Кэтрин Мур - Красавицы Минги
Ее голос постепенно становился все тише - так слабеет затухающий огонь. Наконец она замолчала; лишь взгляд продолжал потерянно блуждать среди кошмарных образов, пробужденных ее словами.
- С той поры я проклята, осуждена на ад, более страшный, чем все, чем грозят грешникам жрецы Шаора, - продолжила она после паузы. - Нет, не думайте, я не брежу. Я еще не рассказала вам самое жуткое. О, великий Шаор, как бы я хотела, чтобы это было не так!
Наше происхождение теряется в легендарном прошлом. Но почему с самого начала самый первый Алендар уже жил среди приморских туманов и растил своих девушек с волосами цвета меди? Ведь в то время он еще не продавал их. Откуда он узнал секрет повторения одного и того же женского типа? И замок, согласно легенде, находился здесь за много веков до того, как его обнаружил Фар-Турса. Девушки всегда были сказочно красивы, что говорит о многих более ранних поколениях, ушедших в небытие. Кто и когда построил цитадель? И зачем? Какие могут быть мотивы, заставляющие жить здесь, оставаясь неизвестным для всего мира и воспитывая девушек - чудо красоты и изящества, когда полудикое человечество еще бродит в звериных шкурах? Иногда мне кажется, что я все же догадываюсь о причинах этого...
Ее голос затих в звенящей тишине, и некоторое время она молча сидела, уставившись невидящим взором в обтянутую тканью стену напротив. Возобновив разговор, резко сменила тему.
- Как вы считаете, я красива?
- Вы прекраснее всех девушек, которых мне когда-либо приходилось видеть, - искренне ответил Смит.
Ее рот искривился в горькой усмешке.
- В этом замке есть девушки настолько совершеннее меня, что даже стыдно за ваши слова. Ни один смертный никогда не видел их, если не считать Алендара, а его вряд ли можно относить к смертным. И не увидит. Они не предназначены для продажи. В конце концов, они просто исчезнут, исчезнут навсегда.
Можно подумать, что женская красота способна достигнуть предела в своем развитии. Но это не так. Она может быть доведена до... Нет, мне не хватает слов, чтобы выразить мысли. Я думаю, что ее развитие неограничено, особенно, когда оно - дело рук Алендара. Что же касается красавиц, о которых мы иногда слышим от прислуживающих им рабынь... ходят слухи - есть такие изумительные, что мужчина даже не в состоянии смотреть на них. А другие, настоящие чудеса красоты, скрываемые Алендаром в потайных помещениях Минги?
Мир никогда ничего не узнает о них. Ни один монарх трех планет не обладает богатством, достаточным для того, чтобы приобрести хотя бы одну из этих сказочных красавиц, спрятанных в недрах цитадели. На протяжении бесчисленного количества поколений властители Минги создают все более и более законченную красоту. И вот она должна внезапно исчезнуть. Дуновение и ее уже нет. Почему? Где? Как? Никто не знает.
Именно это больше всего пугает меня. Я не обладаю даже крупицей той красоты, о которой только что говорила, и все же мне достанется та же судьба! Я смотрела в глаза Алендару... и знаю теперь, что ждет меня. Я уверена, что мне придется еще раз взглянуть в его черные бездонные глаза, но это произойдет гораздо более ужасным образом, будет концом всего... И я схожу с ума от ужаса при одной мысли о том, что мне вскоре предстоит узнать.
Меня ожидает нечто невероятно жестокое, и оно с каждой минутой все ближе и ближе. Завтра, может быть, послезавтра или немного позже я исчезну, и мои подруги сначала удивятся, посудачат немного шепотом, а потом замолчат и забудут. Подобное уже случалось, и не однажды. Великий Шаор, что мне делать?
Последняя фраза Водир прозвучала мелодичным стоном отчаяния. Немного помолчав, она продолжала совсем другим тоном, и в ее голосе теперь слышались нотки сожаления.
- И я еще увлекла с собой вас! Я нарушила все законы и традиции Минги, когда привела вас сюда, и это получилось без малейшей помехи. Все оказалось просто, слишком просто. Думаю, что обрекла вас на смерть. Когда вы появились здесь, я решила очаровать вас, с помощью соблазна завлечь настолько далеко, чтобы вы, стараясь вернуть себе свободу, сделали все, что потребую. Но теперь понимаю, что, только пригласив вас сюда, я уже зашла гораздо дальше, чем собиралась. Я поняла это, хотя и не знаю, каким образом, - очевидно, это буквально носится в воздухе. Чувствую, что меня осаждают со всех сторон призывы, против которых бессильна. Моя вызванная страхом поспешность в стремлении заручиться чьей-либо поддержкой навлекла проклятье на нас обоих. Это постоянно твердит мой внутренний голос с того момента, когда вы беспрепятственно оказались здесь... Боюсь, что вам не удастся выйти отсюда живым. Я знаю, что пропала и что вы пропали вместе со мной. О, Шаор, что я наделала!
- Но чего же вы, в конце концов, хотите от меня? - Смит нетерпеливо хлопнул себя ладонью по колену. - Какая опасность грозит нам? Стража? Яд? Ловушки? Гипноз? Дайте же мне хотя бы общее представление о том, что может ожидать.
Он наклонился вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. Она нахмурилась, силясь подобрать наиболее точные слова, и с ее губ уже готова была сорваться первая фраза...
- Стражи! - воскликнула она внезапно. - Стражи!
И на ее лице появилось выражение такого всепоглощающего ужаса, что Смит непроизвольно стиснул колени руками, и волосы на его затылке зашевелились. Это был не хорошо знакомый ему страх перед чем-то осязаемым; нет, это был пронизывающий нематериальный ужас, жуткая уверенность в том, что вот-вот случится непоправимое, невероятное. Он взглянул на Водир. Ее глаза потухли, она явно ничего не видела вокруг себя. Черты ее восхитительного лица застыли без выражения, и за этими пустыми глазами, за этой прекрасной неподвижной маской он как-то смутно почувствовал, как в ее душе все настойчивей и настойчивей звучит призыв мрака.
Водир медленно встала с дивана. Смит уже был на ногах, держа перед собой дулом кверху термопистолет, и по его коже бегали ледяные мурашки, так как он уловил странные колебания воздуха в комнате, будто вызванные взмахами огромных крыльев. Трижды эти невидимые крылья сотрясли воздух, после чего Водир сдвинулась с места и направилась к двери - механически, словно автомат, с маской ужаса на лице, порабощенная невидимым кошмаром. Смит протянул было руку, пытаясь задержать ее. Но вместо нежной живой плоти ощутил нечто холодное, безжизненное, и какой-то болезненный удар пронзил все его тело. И опять он почувствовал взмахи гигантских крыльев. Водир словно не заметила его прикосновения; тогда он отпустил ее руку.
Он больше не пытался пробудить ее. Он шел, пригнувшись, опустив плечи, и в его громадной фигуре проглядывало что-то от большой кошки, крадущейся за добычей. Он был готов ко всему, и его палец привычно ощущал курок термопистолета.
