Дамарис Коул - Знак драконьей крови
- Между Таррагоном и горами, - рассказывала мать, - куда бы ты ни взглянула, везде - до самого горизонта - ты увидишь безграничное море волнующейся травы.
А если случалось так, что ее рассказ слышал и отец, то мать улыбалась и прибавляла:
- Совершенно не на что было там поглядеть, разве что на редкое деревцо сайма или на приезжего охотника, весьма самодовольного при том.
И тогда оба улыбались друг другу, вспоминая старую историю о том, как молоденькая Рина три года кряду смотрела, как красавец-охотник с гор проезжает равнинами в Таррагон, чтобы принять там участие в состязаниях лучников. На третий год она уехала с ним в качестве его жены.
Норисса смахнула с глаз выступившие слезы, вызванные этими воспоминаниями. "Ты больше не ребенок, и слезы никак не изменят прошлого", - выбранила она себя, но ее храбрые слова странно и неубедительно прозвучали в пустой комнате.
Она пыталась убедить себя в том, что, быть может, поездка в Таррагон может служить каким-то оправданием ее поспешного отъезда. Она надеялась, что увидев хотя бы этот небольшой кусочек огромного мира, она сможет в конце концов решить, в каком направлении должна протекать ее дальнейшая жизнь. "Я не знаю, где в этой жизни найдется место для дочери охотника, подумала она, - я найду его или сама выстрою это место".
Кроме того, она продолжала чувствовать неясное влечение, которое звало ее на восток. Таррагон также располагался к востоку от гор, и она надеялась, что, доставив амулет кому-то неведомому на базарной площади, она заодно узнает что-нибудь о голосе, который звал ее по ночам.
Норисса продолжала спорить сама с собой чуть ли не до самого утра, пока сон не сморил ее на скамеечке перед очагом. Когда она проснулась, серый рассвет надвигался с востока и ночное небо посветлело. Норисса встала со скамьи и потянулась, чтобы размять затекшие в неудобном положении ноги. Взгляд ее снова упал на украшение на столе. На какой-то миг ей показалось, что крошечный дракон пошевелился. Норисса затрясла головой, пристально вглядываясь в золотую фигурку, но дракон оставался неподвижен, а алый камень в центре круга тускло блестел, ничем не напоминая вчерашнюю живую капельку.
Норисса протерла глаза, изгоняя с ресниц последние остатки налипшего сна, и снова раздула в очаге огонь, часто и с беспокойством оглядываясь на медальон. Она как раз заваривала свежий чай, когда Эдель появилась из спальни, завернувшись в одеяло. Поколебавшись, она несмело улыбнулась и села у огня рядом с Нориссой. Помолчав, она спросила:
- Ты правду сказала вчера вечером, когда говорила, что я могу владеть всем этим?
- Конечно, матушка, мое предложение было искренним. Если ты решила остаться здесь, то я схожу добуду ярья, чтобы у тебя было мясо на первое время.
Эдель отвернулась к огню, чтобы скрыть слезы радости:
- Я остаюсь.
Норисса надела свой охотничий плащ, захватила лук и колчан со стрелами и выскользнула из домика. Небо быстро светлело, но в лесу под деревьями еще лежала густая тень, и Норисса в мгновение ока растворилась в этом таинственном полумраке.
Поднявшись невысоко в гору, Норисса натолкнулась на стаю дакви, терзающих тушу ярья. Белесая жесткая щетина, обычно незаметная на казавшихся голыми спинах этих животных, теперь свирепо топорщилась. Короткие и толстые тела дакви напрягались и изгибались в усилии, когда то одно, то другое животное отрывало своими клыками куски мяса от туши убитого ярья.
Норисса вздрогнула. Запах свежей, еще теплой крови и влажные неподвижные глаза жертвы подсказали ей, что это свежая добыча, которую дакви загнали и убили, и поэтому она с опаской обогнула место пиршества. Обычно робкие трупоеды теперь опьянели от крови, и ей вовсе не хотелось привлечь к себе их внимание.
Еще выше Норисса напала на след еще одного ярья. Преследуя легконогое животное, Норисса оказалась вблизи большой кучи валежника. Какое-то движение привлекло ее внимание. Вглядевшись, она увидела сирре, примостившегося на стволе поваленного дерева. Блестящий коричневый мех зверька растопырился во все стороны, и сирре казался вдвое больше своих истинных размеров. Зверек сердито забормотал, и Норисса, улыбнувшись, вытянула губы, чтобы ответить ему, но сирре вдруг припал к бревну, а его длинный нос в панике сморщился. Сирре чихнул и исчез в норе между стволами поваленных деревьев.
В наступившей тишине - как-то сразу замолчали птицы и насекомые Норисса почувствовала себя странно беззащитной. Что-то заставило ее поглядеть вверх, и там, разглядывая голубеющую высь, Норисса привычным глазом высмотрела две темные тени.
Огромные черные крылья наполнялись рассветным ветром, и две похожие на человеческие фигуры заходили от солнца, медленно скользя вниз. Они совершили неторопливый круг над деревней у подножия горы, затем, словно гончие псы, взявшие кровавый след, оба летающих дракона развернулись и ринулись к домику, примостившемуся на склоне горы.
Норисса в ужасе наблюдала, как одинокая фигурка возле домика уронила охапку дров и бросилась к дверям. Летучие бестии сложили крылья и с воплями торжества спикировали на домик. Норисса издала сдавленный крик и ринулась вниз по склону горы.
Не обращая внимания на ветви кустарников, которые цеплялись за одежду и хлестали ее по лицу, Норисса мчалась, напрягая все силы и думая только о том, как бы скорее оказаться возле дома. Из дома тем временем раздались испуганные вопли Эдель, и Норисса помчалась еще быстрее.
В тот момент, когда Норисса достигла расчищенной площадки возле дома, двери отворились и на пороге показались обе твари. Они волокли за собой безвольно повисшее тело Эдель. Одна из тварей запрокинула назад свою мохнатую голову и торжествующе зарычала, взмахнув знакомым медальоном на серебряной цепочке.
Норисса вскрикнула от ярости. Схватив одно из рассыпанных на земле поленьев, она широко размахнулась и швырнула его в сторону чудовищ. Короткое и толстое полено попало в одну из тварей, заставив ее пошатнуться. Тварь повернулась к ней, и Норисса невольно отступила на шаг, увидев на заросшей волосами морде выражение неописуемой ненависти. Тварь тем временем выронила медальон и прыгнула вперед, потянувшись к Нориссе своими верхними конечностями, заканчивающимися длинными изогнутыми когтями.
Норисса отступила еще на шаг назад. Ей удалось овладеть собой, отбросив ненужные эмоции и чувства. Теперь она снова стала охотником, встретившимся лицом к лицу со своей добычей. Быстрыми и уверенными движениями Норисса приладила стрелу, натянула тетиву, задержав дыхание, хладнокровно прицелилась и выстрелила. Стрела вонзилась прямо в горло чудовищу, и оно пошатнулось - так велика была сила удара стрелы.
