Сергей Самаров - Отчуждение
Обзор книги Сергей Самаров - Отчуждение
Сергей Самаров
Отчуждение
© ООО «Издательство «Эксмо», 2017
© Самаров С., 2017
ПРОЛОГ
Магомет Арсамаков, эмир банды, как я давно уже определил, спрятался за высоким камнем, словно столб, торчащим из-под земли. Этот камень чем-то напоминал мне «каменную бабу», которую я встречал в Омской области во время учений. Однако, в здешних краях «каменных баб», насколько я знаю, не встречалось. Но на этот камень я смотрел не просто так. Мне, признаться, просто не терпелось самому испытать убойную силу только что поступившего на вооружение гранатомета РПГ-29 «Вампир», но до камня такому неопытному гранатометчику, как я, было далековато, и я опасался промахнуться. Если промахнется гранатометчик, это не большая беда. Ну, выскажу я ему претензию, если настроение дурное будет, и все. Но даже это не обязательно. Не всегда же у меня дурное настроение. А если и выскажу… Мою претензию даже вместо туалетной бумаги использовать нельзя. Она прозвучит, и забудется. Даже мной самим забудется, потому что гранатометчик у меня во взводе, в самом деле, отличный. А если на глазах всего взвода промахнусь я, командир взвода, солдаты долго будут обсуждать это. Кто-то даже и посмеется. Такой промах – откровенная потеря авторитета. И хотя я не гранатометчик по профессии, а только линейный офицер, среди солдат бытует мнение, что их командир должен уметь все делать лучше, чем делают они. Только тогда он имеет право с них спрашивать строго. Но все делать лучше, чем они, я не умею. Я могу в каких-то обстоятельствах кого-то из них заменить, но не всех и не всегда. И, главное, не с таким качеством. И потому я не попросил гранатомет у штатного взводного гранатометчика, а просто сказал ему по внутренней связи:
– Рахметьев! Сереня… Видишь высокий камень? Как столб стоит. Попробуй его развалить своим «Вампиром». Сможешь?
– Есть, развалить камень, товарищ старший лейтенант! Самому интересно, как получится.
РПГ-29 по своим характеристикам должен пробивать шестьсот миллиметров гомогенной брони, имеющей динамическую защиту. На броню мы в бригаде гранатомет не испытывали, поскольку нет танка с такой толщиной брони. Но на нашем бригадном полигоне были выставлены мощные железобетонные фундаментные блоки – не знаю уж, откуда такие привезли, и где они используются кроме фундамента и полигона! – но я сам с рулеткой бегал и измерял толщину. Блок был толщиной больше полутора метров, и внутри имел мощную арматуру. Испытывали «Вампир» при стрельбе под углом в шестьдесят градусов к поверхности. И «выстрел» пробил блок насквозь по прямой линии от места попадания. Мы потом в отверстие лом просунули, и измерили. Получалось, что гранатомет проломил двухметровый слой железобетона. Более мощного и толстого укрепления у нас на полигоне не нашлось. Но и этого вполне хватило. Бетон был проломлен, стальная арматура разорвана. Можно было представить себе, что будет с людьми в укреплении, когда стену проломит такой заряд. Хотя стрелять по укреплениям никому из нас пока не доводилось. И слава Богу, что время мирное. А там, где приходится стрелять, мощных укреплений нет.
* * *Я смотрел на поле боя, укрываясь за большим камнем-валуном, на который положил свой автомат. Гранатометчик младший сержант контрактной службы Рахметьев сначала попробовал пристроить тубу «Вампира» на соседний камень. Сошки свободно свисали у него за спиной, а передних сошек у гранатомета не имелось. Вообще-то его можно использовать для стрельбы со станины, Тогда и прицеливаться легче, и стрельба становится более точной, но сейчас в расчете только два человека, а, если добавить станину, то потребуется для ее переноски выделять еще одного бойца. А у меня во взводе и без того всего двадцать два человека, из них только три солдата срочной службы, а все остальные контрактники. Мы с Разметьевым посовещались, и вместе решили, что без станины обойтись можно. Тем более, Сережа привык стрелять из старенького РПГ-7, который вообще станину не использует, предпочитая ей плечо гранатометчика.
С камня стрелять было неудобно, и Разметьев снял свой рюкзак, положил его на метр впереди себя, устроив, таким образом, что-то типа бруствера, и на этот бруствер пристроил тубу. И тут же приник глазом к прицелу, интегрированному с прибором управления огнем. Я сам привык прицеливаться долго. Но это дело индивидуальное. Одни долго примеряются, прежде, чем нажать спусковой крючок, другие предпочитают стрелять быстро. Так у них лучше получается. В этот раз я успел только позвать взводного снайпера ефрейтора контрактной службы Ассонова.
– Валентин, возьми на прицел камень, за которым эмир прячется.
