Евгений Прошкин - Твоя половина мира
“Мне от человечества ничего не нужно. Вообще ничего. У меня все есть”.
“Тот, у кого есть все, ни к чему не стремится. А ты стремишься, Люгер, еще как стремишься”.
— Восемь!..
“Вставай, философ. Следователь не шутит: получишь пяток дырок вдали от жизненно важных органов”.
— Девять, Хаген! — проорал Ефимов.
— Я иду. — Тиль встал и двинулся вверх.
— Руки, Хаген, руки!
— Да, пожалуйста...
Возле эскалатора Тиля окружили пятеро с винтовками.
— На пол!
Он опустился на колени и, раскинув руки в стороны, лег. В затылок тут же уперся ствол, по телу, похлопывая, пробежались две пары ладоней. На запястьях и на ногах вжикнули удавки.
— Порядок! — доложили сзади.
— Порядок, порядок, — пробормотал Тиль. — Славно упаковали, я теперь даже под себя не схожу.
На пыльном мраморе, прямо перед носом, оказался яркий фантик. С каждым вдохом бумажка подбирались все ближе. Тиль дунул — обертка, отлетев на полметра, смялась под сияющим ботинком.
— А, это ты, Коля? Привет, привет...
— Очень приятно, Хаген. — Ефимов подал знак, и Тиля перевернули на бок. — Вот вы какой... — Он присел на корточки и махнул бойцам, чтобы те отошли. — Тиль Хаген, опаснейший преступник современности... Удивительно.
— Что тебя удивляет? Морда недостаточно зверская?
— Морду я вашу видел уже, и не просто видел — изучал. Я ее, наверно, до пенсии не забуду. Вот голос ваш...
— Не надо мучиться, Коля. Это я звонил перед убийством Козаса.
— Мы могли где-то встречаться? — спросил Ефимов. — Не могли, конечно. Но ваш голос уже тогда показался мне знакомым. И знакомым, и нет... Все дело в терминале. Вот услышал вас вживую и понял...
— Что ты понял? Что ты... — Тиль умолк и тяжело сглотнул. — Этого ты понять не можешь. Вези меня в полицию и лови свою звезду на погоны.
— Мы уже разговаривали, — уверенно произнес Ефимов. — Где, когда, о чем... Даже не представляю. Но это было.
— Работа у тебя вредная. Нервишки, бессонница...
— Бред... — Следователь выпрямился и отряхнул плащ.
Тиля куда-то поволокли.
— Хаген!.. — Ефимов догнал его и снова нагнулся. — Мы разговаривали о моей семье. Ну?.. Как зовут мою дочь? Ты же знаешь. Скажи!
Он выглядел не просто растерянным, а по-настоящему напуганным. Тиль испугался не меньше: обычный человек не должен был этого помнить. Форвертс — то, что могло бы случиться. Могло бы — и только. Поток событий, закончившийся в “Поросячьем визге”, навсегда остался вариантом.
— Сбрендил, фараон? Зачем мне твоя дочка? Киднеппингом я не балуюсь. В семейные друзья к тебе не набиваюсь. Или я похож на педофила?
— Вот! — Ефимов поднес к его лицу указательный палец, так близко, что Тилю не удалось сфокусировать взгляд. — Ей могло быть двадцать, а то и двадцать четыре, но моя дочь поздний ребенок, и тебе это известно!
— И что отсюда следует? Евротрибунал отпустит меня на поруки? Или ты пристрелишь меня прямо здесь, в магазине? Какое тебе дело, фараон, до того, что я знаю или не знаю? Ты уже начал допрос? Вот так — на полу, без адвоката? Процессуальный кодекс давно не перечитывал?
Со стороны главного входа послышались шаги.
— Кто вы? — раздраженно спросил Ефимов. — Представьтесь!
— Это вы представьтесь. — Мужчина лет шестидесяти, с большим, но, вероятно, твердым пузом квадратной формы и таким же точно лицом, достал из кармана карточку — не всю, а лишь уголок.
Ефимов отчетливо скрипнул зубами.
— Я старший следователь Московской городской про...
— Спасибо за службу, следователь, это тело поедет с нами.
К Тилю подошли еще двое в блеклых классических “тройках”.
— Не получится, полковник, — сказал Ефимов.
— Господин полковник.
— Тем более не получится, — медленно выговорил следователь.
Тиля подняли и понесли на улицу. В ту же секунду бойцы перегруппировались, образовав на пути стену.
— Следователь! Побеседуй-ка с главным прокурором.
Полковник бросил трубку, Ефимов ее поймал.
— Нет, — сразу ответил он. — Без подписи ваши указания ничего не стоят. Мне нужен ордер... Нет... Нет, господин прокурор! Вы процессуальный кодекс давно не перечитывали?
— Браво, — высказался мужчина. — Это тебя, что ли, Землеройкой зовут? Далеко пойдешь, Землеройка. Если сам себя не зароешь.
— Оставьте задержанного и убирайтесь! Вы препятствуете правосудию!
— Правосудия тут нет. Есть только следователь городской прокуратуры... хорошо, хорошо, старший следователь прокуратуры... не выполняющий приказов начальства. И еще тут есть... — Полковник огляделся. — Отряд “Аза”, который через секунду поступит в мое распоряжение. Один звонок в штаб, и вопрос решен. Тебе это известно.
— Предлагаю... — Ефимов прочистил горло.
— Вот, уже лучше. Предлагай, следователь.
— Ордер на передачу задержанного. Обойдемся без обострений: я получаю бумагу, вы — человека.
Полковник снова с кем-то связался — подробностей Тиль не расслышал, но понял, что документы скоро будут.
Ефимов нервозно прогуливался вдоль витрины с мягкими игрушками, бойцы каменно стояли в ожидании приказов, от кого — их, похоже, не сильно волновало.
— И давно у нас работорговля практикуется? — подал голос Тиль.
Никто не отреагировал. Двое в костюмах прислонили его к стене, на этом их участие окончилось.
— Да-а, Коля, да-а-а... — протянул Тиль. — Ловко ты меня подловил!
Следователь свирепо на него зыркнул, но не ответил.
— Что делать — попался! Ты, Николай, профи, ничего не скажешь. Лишнее слово — и я уже на крючке. Правильно, правильно: встречались мы с тобой. Ха, “встречались”!.. Мы же друзья! Старые добрые друзья. Кстати, привет всем передавай. Ирочке, жене твоей, ну и дочке, Марте. Ох, гляди, Коля! Приучит ее Ирина к этим аквалангам проклятым... Была у тебя одна беда, станет две. Семь лет — не рановато для дайвинга?..
Ефимов подскочил к Тилю и встряхнул его за воротник.
— Что еще знаешь?
— Все знаю, Коля. Все. Была бы у тебя возможность, ты бы меня раскрутил по полной. Коне-ечно!.. А так — извини.
Низко над крышей пролетел вертолет, спустя минуту в зале появился фельдъегерь с пакетом. Ефимов привередливо осмотрел печати и лишь после этого вскрыл.
— Забирайте, — буркнул он.
— Извини, Коля, извини! — повторил Тиль. — Поболтали бы еще, да мне сейчас...
Полковник достал моток ленты и заклеил ему рот. Тиля опять подняли и потащили на улицу. Ефимов до самых дверей не сводил с него глаз.
Машина оказалась неподалеку, и не одна — у тротуара стояли два одинаковых темно-зеленых “Хаммера”, точно таких же, как у Альберта. Тиля поднесли ко второму и загрузили назад, к мирно покуривавшей Элен.
