Ник Перумов - Череп в небесах
– С благополучным возвращением вас, господин лейтенант, и, конечно же, с успешным выполнением задания командования!
– Вот об этом выполнении он мне сейчас и доложит, – Валленштейн пребывал в отличном настроении. – Обеспечьте безопасность, шарфюрер.
– Яволь, герр оберст-лейтенант!
В транспортёре имелся крошечный «кабинет» командира полка, больше напоминавший купе старинного поезда, выставленного у нас в железнодорожном музее. Откидная спальная полка, крошечный столик перед панелью вычислителя, дисплей на стене да два складывающихся стула. На столике голограмма: светловолосая смеющаяся женщина, обнимающая двоих детей: мальчишку лет десяти и пятилетнюю девочку.
– Прошу садиться, господин лейтенант, – чопорно проговорил Валленштейн, явно намекая на то, что откровенничать пока не следует.
Я повиновался. Оберст-лейтенант тем временем извлёк из внутреннего кармана что-то вроде обычного наладонника и принялся нажимать клавиши. За стенными панелями что-то с лёгким гудением включалось и выключалось.
– Теперь можно, Руслан. И, конечно, давай без чинов, – вдруг произнёс мой собеседник по-русски. – У этой клетушки то преимущество, что относительно просто отыскивать «жучки». От внешнего сканирования её неплохо защитили конструкторы, – Валленштейн перешёл на общеимперский. – Мы получили твоё сообщение. Тот факт, что Дариана Дарк, по сути, не является человеком, придаёт всем событиям совершенно иной оборот.
– К сожалению, её местонахождение по-прежнему неизвестно, – сказал я. – Да это сейчас и не главное. Надо остановить войну здесь, на Новом Крыму.
Валленштейн помрачнел.
– Моим единомышленникам в Генштабе стоило немалых усилий добиться отправки сюда «Танненберга». Произошла нежелательная утечка информации…
– Вы имеете в виду – моей информации? О конфликте между поселенцами и новокрымчанами?
– Именно, – кивнул Валленштейн. – Первоначально мы планировали, что удастся протолкнуть через Генштаб идею малоформатной точечной операции силами одной нашей бригады. Захват космопорта, Нового Севастополя, разоружение и интернирование поселенческих формирований, компромисс с умеренными деятелями в Думе, широкая автономия Нового Крыма в составе Империи.
– Силами одной бригады? – я не верил собственным ушам.
– Усиленной бригады, и притом какой бригады! – усмехнулся Валленштейн. – На самом деле, если обезглавить сопротивление…
– Но откуда мы можем знать, где именно скрывается Дариана?
– Мы бы смогли. Как бы она ни шифровалась, можно осуществить практически полный перехват всех электронных сообщений в масштабе планеты. У нас есть такая техника. Да, пришлось бы повозиться. Но оно того бы стоило. Только надо было подольше повисеть над Новым Крымом да, как говорите вы, русские, «накрутить хвосты» криптографам.
– Она бы успела перебросить сюда за это время столько переселенцев, что потребовалась бы целая танковая армия!
– Это не так, Руслан. Говорю тебе, если б мы вычислили их логово и высадили туда десант…
– А если ошибка?
– Эвакуировались бы. Конечно, несколько испортив тщательно сохраняемую экологию твоей планеты, но… в конце концов, радиоактивное загрязнение – вещь очень неприятная, но это не летальная инъекция всему живому.
– То есть успех всей операции ставился в зависимость от того, нашли бы или нет Дариану?
– Не только, – сказал Валленштейн. – Как уже говорилось, очень важно было захватить Новый Севастополь и прилегающий порт. С пленением Дарианы и её штаба вполне справилась бы отдельная тактическая группа из, скажем, двух усиленных рот.
– Но этот план принят не был, вместо него Генштаб решил осуществить полицейскую операцию?
– Генштаб поддержал наши предложения, – заметил Валленштейн. – Но вмешались другие силы. Прежде всего – контрразведка и служба охраны кайзера. Они настояли на широкомасштабной операции возмездия. Кайзер властью Верховного Главнокомандующего отверг представленный на утверждение Генштабом план и велел разработать карательную операцию. Худшего варианта и представить нельзя.
– Это же глупо… – бессильно проговорил я.
– Глупо, но может оказаться эффективно, – мрачно хмыкнул подполковник. – На Новом Крыму особенно не попартизанишь.
– Но что-то всё-таки пошло не так, раз здесь оказались и 1-я мотодивизия, и «Мёртвая голова»?
– Разумеется. Считалось, что охранные дивизии займут Владисибирск уже на второй день операции.
– А почему в первом эшелоне именно они, а не ударные части?
Валленштейн развёл руками.
– Мои источники в Генштабе также в полном недоумении. 203-я охранная дивизия столкнулась с упорным сопротивлением и понесла существенные потери, особенно при штурме Владисибирска. Вопреки ожиданиям, не произошло капитуляции собственно новокрымских частей перед фронтом наступающих.
– Они не очень-то и предлагали сдаться… – заметил я. – Так, самый минимум миниморум…
– Это-то как раз очень даже объяснимо. Новый Крым и его обитателей не слишком-то любят радикалы из ближнего окружения Его Величества. Там не перевелись те, кто верит в расовые теории и что их миссия – возродить Рейх не только, так сказать, организационно, но и идеологически. Считалось, что новокрымчане должны быть деморализованы, подавлены, не готовы к сопротивлению. Ксенофобия по отношению к переселенцам должна была, по расчётам этих господ, перевесить страх и ненависть перед Империей, ведь Империя не посягала, скажем так, на национальный состав населения Нового Крыма или на его бытовой язык.
– Странный расчёт…
– Согласен. Скорее всего, рассуждали они так: если нам сдадутся – очень хорошо, а не сдадутся – ещё лучше, можно уничтожить всех смутьянов. Поверь, переселиться на Новый Крым мечтали бы не только шахтёры из-под куполов. Очень многие с Внутренних Планет охотно последовали бы их примеру. Поэтому и посылка охранных дивизий. Выполнять операции по зачистке территорий им привычнее. И лишь когда стало ясно, что добровольцы не сдаются, а сражаются насмерть, а в 203-й дивизии большие потери и её вот-вот придётся отводить на переформирование, в бой ввели второй эшелон. То есть нас. Но «Танненберг» используют не как десантную часть, а в качестве простой моторизованной бригады, хотя и усиленного состава.
– Оборону вы прорвали, – проронил я. – Весь остров в руках Империи. Сейчас, боюсь, начнётся, как здесь говорят, «эрадикация».
Валленштейн тяжело вздохнул.
– Это омерзительно и позорит имперские Вооружённые силы. Ни один настоящий офицер никогда не согласится на перевод в охранные войска, никогда не пожмёт руку служащему в них, не сядет за один стол…
