУ Отто Валенштайн и начальник ЦГМ генерал Хуан Син беседовали, словно давние друзья.
Иван сжал кулаки и треснул по стеклу. Оно даже не дрогнуло. Предательство - худшее из зол! Горло сдавил спазм гнева и отчаяния от собственного бессилия. Он мог бы убить Отто голыми руками, несмотря на всю стать и железную хватку актера. Казаков умел это делать. В школе разведки его учили всему, и он был прилежным курсантом. Да, Иван смог бы запросто убить своего недавнего кумира, но теперь этому мешали толстые стены.
"Эх, если бы догадаться раньше, еще там, на чердаке!" Казаков вновь треснул по стеклу, и трое беседующих внизу людей его будто бы услышали. Они разом подняли головы и взглянули прямо на Ивана.
Взгляд Отто не выражал абсолютно ничего. Он посмотрел сквозь Казакова и повернулся к подрулившей машине. Генерал Син тоже не стал разглядывать Ивана. Заметив, что Отто собирается сесть в лимузин, он начал прощаться с гостем. Задержал свой взгляд лишь третий из них: человек в красной куртке и черной кепке.
Он смотрел на Ивана, а Казаков смотрел на него, не мигая и стоя абсолютно неподвижно. Что так пристально изучал этот клон, для Ивана было загадкой. Реакцию разведчика на живое доказательство полного провала? Теперь-то Казаков мог не сомневаться: уничтожение местной верхушки оккупационных войск руками русских диверсантов было задумано далеко не Москвой. Что-то подгнило в самой Поднебесной. Но игра, затеянная кем-то из "ханей", как сами называли себя захватчики, усилиями предателя Валенштайна завертела и "наших", и "ваших". И была эта игра еще в самом начале. Иван едва удержался, чтобы не отвести взгляд или не сделать какое-нибудь умаляющее достоинство движение. Это стоило ему даже больших трудов, чем выполнение задания. Ведь этот клон внизу... этот нелюдь в красной куртке... он... был как две капли воды похож на Ивана Казакова в его истинном облике!
Куда направится этот "Казаков" и как его встретят соратники Ивана настоящего, угадать было нетрудно. И каких бед может натворить эта копия разведчика Казакова, тоже понятно. В сравнении с ними уничтожение двадцати тыловых генералов могло оказаться каплей в море.
Так что это был именно полный провал. Даже если "бины" не казнят Ивана, он навсегда останется узником ЦГМ в маске "мачо" и с тяжелым булыжником на сердце. А если того, фальшивого, "Ивана" разоблачат, то настоящему Казакову достанется еще и позорное клеймо предателя. Он окажется в одной упряжке с Отто. Хотя Валенштайна-то вряд ли выведут на чистую воду. Вон какой он хитрющий.
Казаков отошел от окна и уселся на жесткую койку. Взорванные эмоциями мысли роились, как дикие пчелы. Стройных умозаключений из такого материала не получалось, но главное Иван понимал отчетливо. Он понял, что попал в глубокую... западню, и выбраться из нее ему поможет только чудо.
