Ник Перумов - Череп в небесах
– Да очень просто, сама подала рапорт, меня и прикомандировали, как особо отличившуюся, – легко ответила девушка. – В кадрах Gehaime я осталась. А тут числюсь в служебной командировке.
Стоит ли мне говорить, что это должна была быть донельзя странная командировка?
Я постарался чуть отстраниться. Возникла неловкая пауза. Гилви кусала губы и, казалось, мучительно боролась с желанием что-то сказать. Выручил нас ординарец Валленштейна, приволокший увесистый тюк с моими личными вещами, в своё время оставленными в полку перед «дезертирством» на Новый Крым.
– Пойду переоденусь, – воспользовался я подходящим предлогом.
Да, здесь было всё. Удостоверение личности, шкатулка с наградами, аккуратно свёрнутые комплекты формы, полевой, парадной и повседневной, денежный аттестат (согласно ему, мне продолжали аккуратно начислять жалованье, да ещё и с суточными, рассчитанными, правда, по тыловым нормам) и так далее и тому подобное, скупой «джентльменский набор» младшего имперского комсостава. Предстояло получить личное оружие, броню, реактивировать мой чип в полковой системе управления боем, встать на учёт у казначея, каптенармуса и так далее и тому подобное…
…Костю и Ингу действительно отпустили – когда «Танненберг» завершил марш и мы остановились в виду Приволья, рыбацкого городка на крайней западной оконечности Сибири. Судя по всему, защитники острова решили дать здесь последний бой.
Инга и Костя смотрели на меня со страхом и отвращением, однако пробивалось всё же и любопытство. Они ж видели, как каратели падали от моих пуль, как я выводил отделение, до последнего сберегая своих; а сейчас – явился в полевой имперской форме!
– Я их накормил, господин лейтенант, – вырос рядом со мной Микки. – Ух и оголодали ж!
– Спасибо, Мик. Ребята, так было нужно. Сейчас я не могу объяснить вам всего, но… самое главное, что вы уходите отсюда живые и здоровые. Командир этой части собирался взять с вас честное слово не выступать против Империи, но, полагаю, это уже излишество. С «тройкой» вы уже сталкивались и знаете, что это такое. Ни в коем случае не говорите, что были… в плену. Вас поставят к стенке в тридцать секунд. Скажите, что блуждали, я – пропал без вести. Ну, удачи вам. И… погодите называть меня предателем.
Микки таращился на меня, не понимая ни слова. Его лично язык планеты расквартирования никогда не занимал.
– Я их отпускаю, Микки. Спасибо, что приглядел за ребятами. Рано им ещё умирать…
– Умирать всегда рано, герр лейтенант.
– Философствуешь, Мик? И давай без чинов.
– Поневоле… Эй, вы, двое! Ну-ка, давайте, нечего рассиживаться! Господин лейтенант велел вам убираться на все четыре стороны. Ваши – во-он там, за той высоткой. Ноги в руки – и давайте, только смотрите, чтобы вас свои же не пристрелили.
Костя дёрнулся, словно собираясь что-то сказать; но Инга, маленькая мудрая Инга, схватила его за руку.
– Прощайте… – шепнула она и почти что силой потащила Константина за собой, прочь, к последнему рубежу обороны добровольцев.
Я смотрел им вслед, пока на левом обрезе шлема не замигал зелёный огонёк вызова – от командования.
– Фатеев!
– Я, герр оберст-лейтенант!
– Срочно явись за предписанием. Свободного взвода или роты у меня пока нет, но, похоже, у нас появилась срочная работа.
– Слушаюсь, господин подполковник!
– И, я боюсь, вакансии появятся… – мрачно пробурчал Валленштейн и отключился.
…То, что, как я ожидал, будет приватным разговором, оказалось собранием чуть ли не всего офицерского состава полка.
Два трейлера встали под прямым углом, раздвинулась лёгкая камуфлированная крыша. Мигнули индикаторы на моём шлеме – на полную мощность заработала защита от подслушивания.
Я увидел много незнакомых лиц, хотя большинство, завидев меня, широко улыбались, протягивали руки, поздравляя.
– С возвращением! С удачей! – неслось со всех сторон.
Я кивал, улыбался, пожимал ладони в ответ. Не прошло и пяти минут, как появился Валленштейн.
– Meine Herren, у меня есть новость. Я бы сказал, очень плохая. Впрочем, смотрите сами. Это только что передали с орбиты.
Засветился выдвинутый из штабного трейлера экран.
– Dame шарфюрер, увеличение! – резким, злым голосом приказал оберст-лейтенант. – Катарина! Пояркович, помогите ей!
К Гилви подскочила ещё одна девушка из команды шифровальщиц.
Сплошная засветка на экране сменилась чётким изображением – океан и над ним три внушительного вида тёмные блямбы. Блямбы быстро увеличивались – и разом воцарилась мёртвая тишина.
Меня пробрало морозом.
«Матки». Ну, конечно же, «матки». Над океаном, и, надо полагать, движутся прямиком к нам. Но почему бездействует орбитальная группировка?!
– Командование предупреждает, что нам осталось меньше трёх часов до возможной атаки. Мы будем действовать, как действовали под Пенемюнде, с учётом… наших новых возможностей. В инструктаже вы не нуждаетесь. Прошу как можно тщательнее разъяснить рядовому составу их задачи. У нас осталось не так много ветеранов боёв на Иволге. Организация обороны следующая…
Валленштейн перечислял подразделения, имена командиров, обороняемые участки, а я застыл, оцепенев, всеми чувствами потянувшись туда, в небо над нашим знаменитым океаном – где неспешно и торжественно плыли «матки». Доселе они предпочитали передвигаться скрытно, по морскому дну, а сейчас, видать, у Дарианы Дарк истекло время.
Неужели «матки» не уничтожимы даже ядерными зарядами? Неужели их нельзя сшибить с небес зенитными ракетами дальнего действия, несущими соответствующие боеголовки? Почему опять должна гибнуть пехота? Империя уже потеряла Омегу-восемь и Иволгу. Тогда тоже не рискнули пустить в ход атомное оружие, а потом было уже поздно. Конечно, ничто не могло помешать превратить эти планеты в сплошные радиоактивные пустыни, покрытые глянцевым, спёкшимся от страшного жара песком, но Империя по непонятным мне причинам мешкала, точно и впрямь надеясь на «управляемость» этого вторжения и что в один прекрасный день всю эту завидную недвижимость удастся вернуть. Тогда-то, конечно, расшвыриваться боеголовками на сотни мегатонн не рекомендовалось.
…Молчаливые офицеры быстро расходились. Я сообразил, что по-прежнему стою, – моё подсознание, как оказалось, чётко выполнило команду «Лейтенанту Фатееву остаться!».
– Руслан, – Валленштейн сделал мне знак приблизиться, включая наладонник. – У меня кроме большой и плохой новости есть одна хорошая, хоть и маленькая. Кажется, мы таки нашли Дариану.
«В который уже раз…» – невольно подумал я. Это казалось навязчивой идеей – я гонялся за ней с упорством маньяка, дважды держал её жизнь в своих руках и дважды упускал, хотя упускать не имел никакого права. Ну вот он, третий шанс. Как сказали бы в романах – последний.
