Рене Баржавель - В глубь времен
— Ну… я…
— А вы?
— Ну… это в ту сторону…
— А вы?
— Это на юге…
— Браво! Вы бы хотели туда поехать?
— Нет, а что?
— Почему?
— Ну, там слишком холодно.
За столом Виньо-мать наклоняет голову:
— До чего же глупо задавать такие вопросы! — она секунду размышляет и добавляет: — Не считая того, что там действительно не очень тепло.
Виньо-отец замечает:
— А сколько это будет стоить денег! Лучше бы автостоянки сделали…
На экране появляется рисунок Бернара.
— А все-таки забавно, найти в таком месте город, — говорит мать.
— Ничего забавного, — возражает дочь, — подумаешь, доколумбова эпоха…
Сын не смотрит вовсе. Он ест и читает комиксы Билли Бид Бада.
Сестра толкает его:
— Ну посмотри же — любопытно как ни как, а?
Он пожимает плечами и небрежно бросает: "Глупости".
* * *
Чудовищные механизмы вгрызались в толщу ледяной горы, выбрасывая фонтаны прозрачных брызг, которые солнце превращало в радугу. В горе уже пробурили более тридцати галерей, в них разместили склады, радиотелепередатчики Международной полярной экспедиции — МПЭ. Город в горе назывался МПЭ-1, а тот, который приютился под плато квадрата 612, - МПЭ-2. В МПЭ-2 сосредоточили все остальное оборудование и атомную энергостанцию, которая давала энергию и тепло двум городам и МПЭ-3 — городу на поверхности, состоящему из ангаров, где находились вездеходы и другие машины, способные атаковать лед всеми доступными человеческому разуму способами. Ни одна международная экспедиция не имела такого размаха. Казалось, люди с величайшим облегчением нашли здесь давно желанную возможность избавиться от тупости чиновников, забыть все обиды и побрататься.
Франция была приглашающей державой, и французский выбрали в качестве рабочего языка. А чтобы облегчить контакты, Япония установила на МПЭ-2 универсальный переводчик на коротких волнах. Машина синхронно переводила речи и диалоги с семнадцати языков. Каждый ученый, каждый руководитель, каждый работающий инженер и техник получил приемник размером с горошину, которую они постоянно держали в ухе, и маленький передатчик-брошку, который они носили на груди или плече. Карманный манипулятор, плоский, как монета, позволял изолироваться от шума тысячи разговоров, в котором семнадцать переводов смешивались как вавилонское спагетти, и вести только один диалог, принимая только своих собеседников.
Атомная энергостанция была американская, тяжелые вертолеты — русские, комбинезоны с теплозащитой — китайские, сапоги — финские, виски — ирландское, кухня — французская. Были английские машины и аппараты, немецкие, итальянские, канадские технологии, аргентинское мясо и израильские фрукты. Кондиционеры и все внутреннее убранство жилых помещений поставили американцы. И все это было настолько изумительно, настолько комфортабельно, что руководство сочло возможным участие в экспедиции женщин.
* * *
Колодец.
Его одиннадцатиметровое жерло уходило вертикально в блистающий лед над тем самым местом, где находился передатчик. Каждое утро два лифта уносили вниз людей и оборудование. С каждым днем тайна становилась все ближе и ближе.
На девятисотметровой отметке рабочие обнаружили во льду птицу. Красная птица с белым брюшком и коралловыми лапками, точно таким же хохолком, желтым мощным приоткрытым клювом и блестящими рыже-черными глазками выглядела взъерошенной и напоминала язычки пламени. Крылья птицы были наполовину разбросаны, хвост распушен в виде веера, лапки сжаты, словно она хотела притормозить полет. Все наводило на мысль о том, что птица боролась с вихрем, дующим в спину.
Замороженную птицу в кубе льда отправили на поверхность. В естественной упаковке ее поместили в прозрачный холодильник, и начались бесконечные научные дискуссии по поводу ее пола и вида.
Телевидение передало изображение замороженной птицы по всему миру. Ровно через две недели ее макетами из перьев, плюша, шерсти, пуха, пластмассы — из чего угодно, были заполнены все сувенирные лавки и магазины игрушек.
Дно Колодца достигло руин.
* * *
Профессор Жоао де Агиар из Бразилии, исполняющий обязанности президента ЮНЕСКО, необыкновенно торжественный, поднялся на трибуну и обратился к присутствующим. В огромном конференц-зале в этот вечер собрались ученые, дипломаты, журналисты.
Всю стену над головой профессора де Агиара занимал самый большой в мире телеэкран. Вскоре должна была начаться голографическая трансляция со дна Колодца, передаваемая через антенну МПЭ-1 и спутник "Трио".
Экран зажегся. На нем появилась гигантская фигура президента. Оба президента — один во плоти и его огромное изображение — подняли руку в приветственном жесте и заговорили. Это длилось семь минут. Вот окончание его речи: "…Таким образом, в глубинах ледяного материка вырублен зал, находящийся посреди руин, все еще заключенных в своей ледяной тюрьме. Только благодаря героическим усилиям нескольких пионеров человеческой науки был вырыт этот грандиозный Колодец. Пока только этим труженикам науки удалось увидеть следы исчезнувшей цивилизации. Сейчас я нажму на эту кнопку, и наш мир в одно мгновение откроет для себя это чудо. С чувством глубокой взволнованности…"
В маленькой кабине по контрольному экрану режиссер следил за изображением президента. Он опустил свой палец одновременно с ним.
И там, на краю земли, высветился ледяной зал.
Вначале все телезрители земного шара увидели белую лошадь, стоявшую у самой границы Колодца, приоткрыв губы и раздув ноздри. Казалось, она вот-вот упадет на бок под каким-то мощным напором. Ее грива и хвост развеваются уже девятьсот тысяч лет. Перед ней лежит сломанный ствол гигантского дерева. В листве раскидистой кроны виднеется открытая пасть акулы. Вихрь обломков лестниц, ступенек, поручней уходит далеко в толщу льда. С другой стороны распустившийся цветок, огромный, как готическая роза на соборе, раскрыл на три четверти свои пурпурные лепестки. Справа высится разрушенная стена зеленого цвета из неизвестного материала. В ней открывается что-то вроде двери или окна, в проеме которого навсегда застряли невиданные насекомые, грызуны и змеи. Чуть ниже привалился обломок какой-то винтообразной площадки из металла, похожего на сталь, мерцающего в молочном тумане ледяного мира.
В Колодец опустили трубу, через которую подавался теплый воздух. На глазах у всего мира первый фрагмент прошлого освобождался от ледяных оков.
