Фред Хойл - Андромеда
— Могут услышать часовые. Убедившись, что он не сумасшедший, Джуди почувствовала себя его сообщницей. Она стояла на страже у дверей, пока он разбивал, кромсал один за другим сложнейшие аппараты, превращая миллионы электронных ячеек, в спутанные обрывки проводов и перемолотое крошево на полу, на металле стоек, за искореженными панелями электронных блоков. Джуди старалась не смотреть туда, но прислушивалась, не раздадутся ли сквозь звон осколков и скрежет металла шаги в коридоре. Однако им никто не помешал. Снежная буря, невидимая и неслышимая в зале, погребенном в недрах здания, совсем разбушевалась, и ее рев заглушал все. Сначала Флеминг работал методически, но ему предстояло сделать так много, что, чем больше он уставал, тем быстрее работал. Под конец он неистово размахивал топором, тяжело дыша, почти ослепнув от стекающего со лба пота. Он двигался по кругу, пока не вернулся к средней части контрольного устройства и с размаху не хватил по нему.
— Получай, ублюдок! — почти кричал он. — Вот тебе, вот тебе! Бросив топор на пол, Флеминг остановился, чтобы отдышаться.
— Что же теперь будет? — спросила Джуди.
— Они попытаются восстановить ее, но не сумеют, потому что не будут знать как.
— Но есть же запись передачи?
— Передача кончилась.
— У них будет оригинал.
— Не будет. Никакой записи, ни оригинала, вообще ничего, потому что все это здесь. — Он указал на массивную металлическую дверь в стене позади пульта управления, затем снова взмахнул топором и обрушил его на дверные петли. Удар следовал за ударом, но сталь не поддавалась. Джуди стояла рядом, вся сжавшись, так как звон металла о металл, казалось, разносился по всему зданию, но никто ничего не услышал. Через немалое время Флеминг отступил и, задыхаясь, оперся на свой топор. Сейчас, когда смолкла машина, в зале стояла глубокая тишина; под стать ей безмолвно распласталось на полу неподвижное тело девушки.
— Нужен ключ, — сказал Флеминг. — Где он?
— В служебном кабинете майора Кводринга.
— Но это же… Джуди подтвердила его опасения.
— Там всегда кто-нибудь есть, — сказала она, — и ключ хранится в сейфе.
— Но есть же и другой.
— Нет. Только один. Джуди ничего не могла придумать. Насколько ей было известно, никто, даже сам Джирс, не имел дубликата. Сначала Флеминг отказывался верить ей, а потом вновь впал в неистовство. Он взмахнул топором и принялся в бешенстве рубить стальную дверь, пока совсем не обессилел. В конце концов он отступил и, тяжело опустившись в то, что некогда было креслом у пульта управления, погрузился в мрачное раздумье.
— Какого черта ты меня не предупредила? — спросил он наконец.
— Но ты не спрашивал. — Джуди всю трясло от страшного возбуждения и сознания непоправимости происшедшего; ей лишь с трудом удавалось держать себя в руках. — Ты же никогда меня не спрашивал. Ну, почему ты меня не спросил?
— Если б я спросил, ты помешала бы мне. Она попыталась превозмочь дрожь и рассуждать спокойно:
— Мы как-нибудь достанем ключ. Я придумаю способ, может быть прямо с самого утра.
— Будет уже поздно. — Он покачал головой и уставился на лежащее тело. — «Все, что вы делаете, всегда можно предвидеть», — так она сказала. — «Все, что вы способны придумать, всегда можно предупредить». Мы не можем победить…
— Мы достанем его через Осборна или еще как-нибудь, — сказала Джуди. — Но сейчас нужно уходить отсюда. Она разыскала куртку оператора и его шарф, помогла Флемингу одеться и вывела его из здания.
Глава 12
Когда они добрались до кафе, было уже очень поздно. У северной стены домика буран намел большой сугроб. В задней комнатке Рейнхарт и Осборн, кутаясь в пальто, расставили карманные шахматы и играли — рассеянно и плохо. Флеминг был слишком подавлен и оглушен, чтобы доказывать свою правоту. Он предоставил объяснения Джуди, а сам сидел, ссутулившись, на жестком стуле, пока Рейнхарт задавал вопросы, а Осборн произносил тирады, полные горьких упреков.
— Как вы посмели так обмануть меня? — Осборн утратил обычную изысканность. От его дипломатической выдержки и невозмутимости не осталось и следа: он был слишком потрясен. — Я дал согласие участвовать в этом только потому, что рассчитывал получить веские доказательства для министра. Но это положит конец его карьере, да и моей тоже!
— И моей, — вздохнул Рейнхарт. — Впрочем, пожалуй, я согласен пожертвовать ею ради уничтожения машины.
— Но ведь она не уничтожена! — возразил Осборн. — Он даже с этим не сумел справиться. Если уж уцелел оригинал передачи, машину можно построить вновь.
— Моя оплошность, — выговорил Флеминг. — Готов взять на себя вину. Осборн презрительно фыркнул.
— Ну, это не спасет нас от тюрьмы!
— Так вот из-за чего вы волнуетесь! А вас не тревожит восстановленная машина и новое существо с такой хваткой, от которой уже больше никогда не избавиться?
— Но, может быть, еще можно что-то сделать? — спросила Джуди. Все посмотрели на Рейнхарта. С их помощью он принялся тщательно взвешивать все возможности, словно проверяя вычисления, но так и не нашел выхода. Не было ни малейшего шанса раздобыть ключ до наступления утра, а к тому времени Джирс уже узнает и все начнется сначала. Сами они были твердо убеждены в правоте Флеминга.
— Беда заключалась в том, что он не сумел довести дело до конца.
— Остается только одно, — сказал Рейнхарт. — Осборн должен вернуться в Лондон с первым же поездом и сделать удивленный вид, когда все это станет известно.
— А куда же я, по-вашему, уезжал — осведомился Осборн.
— Вы побывали здесь и после краткого осмотра уехали. Остальное случилось после вашего отъезда — чистая правда, между прочим. И знать об этом вы не могли.
— А «чиновник», который был со мной? Он уехал с вами.
— А кто же был этот «он»?
— Любой, кому вы можете доверять. Застращайте кого-нибудь или дайте взятку, лишь бы он сказал, что приезжал сюда с вами из Лондона и с вами же уехал. Вы должны обелить себя и сохранить ваше влияние. Мы все должны как-нибудь вывернуться. Джон прав: они снова построят машину, и следует сохранить хоть одного из нас, к чьим советам могли бы прислушаться.
— Ну, а кто же разбил машину? — спросил Флеминг. Профессор слегка улыбнулся.
— Девушка. Может быть, они придут к выводу, что она помешалась и восстала против машины и либо была убита током, либо умерла от шока, из-за отчаяния, в которое наказание ввергло ее. Впрочем, пусть сами подыскивают объяснения. Как бы то ни было, она мертва и ничего не сможет отрицать.
