Айзек Азимов - Фантастическое путешествие (авторская книга)
— Еще бы. — Их преследователь уже представлял собой лишь половину того чудовища, которое только что спешило за ними.
— Нам осталось добираться лишь несколько секунд, — сказал Дюваль,
— Я могу не выдержать, — простонала Кора.
Грант рывком повернулся к ней.
— Конечно же, можете. Мы уже в глазу. Мы в одном шаге от спасения. — Он обхватил ее рукой за талию и повлек за собой, успев перенять у нее лазер и силовую установку.
— Вот сюда, — сказал Дюваль, — и мы в слезном протоке.
Они увеличились уже настолько, что с трудом помещались в межклеточном пространстве, по которому плыли. По мере увеличения они плыли все быстрее, и белое кровяное тельце становилось все менее устрашающим.
Дюваль разодрал стенку мембраны, на которую они налетели.
— Проходим, — сказал он. — Мисс Петерсон, вы первая.
Протолкнув Кору, Грант последовал за ней. За ним Оуэнс и наконец Дюваль.
— Мы выбрались! — с трудом сдерживая возбуждение, сказал Дюваль. — Мы вне тела.
— Подождите, — сказал Грант. — Я бы хотел, чтобы тут оказалось и то самое белое кровяное тельце. В противном случае...
Застыв на месте, он издал восторженный вопль.
— Вот оно! И, клянусь Небесами, то самое!
Белое кровяное тельце не без усилия протиснулось в проем, сделанный ногой Дюваля. В глубине его теперь ясно можно было разглядеть «Протеус» или, точнее, оставшиеся от него обломки. Они теперь почти сравнялись размерами с поглотившим их созданием, и бедное чудовище мучилось от внезапного приступа “несварения желудка”.
Тем не менее, оно не прекращало преследования. Если уж оно пустилось в погоню, то не могло, остановиться.
Троих мужчин и женщину понес все прибывающий поток жидкости. Белое кровяное тельце с трудом последовало за ними.
Гладкая изогнутая стена, тянувшаяся по одну сторону, была прозрачной, и не так, как тонкие стенки капилляров, а в самом деле прозрачной. В ее структуре не было ни следа клеточных мембран или их ядер.
— Это роговица, — сказал Дюваль. — С другой стороны — нижнее веко. У нас осталось всего несколько секунд, но наша деминиатюризация уже не угрожает жизни Бенеса.
В нескольких футах над их головами (учитывая крохотные размеры четырех человек) тянулась горизонтальная щель.
— Через нее, — сказал Дюваль.
* * *
— Корабль показался на поверхности глаза! — раздался торжествующий возглас.
— Отлично, — сказал Рейд. — Он в правом глазу.
Техник подвел объектив микроскопа почти вплотную к полузакрытому глазу Бенеса. Оптика была настроена с предельной точностью. Медленно и осторожно зажимы крохотного пинцета подцепили нижнее веко и оттянули его вниз.
— Вот он, — сдавленным голосом прошептал техник. — Как пятнышко грязи.
Точным движением он подвел к глазу предметное стеклышко, на которое скользнула слезинка с заключенным в ней темным пятнышком.
Все расступились.
— Корабль уже обрел такие размеры, — сказал Рейд, — что сейчас начнет стремительно увеличиваться. Всем разойтись!
Техник, разрываясь между необходимостью действовать быстро и в то же время продуманно и осторожно, опустил стекло на пол зала, и тут же торопливо отбежал от него.
Едва только медсестры успели выкатить операционный стол с телом Бенеса сквозь разошедшиеся двойные двери, как пятнышко на предметном стекле стремительно стало разрастаться во все стороны, обретая свои подлинные размеры и формы.
Перед глазами присутствующих словно из небытия возникли трое мужчин, женщина и груда искореженных и изъеденных металлических обломков.
— За восемь секунд, — пробормотал Рейд.
Но Картер тут же спросил:
— Где Микаэлс? Если он еще в теле Бенеса... — Он двинулся было в сторону исчезнувшего операционного стола, и горькое чувство неизбежного на этот раз поражения опять затопило его.
Стягивая шлем, Грант остановил его взмахом руки.
— Все в порядке, генерал. Это все, что осталось от «Протеуса», и где-то там вы найдете и то, что осталось от Микаэлса. Нечто вроде органического желе с остатками костей.
* * *
Даже обретя свои подлинные размеры, Грант так и не смог сразу освоиться с окружающим миром. С краткими перерывами он проспал пятнадцать часов и, проснувшись, был удивлен светом и окружающим его пространством.
Завтрак ему подали в постель, на краю которой сидели улыбающиеся Рейд и Картер.
— Другие тоже удостоились такого обслуживания?
— У них есть все, что только можно купить за деньги, — сказал Картер. — Конечно, лишь на какое-то время. Мы позволили мы удалиться только Оуэнсу. Он хочет побыть с детьми, и мы дали ему разрешение, но лишь после того, как он представил нам краткое описание всего хода событий... И, откровенно говоря, Грант, успех миссии был обеспечен главным образом вашими стараниями.
— Может, вы сделаете из этого кое-какие выводы, — хмыкнул Грант. — Если вы хотите представить меня к медали и к продвижению по службе, я соглашусь. Если вы предоставите мне оплаченный годовой отпуск, я соглашусь еще быстрее. Но, строго говоря, миссия была бы обречена на провал, не прилагай усилий каждый из нас. Даже Микаэлс отлично прокладывал курс — большую часть пути.
— Да, Микаэлс, — задумчиво произнес Картер. —
Вы понимаете, что его история не для прессы. Официальная версия будет такова, что он погиб при исполнении служебные обязанностей. Никому не пойдет на пользу, если станет известно, что предатель смог проникнуть в ОССМ. Я и представить себе не мог, что он окажется предателем.
— Я достаточно хорошо знал его, — сказал Рейд, — чтобы утверждать — он не был предателем как таковым. Во всяком случае в общепринятом смысле этого слова.
Грант кивнул.
— Я согласен. Он не был злодеем из детской книжки. Он потратил драгоценное время, чтобы натянуть на Оуэнса гидрокомбинезон прежде чем выкинуть его из лодки. Он не сомневался, что белые кровяные тельца прикончат того, но не мог сам сделать эту работу. Нет... я думаю, он в самом деле хотел похоронить секрет вечной миниатюризации ради, как он выразился, блага всего человечества.
— Он всегда был за мирное использование миниатюризации, — сказал Рейд. — Как и я. Ведь куда большую пользу оно...
Картер прервал его.
— Вам пришлось иметь дело с человеком, мозг которого не вынес давления, в результате чего последовали иррациональные действия. Мы сталкивались с подобными вещами еще со времени изобретения атомной бомбы. Всегда существуют люди, которые считают, что если им удастся скрыть некое изобретение, в силу использования которого могут наступить печальные последствия, то все будет хорошо. Если не принимать во внимание того, что скрыть изобретение, время которого пришло, невозможно. Умри Бенес, его озарению все же пришел бы черед в следующем году, через пять лет, через десять. Только при таком раскладе Они могли быть первыми.
