Стивен Кинг - Корабль, сокрытый в земле
— Я не понимаю, о что ты хочешь сказать.
— Ты прекрасно понимаешь. И все это я слышу от того парня, которого арестовали в Сибруке с пистолетом в кармане, от парня, который убежден, что родное правительство не станет счастливым, пока мы все не засветимся в темноте как цифры на электронных часах; и потом он увещевает меня обратиться на военно-воздушную базу и позвать их сюда, чтобы те позаботились о звездном корабле.
— Это твоя земля…
— Заткнись, Гард! Мой участок так же уязвим перед суверенным правом государства отчуждать знаменитые чем-то земли в свою собственность, как и любой другой. Это право возводит заслоны.
— А иногда ядерные реакторы.
Бобби снова присела и в наступившей тишине посмотрела на Гарда.
— Подумай, что ты несешь, — проговорила она мягко. — Дня через три после подобного звонка ни земля, ни корабль в ней уже не будут «моими». Еще через 6 дней они натянут колючую проволоку по всему периметру и поставят часовых через каждые 15 шагов. Через шесть недель, мне думается, 80 % жителей Хэвена будут выселены, выкинуты… или просто исчезнут. И власти смогут это сделать. Ты, Гард, знаешь, что смогут. И в результате получится вот что: ты хочешь, чтобы я позвонила в Даллас и вызвала полицию.
— Бобби…
— Да. Вот чем это закончится. Я нашла звездный корабль, а ты настаиваешь, чтобы я сдала его в полицию Далласа. Неужели ты думаешь, что они приедут сюда и скажут: "Мисс Андерсон, пожалуйте с нами в Вашингтон, поскольку Высшее Военное Начальство хочет услышать ваши мысли по этому поводу — и не только потому, что земля, где он был найден, принадлежит вам — принадлежал вам, но главным образом потому, что Высшее Военное Начальство перед принятием решения хочет узнать ваше мнение. И Президент также хочет, чтобы вы посетили Белый дом и поделились с ним мыслями по этому поводу. Кроме того, он хочет сообщить вам, что очень любит "Римфайр Крисмас".
Андерсон запрокинула голову и засмеялась, но на этот раз дико, истерично, так, что от ее смеха бросало в дрожь. Гарденер едва заметил это. Неужели он по правде думал, что полиция приедет сюда и будет церемониться? С таким непонятным предметом? Ответ отрицательный. Они отберут землю. И пинком вышвырнут Бобби и его… но даже этого может не хватить, им может понадобиться нечто большее. Не захотят ли они создать здесь что-то среднее между русским ГУЛАГом и шикарным приютом "Клаб Мэд". Все бусинки вроде свободны, но однажды пойманные, никогда не освободятся.
Или даже этого окажется недостаточно… и не включайте в счет похорон цветы. Тогда и только тогда высокие чины среди доброжелателей смогут спать спокойно.
И в конце концов это ведь не артефакт, как этрусская ваза или предметы, оставшиеся после давно прошедшей Гражданской войны. Женщина, нашедшая это, теперь смогла снабдить весь дом энергией от D-элементов… и он еще не был готов поверить в это.
А что в самом деле заставит его работать? Микрочипы? Полупроводники? Нет. Этим добавленным внешним компонентом стала Бобби, новая и усовершенствованная Бобби. Или быть может, кто-то другой. И такой корабль… вы ведь не допустите, чтобы рядовой обыватель приближался к нему, не так ли?
— Чем бы еще это ни было, — шептал он, — эта чертова штука должна дьявольски усиливать работу мозга. Она превращает тебя в ученого гения.
— Нет. Ученого идиота, — проговорила спокойно Андерсон.
— Что?
— Ученого идиота. В Пайнлэнде, где находится государственное заведение для умственно отсталых, я видела шестерых. Еще учась в колледже, я два лета провела там, наблюдая их. Там был парень, который перемножал в уме шестизначные цифры и менее чем через 5 секунд давал правильный ответ… и в то же время пачкал штаны. И 12-летний мальчик-гидроцефал. С головой как тыква-рекордсмен. Но он мог вполне сносно печатать со скоростью 160 слов в минуту. Не мог ни говорить, ни читать, ни думать, но печатал как ураган.
Андерсон выудила из кармана сигарету и закурила. Ее глаза на изможденном, истончившемся лице смотрели на Гарденера в упор.
— Именно это случилось со мной. Ученая идиотка. Это все, чем я стала, и те знают это. Все трюки — печатание на расстоянии от машинки, новый нагреватель воды — я помню лишь их кусочки и фрагменты. Но делаю их я вполне осознанно, мне все-все ясно. А потом… — Она просяще взглянула на Гарденера. — Ты понял меня?
Он кивнул.
— Это исходит от корабля, как радиопередачи от радиобашни. И только потому, что радио способно улавливать передачи и пересылать их человеческому уху, оно ведь само не говорит. Правительство будет радо взять и запереть меня где-нибудь, а потом разрезать на кусочки, чтобы посмотреть, нет ли и физиологических изменений… когда несчастный случай позволит им произвести вскрытие, вот и все.
— Ты уверена, что не можешь проникнуть мне в голову, Бобби?
— Уверена. Но ты точно думаешь, что они не решатся пожертвовать несколькими людьми из-за этого корабля? Гарденер медленно покачал головой.
— А поэтому следование твоему совету приведет именно к такому концу, проговорила Бобби. — Вначале вызвать полицию Далласа. Затем быть взятой под стражу. А потом убитой ею.
Гард огорченно поглядел на нее и проговорил:
— Ну, ладно. Я похож на рыдающего дядюшку. Но где альтернатива? Тебе придется что-нибудь сделать. Боже, ведь эта штука убивает тебя.
— Что?
— Для начала: ты потеряла тридцать фунтов.
— Трид… — Андерсон выглядела непонимающей и испуганной. — Нет, Гард, никак не может быть. Пятнадцать, еще куда ни шло, мне представился удобный случай и…
— Пойди встань на весы, — ответил Гард, — И если ты даже в ботинках потянешь за девяносто пять фунтов, я готов съесть шкалу. Сбросишь еще фунтов пять и заболеешь. В твоем состоянии ты можешь получить сердечную аритмию и умереть за два дня.
— Мне нужно было сбросить несколько фунтов. И я была…
— Слишком занята, чтоб уделять внимание еде, не так ли?
— Ну, не так уж…
— Когда прошлым вечером я увидел тебя, ты выглядела как жертва Батаанского голодного марша. Ты узнала меня, но это все. При ходьбе ты даже не оставляешь следов на земле. Через пять минут после того, как мы зашли в дом после созерцания твоей восхитительной находки, ты спросила, показала ли ее мне.
Бобби по-прежнему сидела, уставившись в стол, но Джим выдел выражение ее глаз: зловещее и застывшее.
Он легонько прикоснулся к ней.
— Я только хотел сказать, что та вещь в лесу, какой бы прекрасной ни была, делает с твоим телом и разумом такие вещи, которые отнюдь не идут на пользу.
Бобби отвернулась от него.
