Кир Булычев - Похищение Тесея
И она смогла уловить полусекундную паузу в стадионном шуме и крикнула ему громко, но на такой ноте, которая достигла ушей форварда: — Слава, я тебя понимаю!
Слава замер и посмотрел вверх. Его заплывшие глазки отыскали на трибуне Кору. Он поднял толстую руку, улыбнулся — может, именно такой, дружеской, искренней поддержки ему и не хватало.
Как раз в этот момент к нему приближался стройный, как тополь, и нахальный, как русский банкир, Хуан Обермюллер, который явно решил забить четвертый мяч в русские ворота и доказать всему миру, что настоящего футбола в этой стране не знают.
Толстяк Плюшкин не казался ему достойным соперником, тем более что Хуан, как и любой другой футболист, знал о трагической истории своего русского коллеги и, скорее, сочувствовал ему. Но сочувствие в спорте остается за оградой стадиона. Спорт не знает снисхождения.
Но не тут-то было! Ловким движением корпуса Плюшкин отрезал Хуана от мяча, и тот не успел сообразить в чем дело, как оказалось, что он продолжает бежать к нашим воротам уже без мяча, а мяч, словно приклеенный к ноге Плюшкина, мчится к другим воротам.
Аргентинцам пришлось мобилизовать всю защиту, чтобы в конце концов свалить Плюшкина с ног у самой своей штрафной площадки, и, может быть, ситуация разрядилась бы иначе, если бы кто-нибудь из русских игроков догадался о том, что происходит, и пришел на помощь Плюшкину, хотя бы для того, чтобы получить от него пас. Но никто не пришел.
Зато когда надо было бить штрафной, прибежали все и забыли о Плюшкине, который, конечно же, хотел сам ударить по мячу. Но, незамеченный, он не спеша потрусил к своим воротам, в которых стоял вратарь, — все остальные забивали аргентинцам гол.
Но не забили.
Стенку из восьми игроков Железняк пробить не сумел, зато Каравелло тут же подхватил мяч и помчался к нашим воротам. А там не было никаких преград. Только неповоротливый Плюшкин, которого нетрудно обыграть любому. По необычной тишине на стадионе Плюшкин догадался, что дело неладно, и, обернувшись, увидел, что мимо него, метрах в десяти, несется Каравелло.
Какой бес вселился в Плюшкина — не знал никто, кроме Коры.
Он в три прыжка догнал Каравеллу и в подкате отправил мяч на трибуну. Стадион грянул аплодисментами. Аплодисменты не понравились товарищам Плюшкина по команде. Так что, когда Хохрянский кидал с аута, он нацелился Плюшкину в лицо. Но Плюшкин сделал вид, что так и надо, чуть отклонился, принял мяч на голову и, подбрасывая его, побежал к воротам аргентинцев, причем остановить его было невозможно и засудить тоже — никому не запрещено пронести мяч к воротам противника на голове.
Уже в штрафной Слава подбросил мяч себе под левую ногу и заколотил мяч под перекладину.
Конечно же, не только стадион бушевал. Товарищи по команде стали обнимать и целовать Плюшкина, исщипали его и исколотили при этом, но Слава не обидчивый. Ему главное — сделать дело. Президент вернулся в правительственную ложу. «Мерседес-ладу» выкатили на беговую дорожку. А время шло.
Товарищи по команде плохо снабжали Плюшкина мячами. Предпочитали забить сами, хотя это у них не получалось. И вот уже весь стадион кричал: — Отдай Плюшкину, мазила!
Неприятно быть мазилой, но тут к кромке поля выбежали тренер и председатель Федерации и стали приказывать игрокам играть на Плюшкина, иначе все зарубежные контракты будут аннулированы, а московские квартиры экспроприированы. Тогда футболисты зашевелились. Они стали нехотя и не очень точно пасовать Плюшкину, но тот бегал как заведенный и совершал чудеса. Стадион сходил с ума от радости и надежды. За шесть минут до конца матча Плюшкин забил второй мяч. Счет стал 3:2 в пользу Аргентины.
