Сергей Синякин - Основной вопрос
– Знавал я одно местечко, где нас становилось больше, - вздохнул Гурнов. - Называлось оно камерой предварительного заключения. А потом, когда следствие завершалось, в камере просторно становилось, даже ходить можно было, без опаски на кого-то наступить.
– Вы пессимист, дорогуша, - тон у академика стал покровительственным. - Мне думается, ваши опасения напрасны. Высший разум…
– А разве я говорил о Высшем разуме? - невежливо перебил Гурнов. - Уважаемый академик, вам не кажется, что наш конечный пункт более походит на Чистилище. Разберутся и начнут нас отсюда отправлять по адресам. Хотелось бы знать, кто здесь в охране служит!
– Шуточки у вас, - недовольно буркнул Шейнис. - Но мы слились не для этого. Совершенно ясно, что нам предстоит встреча с кем-то, кто стоит в своем развитии неизмеримо выше нас. Академики предлагают выработать линию поведения, если хотите - обозначить протокол контакта. Нам предстоит нелегкая задача, мы должны показать, что достойны если не взаимопонимания, то того, чтобы нас внимательно выслушали.
– Вы думаете, кто-нибудь станет разбираться в этой дикой мешанине миров? - не выдержал Даниил. - Вы серьезно полагаете, что кто-то будет рыться во всем этом дерьме, выбирая достойное?
– Молодые люди, - сказал Шейнис. - Я вижу, вам нравится ниспровергать основы. Но это не для нас. Здесь собрались серьезные люди, с определенным складом ума…
– Погодите, - перебил его Даниил. - У меня всего один вопрос, господин академик. Что произойдет, если масса превысит критическую? Скажите, исходя из ваших академических представлений…
Шейнис молчал.
– Ох, и трахнет! - тихонько сказал Гурнов. - Так трахнет, Вселенной мало не покажется!
Видать, прав он был, прав. Критическая масса чревата взрывом. Даже если это критическая масса дерьма.
Додумать все это Даниил не успел.
Гурнов оказался прав - ахнуло так, что Вселенная содрогнулась. Сразу стало видно, что такое свет.
Яблоки
Ах, как они летели!
Гигантский фейерверк с разлетающимися в разные стороны искрами.
Даниил мчался в пустоту, уже понимая, что произошло. Господи! Только идиот не смог бы понять происходящее. Идиот или напыщенный, полный книжных истин тугодум, уверовавший в особую роль человечества в жизни Вселенной. Проще надо смотреть на происходящее, проще.
Слепящая искорка возникла совсем рядом, но Даниил совсем не удивился ей. Так и должно быть, именно так. Оплодотворение информации женским началом. Природа дуалистична, в ней все подчинено мужскому и женскому началу.
– Господи! - сказала она, когда две искры намертво соединились в пространстве. - Как было страшно!
Даниил промолчал. Она должна была выговориться.
Она выговаривалась долго. Она избавлялась от глупых собственных страхов, обвиняла, охаивала, кляла, потом начала рассудительно прикидывать, что будет дальше. Удивительное дело, она делала выводы, не имея никаких фактов. Непоследовательно она обвинила в случившемся Даниила. И вообще, она напоминала маленькую девочку, которая боится всего того, что находится вне ее самой. У Даниила возникло ощущение, что он идет по заснеженному полю, сжимая ладонью маленькую ручку в колючей варежке.
– Что это было? - спросила она, не переводя дыхания.
– Большой взрыв, - сказал Даниил.
– Я сама видела, что это был взрыв, - капризно возразила она. - Я хочу знать, что это было!
Господи, ну как ей объяснить, что ничего страшного не произошло, что просто в бесконечном пространстве рождается новая Вселенная, и все они просто ростки, обещающие поля звезд и планет. Информационные ростки, обещающие будущую жизнь.
Они неслись в пустоте. Свобода их полета была мнимой, конечный пункт их полета был определен алгоритмом, которому подчинялось все - от движения звезд в галактиках, до поведения амеб в утренней капле росы.
Вокруг дышал плазменный шар - косматый сгусток огня, из коего предстояло появиться их новому дому. Дому, в котором им предстояло стать неутомимыми строителями, ведь строить надо все, начиная с фундамента физических законов, где будет покоиться существование мира.
Тысячелетиями люди искали смысл жизни и не находили ответа на свои вопросы. А все потому, что не там искали. Смысл жизни был в самой жизни, которая этот смысл обретала после смерти индивидуума. Жизнь - это ученичество и сбор информации. Участие в вечном строительстве начинается после смерти.
Откуда-то издалека он услышал голос Гурнова.
– Поздравляю, старик! Ты уже все понял?
– Почти, - согласился Даниил, радуясь, что свя.зь их не прервалась. - Я даже понял, что буду делать. А чем займешься ты?
– Пока я просто посмотрю, - сказал далекий Гурнов. - Помнишь, как там было: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над Бездною; и Дух Божий носился над водою».
– Счастливо тебе, Дух Божий! - попрощался Даниил.
– Я не прощаюсь, - отозвался Гурнов. - А ты… Ты постарайся, чтобы на этот раз все было хорошо.
– Я постараюсь, - пообещал Даниил.
– Слушай! - капризно потребовали рядом. - Ты совсем не обращаешь на меня внимания. С кем ты разговаривал? И, кстати говоря, как тебя зовут?
А ее звали Евой. Надо же! Ее звали Евой!
– Что смешного? - обиделась она. - У нас в Польше девочкам часто дают это имя. Знаешь, когда я умерла, то ужасно жалела, что все так быстро кончилось. А потом оказалось, что ничего не кончилось, все просто стало по-другому…
– Артемьев, - скрипуче сказали издалека. - Это Шейнис из Центра Создания. Я требую, чтобы вы ничего не предпринимали самостоятельно. Только в соответствии с рекомендациями Центра, вы поняли меня, Даниил? Пусть хоть в этой Вселенной все будет научно обосновано.
– Отстаньте, - огрызнулся Даниил. - У меня… - тут он вспомнил о маленькой руке в колючей варежке и торопливо поправился. - У нас с Евой много дел. Прощайте, Шейнис!
Черная бездна открывалась перед ними. Бездна, которую предстояло заселить. И уже нашлись люди, которые пытались оседлать процесс созидания, накинуть на него уздечку. В любом движении всегда находятся люди, которые хотят быть первыми. Даже не первыми, а самыми важными - чтобы без них никто и никуда.
– Ты меня совсем не слушаешь! - обидчиво сказала Ева. - Так нельзя. Знаешь, Даниил - это слишком длинно. Можно, я буду называть тебя Дан?
Они летели сквозь пустоту.
Полет длился вечно, и они уже все знали друг о друге, две половники, соединившиеся в целое. Ян и Инь нового мира, которые не выбирали друг друга, выбор за них сделала сама судьба.
– А куда мы летим? - удивилась Ева. - Летим, летим… Слушай, нам давно пора остановиться!
Женщина всегда права. Особенно в том, что касается гнезда. Даже мудрый ворон не спорит с подругой, когда та начинает рвать волос из конского хвоста. Да и место оказалось неплохое - прямо на берегу молочной звездной реки, уже созданной остальными.
