Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота
- Извини, - сказал Иван. - Я никоим образом не хотел обидеть столь достославного и доблестного рыцаря, как сэр Ланселот.
- Ничего, - сказал Ланселот, смягчаясь. - В конце концов, ты - победитель, а я - побежденный... Очень мне, понимаешь ли, непривычно быть побежденным, пожаловался он и, вздохнув, добавил: - Хотя - что-то новенькое все же. Развлечение...
Иван сочувственно покивал. Смотреть на скучающего громилу Ланселота было забавно.
- Да, - спохватился рыцарь.- А как зовут тебя, могучий рыцарь, сумевший победить храбрейшего из храбрых и достойнейшего из достойных?
- Меня зовут сэр Иан, - терпеливо сказал Иван.
- Иан, Иан... - задумчиво пробормотал Ланселот. - Не слыхал раньше я такого имени...
- Зато теперь услышал, - сказал Иван.
- Это точно, - согласился Ланселот. - Еще как ycлышал... А... - начал он.
- Девиз мой - "Я вернусь!", - еще терпеливее сказал Иван.
- Хороший девиз, - пробормотал Ланселот, потрогал свой подбородок. Иван усмехнулся.
- Подбирай свою амуницию, сэр Ланселот, - сказал он, - да и поехали, чего время зря терять?
Через некоторое время они вскочили в седла и тронулись в путь.
Ланселот спросил:
- Так куда же ты едешь, сэр Иан?
Иван помедлил, потом решительно сказал:
- Я ищу короля Артура. Ты не против, надеюсь? Ланселот весь сморщился, точно хлебнул кислого.
- В чем дело? - осведомился Иван.
Фома встревоженно посмотрел на них, но промолчал
- И зачем тебе только этот хлюпик понадобился? неохотно спросил Ланселот.
- Хлюпик? - удивился Иван. - Я о нем совсем друг слышал.
- Так то раньше было, - произнес Ланселот сквозь зубы.
- А сейчас что изменилось?
Ланселот опять сморщился. Было видно, что ему приятно говорить на эту тему.
- Сейчас... что сейчас... - Он вздохнул. - Ныне у него совсем ум за разум зашел. Он ведь и раньше-то был порядочным мямлей, хоть и бился другой раз здорово. Все, бывало, разговоры разговаривал, правду искал... Какую женщину через свои искания проворонил...
- Это Джиневеру, что ли?
Ланселот быстро глянул на Ивана. Тот спокойно выдержал его взгляд.
- Да, Джиневеру, - сказал Ланселот, помолчав. - Не мог и не хотел он удержать ее подле себя, не ему она была предназначена... И предупреждали ведь его, с самого начала предупреждали - не бери ее в жены, добра тебе не будет!..
- И кто же это предупреждал?
- Да хотя бы тот же самый Мерлин... Так нет же - он король, он никого не слушает, он волен брать ее в жены... кстати, не спрашивая ее согласия... а потом выходит, что виноваты другие!..
Ланселот кипятился и размахивал руками. Иван искоса на него поглядывал.
- Прошляпил он ее, вот что, - с горечью продолжал Ланселот. - Ее беречь надо, лелеять...
- Знаешь что, любезный сэр, - не выдержал Иван, - насколько я помню, это ты предал своего короля, покусившись на королеву. Мерлин Мерлином, а ты сам-то что же? Как же твоя верность сюзерену? Ты же рыцарь Круглого Стола, должен за короля, за Артура, жизнь отдать, а что выходит?
Ланселот тяжело посмотрел на Ивана.
- Жизнь отдать - это одно, - медленно произнес он, - за любовь - совсем другое...
Иван ничего не сказал в ответ. Некоторое время они ехали молча.
- А Артур, - снова заговорил Ланселот, - похоже, забыл об этом. Я ведь был ему верен, искренне любил его, а он назвал меня предателем. Почему?
- Наверное, потому, что предательство - это всегда предательство, на поле брани или еще где - сути дела не меняет, - неожиданно произнес Фома задумчиво.
Иван с удивлением посмотрел на него.
- И чем предательство ни оправдывай, оно все равно, гадко пахнет, добавил Фома.
- Это не предательство! - гаркнул Ланселот, наливаясь кровью.
- А что же? - спокойно спросил Фома. - Это, любезный сэр, и есть самое настоящее предательство - в прямом смысле этого слова. Ты, сэр Ланселот, предал и своего короля - пусть даже и нечувствительно, хотя вряд ли, - и свои идеалы, и самого себя, в конце концов. На чем основывалась твоя жизнь? Ты придумал в реальном нереальное, свой собственный мир, жил и поступал по его законам. А потом вдруг оказалось, что законы эти можно вполне свободно нарушать, поскольку в таком случае ты ответствен лишь перед своей совестью, а с нею, как получилось, можно и договориться: теперь же ты придумываешь в нереальном реальное, пытаешься вывернуть все наизнанку, заплатить старой шлюхе, совестью именуемой, определенную, быть может, даже большую плату, успокоиться и жить припеваючи: как же, ведь ты, похоже, обрел блаженство! А каким путем - это нам вовсе и без разницы.
Иван посмотрел на Ланселота. Рыцарь молчал, но отнюдь не подавленно.
- Любвеобильный сэр Ланселот! - провозгласил Фома. - Слыхали. С кем это ты там бился, повернувшись к врагу спиной, дабы только иметь возможность постоянно лицезреть даму своего сердца?.. Сказать по правде, дорогой сэр, в твоих поступках постоянно чего-то не хватает: либо разума, либо элементарной порядочности. Полюбил Джиневеру не как королеву, но как женщину - так имей смелость или отказаться от такой любви... или перестань быть рыцарей На двух стульях трудно усидеть: но ты, видать, человек талантливый и умелый...
- Я не буду с тобой спорить, сэр Фома, - спокойно произнес Ланселот. - В этом мире все настолько запутано и сложно, что нельзя понять, кто прав, а кто виноват...
-. Скажите, пожалуйста! - фыркнул Фома. - "В этом пире все сложно"! А где, интересно, ты видел, любезный сэр Ланселот, что все было бы просто, а? В каком это мире все просто? Чепуху ты говоришь, милейший сэр!
- Значит, я говорю чепуху? - очень вежливо переспросил Ланселот.
-Ага.
- Хорошо, - после небольшой паузы невозмутимо сказал Ланселот. - Но в таком случае что тогда говорит и делает сэр Артур? Он бродит по замку, словно безумный, он пристает к окружающим с идиотскими речами, он выдумал какой-то якобы существующий против него заговор и обвиняет в участии в нем королеву...
- Мне кажется, вина Джиневеры давно доказана, - перебил его Фома.
- Какая вина? Ты о том, что королева любит меня?..
- Извини, сэр Ланселот, - негромко произнес Фома, - но, по-моему, бабья похоть - понятие объективное.
Иван аж поперхнулся. Вот тебе и куртуазное вежество!.. Почему-то Ланселот не стал спорить: он помрачнел и умолк.
- Достойная компания, правда? - безжалостно продолжал Фома. - А что касается Артура...
- Нет, ты погоди, - перебил его Ланселот. - Артур безумен: это видно хотя бы потому, что ежели бы он был в здравом рассудке и действительно верил бы в заговор против себя и справедливости, то он просто убил бы всех, к заговору причастных.
- Откуда ты знаешь? - тихо проговорил Фома и вдруг подмигнул Ланселоту. Может быть, он просто выжидает Удобный момент. Узнает, кто есть его настоящие враги, - и полетят головы... А?