Наверное, Ассонов успел взять на прицел камень, и тут же Рахметьев выстрелил. Дыма и пыли было много. Я даже отвернулся, и пару раз кашлянул, сплевывая едкий дым. А вот грохота сильного не было. Было только громкое шипение. А когда я повернулся, и посмотрел в ту сторону, куда гранатометчик стрелял, увидел, что и Ассонов время даром не терял, и свой выстрел тоже произвел. Он в стороне сидел, и дым наш ему не мешал. Но камень. На моих глазах железобетонная плита была прошита насквозь. Но там бетон был «завязан» на арматуре. В камне арматуры не было. И мощный выстрел просто рассыпал монолитный камень в щебень, обнажив четверых бандитов, что за ним прятались. Но пряталось уже только два бандита. И не за камнем, которого не стало. Одного, видимо, уничтожило выстрелом «Вампира», второго сразу после выстрела подстрелил снайпер Ассонов. А двое оставшихся, не имея укрытия, стремительно поскакали в сторону скал, и успели нырнуть в расщелины раньше, чем их догнали и уронили автоматные очереди моих бойцов, которые тоже не ожидали такого результата от выстрела гранатомета, рты поразевали, и потому не успели перевести стволы. Но одного, как мне показалось, все же пуля настигла в самый последний момент, и уже повалила в расщелину в скале. Только одна нога осталась снаружи. Хотя и допускаю, что бандит просто споткнулся, и пожелал покрасить камни кровью из своего носа. Но тут же, видимо, протянулись чьи-то невидимые нам руки, и стремительно протащили раненого или убитого, или просто нос себе расквасившего дальше в расщелину.
Второй номер из расчета Рахметьева рядовой срочной службы Пашинцев уже засовывал в тубу новый заряд.
– Сереня! Прямо туда, в расщелину! Влупи им, по самый помидор! – заорал я.
Гранатомет выстрелил сразу после перезарядки. И клубы дыма повалили не только из этой расщелины, но и из некоторых других. Там, внутри монолитной растрескавшейся от старости скалы имелись, как мы знали, множественные проходы и соединения, напоминающие лабиринт. Сама скала вздрогнула и, кажется, зашевелилась, как в сильное землетрясение. Но можно было быть уверенным в одном. Тем бандитам, что в расщелине прятались, пришлось хреновенько. Правда, они, я думаю, этого даже ощутить не успели. Их просто сразу испепелило взрывом кумулятивной гранаты. Наверное, и камни в расщелине оплавило, а кого-то, возможно, впаяло в стену. «Вампир» оправдывал ожидания…
А я тут же дал очередь в соседнюю расщелину. Там, как мне показалось, скрылся сам эмир Арсамаков, верткий, скользкий и удачливый тип, которого уже много лет никто не может поймать. Видимо, расщелина была длинная, потому что пули, рикошетя, бились о множество камней. Это удалось услышать в ту паузу, что образовалась в стрельбе. Бойцы, видимо, ждали, что наш гранатометчик и по другим камням стрелять будет, кто-то выскочит после этого, и его расстреляют сразу из нескольких стволов. Но я знал, что у Рахметьева было с собой всего три «выстрела», и последний я лично хотел бы потратить на эмира Магомета Арсамакова, считая, думаю, вполне справедливо, что вся эта банда именно на нем, на Арсамакове держится, на его авторитете. К нему идут, потому что он – везунчик, и не понимают при этом, что везет эмиру одному. У него всех убивают, а он выкручивается.
– Стреляй в расщелину. В эмира! – крикнул я в микрофон своего шлема. Но не потому опять крикнул, что меня было плохо слышно, а только от возбуждения. Но тут услышал какой-то жуткий свист в небе, заметил, что Рахметьев тоже в небо смотрит, и его второй номер рядовой Пашинцев, который только-только закончил тубу заряжать, тоже туда смотрит, и все бойцы взвода смотрят, и потому не стреляют, и я сам задрал голову.
* * *Я не только голову задрал, я еще, как сам скоро понял, так рот раскрыл, что в челюсти что-то с болью хрустнуло, и вся левая щека у меня словно загорелась, такое тепло туда ударило. Нижняя челюсть у меня была пару лет назад сломана на тренировке по рукопашному бою, и с тех пор несколько раз случались такие «прострелы». Но сейчас мне было не до того, я только руку к щеке прижал, а сам смотрел в небо. Я не понимал, что там такое происходит. Два громадных самолета – не самолета, а вообще непонятно что на бешеной скорости вертелись друг против друга. Первый из них время от времени словно плевался какими-то огненными брызгами, прямо из живота плевался, а второй эти брызги отражал корпусом и крыльями, подвижными, как руки человека, только гораздо более быстрыми, несмотря на свои размеры. При этом сам пытался сблизиться, и, как хищная птица, старался клюнуть первого своим острым носом. Первый, круглоносый, от сближения ловко уворачивался, и продолжал то ли стрелять, то ли плеваться. Но эти его плевки второму видимого вреда не приносили, и плевки падали на землю. А там, куда они падали, загорался горный лес – дым, черный, нефтяной, а не древесный, рвался ввысь. Это я проследил. Впечатление было такое, что дерутся две неведомые птицы, но при этом я отдавал себе полный отчет в том, что птицы эти металлические.
