Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота
На землю вывалились вонючие внутренности, и гад издох. Иван неодобрительно покачал головой, тронул коня с места и шагом поехал вперед. Фома скакал рядом.
Немного погодя Иван спросил:
- Здесь у вас всегда так?
-Как?
- Ну, так - разнообразно. Драконы там, змеи летучие.. Великаны опять-таки.
Фома безнадежно махнул рукой.
- Наоборот - с этим плохо. Скукотища. Однообразие я никакого веселья. Понимаешь ли, сюда, на острова то есть, рвались все - изо всех своих больших сил. В надежде на светлое будущее. Но только получили-то - кукиш с маслом... Каждый думал, что ежели его желания исполнятся, то вс& будет хорошо и даже распрекрасно, а вышло по-другому...
- Как - по-другому?..
-Тоска получилась беспросветная, - вздохнул Фома
- Почему это?
Фома почесал в затылке.
- Почему, почему... Может быть, потому, что толка никто и не знает, чего на самом-то деле хочет; может статься, что и не умеют они хотеть ничего по-настоящему... там откуда они пришли, картина более ясная: врага укокошит пожрать опять-таки... но ведь это сиюминутные желания, сейчас речь не о них... Ведь для всего нужна сила, даже для того, чтобы захотеть здесь как следует, так, чтобы сбылось... Кулаками размахивать да драконов препарировать- одно, а вот думать, представлять и даже хотеть - это сов другое, это, если угодно, процесс скорее творческий...
- Но ведь для того, чтобы творить, нужен талант, - возразил Иван. - Я вот, к примеру, рисовать не умею: так что, я теперь человек второго сорта?
Фома помотал головой.
- Я говорю не о медицине, а о работе. Получать что-либо можно, только заработав это, извини за неуклюжую банальность. И надо работать не только мускулами или годовой, но и чем-то другим - сердцем, душою, совестью, называй как хочешь... Без этой духовной работы, наверное, ничего не получится - даже здесь, где должны сбываться все желания...
Фома замолчал.
Иван посмотрел на него и с любопытством спросил:
- Так что, драконы с великанами здесь нечастые гости?
- Да при чем здесь драконы? - с тоской проговорил Фома и осекся. Помолчав, он продолжал уже другим голосом: - Да, их можно встретить довольно редко. Вот ты здесь новичок... и, кажется, попал сюда ненадолго, так что тебе развлечения предоставлены по полной программе, а вот других, представь себе, тоска зеленая совсем заела, а деваться им отсюда уже и некуда...
- Да кого - других-то?
- Да местных наших рыцарей. Островитян. Они-то, как сюда попали, поначалу веселились: как же! Монстров и великанов - руби, не хочу. А только зачем? Раньше понятно было - поиски счастья. Сначала - для себя, потом - для Других, хотя бы теоретически. Ну, вот и нашли - блаженство. Объелись досыта, брюхо набили под завязку- ну и что дальше? Известная история... Да и драконы перевелись- за ненадобностью... Блаженство подобного рода, видишь ли, очень Непростая штука, это ведь не рай, где все очень хорошо разложено по полочкам..
- Не знаю, - с сомнением сказал Иван. - Мне кажется, ты слишком все усложняешь. Кому, например, плохо, ли люди будут есть досыта?
Фома фыркнул.
- Ты меня не слушаешь, - с упреком сказал он. - Во-первых, я не говорил, что плохо, если люди сыты... а во-вторых, сейчас мы говорим не о тех, кто умирает о голоду, а тех, кто может пожелать что угодно...
- Мне кажется, - возразил Иван, - что всегда можно придумать что-то новенькое - например, мир завоевать...
-Э-эй, - позвал Фома. - Кто-нибудь есть дома?.. я говорю не о голодающих, и не о разжиревших латифундистах, и даже не о всяких твоих Македонских... в конце концов, они все смертны, а говорю я о тех, кто действительно может выполнить в принципе любое свое желание и так желать до бесконечности, понимаешь ли ты, дубина стоеросовая, пушечное мясо?
Иван насупился.
- Чего...
- Ладно-ладно. - Фома успокаивающе поднял руку, - В принципе я вполне допускаю, что все они по-настоящему счастливы и, так сказать, блаженны. На этот счет существуют различные теории, а у меня, видишь ли, есть своя.
- Ну и катись ты со своими теориями, - начал Иван, повышая голос. - Ты...
- Подожди, - перебил его Фома. - Посмотри-ка... Иван посмотрел. Вдалеке показался одинокий рыцарь.
- Ну и что там такое? - спросил он недовольно.
- Вот то там такое, - передразнил его Фома вполголоса. - Ты у нас счастливчик, сэр... э-э... Как, кстати, твое имя, извини за навязчивость?
- Меня зовут сэр Иан, - ответил Иван, пропустив стихоплетовский сарказм мимо ушей. - Мой девиз всегда таков... гм... а! "Я вернусь!"
- Странный несколько девиз, - усомнился Фома.
- Ничего. Наступит время, и его узнает весь мир... - рассеянно сказал Иван, вглядываясь в приближающуюся темную фигуру.
- Да? Может быть. Хотя я лично не вижу ничего в этом хорошего... Так вот, сэр Иан, ты счастливчик- в некотором роде, конечно, поелику к нам приближается сам сэр Ланселот Озерный, и направляется он с очевидным намерением снести тебе голову.
- Это почему?
- Ну, во-первых, потому что он всегда так делает... а во-вторых - хватит и первой причины. Да, еще Озерная Дева, которую ты укокошил, - она, по-моему, его родственница.
- Ланселот, говоришь? - пробормотал Иван, разглядывая остановившегося шагах в пятидесяти от них рыцаря. - Имя-то известное...
- Куда уж известнее, - с готовностью подтвердил Фома, предусмотрительно отъезжая в сторону. - На профессиональном ристалище провел восемьдесят тысяч четыреста тринадцать боев, в восьми тысячах четыреста двенадцати одержал победы - и всегда за явным преимуществом.
- Впечатляет, - согласился Иван.
- Готов ли ты, доблестный сэр, признать прекрасную Джиневеру самой распрекрасной изо всех прекраснейших дам и биться со мной по этому поводу? прогрохотал башнеподобный Ланселот из-под опущенного забрала. Конь и доспехи у рыцаря были вороные.
- Не понял, - действительно не понял Иван. - По какому поводу биться?..
Ланселот смешался. Было очевидно, что до всех остальных эта изысканно куртуазная и предельно вежественная фраза всегда доходила без особых проблем.
- Ну... - в затруднении проговорил он. - Ты признаешь, что Джиневера всех прекрасней и милее?
- Да пожалуйста, - пожал плечами Иван. - Мне-то что?
- Тогда давай биться, - решительно сказал непогрешимо логичный Ланселот и взялся за копье непомерной длины.
Иван покачал головой, усмехнулся, напялил шлем и поудобнее ухватил щит и свое копье.
Ланселот развернул своего коня, отъехал шагов на тридцать и повернулся. Иван не стал показывать противнику спи- и заставил своего коня, пятясь, отойти шагов на двадцать.
Ланселот пригнулся, выставил копье и словно вихрь помчался навстречу Ивану. Иван тронул своего коня с места.
Ланселот пер как танк: черный плащ лихо развевался за плечами, копье было наставлено точнехонько Ивану в правый глаз. По всему выходило, что известный мастер поединка шуток шутить не любил.