Плюшкина старались свалить и покалечить все защитники Аргентины. На как его свалишь, если он круглый?.. Покатится и опять на ногах…
Кора обратила внимание, что ее новый друг меняется на глазах.
Многие на трибунах тоже заметили это. Видно, жир был на нем наносный, нетвердый.
И когда за две минуты до конца матча Плюшкин забил свой третий гол, то футболист был уже втрое тоньше, чем в начале тайма.
А на самых последних секундах, когда тринидадский судья тянул к губам свисток, но не спешил, потому что ему же не хотелось бегать по стадиону все дополнительное время, Плюшкина все же завалили в штрафной площадке. И с облегчением тринидадский судья назначил пенальти, но реализовал его не Плюшкин, а Железняк. Железняку Плюшкин и подарил один из трех своих новых «мерседесов», так как у спонсоров четвертой машины не нашлось. Стадион ликовал, и многие рыдали. Множество людей выбежали на поле, чтобы качать игроков.
Но большинство футболистов успели убежать, и тогда стали качать тринидадских судей.
Плюшкин тоже убежал, потому что люди путали, не могли понять — он еще толстый или уже худой?
В темных очках и старом костюме он поднялся на трибуну, где Милодар и Кора ждали, пока схлынет толпа, чтобы спокойно выйти со стадиона.
— Я принимаю ваше приглашение, — просто сказал он Коре.
— Ни в коем случае! — закричал Милодар. — Завтра Кора будет в другом конце Галактики. — Я дождусь, — сказал футболист. — Нет, — возразила Кора. — Не надо таких сложностей. Что вы делаете сегодня вечером? — Только не это? — закричал Милодар. — Только не это! — закричал кришнаит. — Это выход! — обрадовался футболист. — Это невозможно! — Милодар был непреклонен. — Возможно! — ответила Кора. — Ты поймешь это через десять минут, — сказал комиссар.
— Если пойму, то попрошу прощения, — вежливо ответила Кора, а футболисту сказала: — В семь возле входа в Дом Кино на Васильевской. Там, где написано: «Ресторан».
— Идем, идем. — Милодар потянул Кору за руку. — Нас уже ждут.
Кора протянула руку Плюшкину, и тот нежно пожал ее. Ладонь и пальцы спортсмена были такими же теплыми и сильными, но потеряли мягкость.
Вместе с веселящейся, шумной толпой они вышли со стадиона и в бурном потоке радостных людей влились в метро.
Вскоре подошел поезд метро. На нем было написано: «Финал — Центр».
Поезд понесся без остановок. В нем было тесно, но весело. И Кора не чуралась громких разговоров и песен, потому что чувствовала себя причастной к исторической победе отечественного спорта.
Еще через несколько минут поезд затормозил у станции «Лубянка» и выплеснул на платформу пассажиров.
Люди умолкали и медленно расходились в разные стороны.
Что-то странное происходило с Корой. — Милодар, — спросила она. — Где мы были? — На стадионе «Уэмбли», на финальном первенстве мира по футболу между Россией и Аргентиной. — На стадионе Уэмбли в Лондоне, — сказала Кора. Комиссар снисходительно усмехнулся. — Стадион «Уэмбли» находится в Лондоне, — подтвердил кришнаит. — До встречи. Он растворился в толпе. — Милодар, объясни мне, что произошло? — Ничего особенного. Мы были с тобой на стадионе… — Стой! Я вспомнила! Этот матч состоялся в две тысячи втором году. В Лондоне. Но ведь сегодня… — Да, немало лет прошло. — Но ведь мы с тобой были на стадионе! Они поднялись наружу и уселись на лавочке в сквере на площади Лубянка, чтобы выкурить по сигарете. Вообще-то Кора не курила, но сейчас она была взволнована.
