Раду Hор - Путь к звездам
Скарлат в углу комнаты изучал какое-то изображение, проектированное на экране.
Но потому, как ученый рассеянно крутил разные включатели, было заметно, что и он следит за рассказом старого биолога, раскатистый голос которого наполнял всю комнату.
— А теперь, дорогие мои, я вам расскажу другое воспоминание. Оно будет особенно интересно для исследователей космоса, которые задумали через неделю-другую ступить на Марс.
Это было лет 35 тому назад. Я только что закончил Биологический факультет. Дипломная работа, представленная мною на государственном экзамене «О субальпийской флоре нашей страны», основанная на исследованиях в горах Родны, Фэгэраша и в Бучеджах, вызвала оживленные прения.
Кажется, я был слишком смел для птенца, который впервые вступал в научный мир. Я позволил себе даже сделать некоторые обобщения, говоря о растениях, растущих в условиях разреженной атмосферы и низкой температуры. Несколько ученых, которым их личная известность была дороже прогресса науки, начали тщательно разбирать мою работу, и чуть-чуть было не разбили меня наголову, придравшись к некоторым ее погрешностям.
Я уже готовился к очень документальному ответу, как вдруг совершенно неожиданно получил интересное известие: группа ученых, делегатов Международного Союза Астрономов, приглашала меня принять участие в экспедиции в субарктические области острова Кола и в горы северной Норвегии. Речь шла об изучении флоры Марса. Само собою разумеется, я с энтузиазмом принял предложение и, несколько дней спустя, уже удобно расположился в комфортабельной каюте стратореактора, который…
Инженер Чернат, с нескрываемым удивлением прервал его:
— Минуточку! Может быть, я не дослышал. Никак не пойму, как можно изучать флору планеты Марса на полуострове Кола или в горах северной Норвегии.
Профессор бросил ему сердитый взгляд.
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда меня прерывают! Ты сперва послушай, тогда и поймешь. Так вот, как я вам уже говорил, — обратился он к другим слушателям, — стратореактор умчал меня на далекий Север. Экспедиции предстояло разрешить очень ответственные вопросы. Речь шла об изучении растительности на Диарее.
Много десятков лет до того несколько ученых, среди которых и великий советский астроном Г. А. Тихов, открыли на Марсе существование сине-зеленых пятен. Они настаивали на том, что этой окраской планета обязана своей растительности. На пути подтверждения этой смелой гипотезы стояли три большие трудности, трудности так называемых «оптических загадок».
Прежде всего здесь шла речь о снимках сквозь фильтры, пропускающие лишь инфракрасные лучи и останавливающие все другие. Попробуйте когда-нибудь в летний день заснять сквозь такой фильтр земную растительность. Все растения будут как будто покрыты инеем; все, что в действительности делено, выходит на пластинке белым, сверкающим. Но если снимать сине-зеленые пятна на планете Марс, они все же выходят темными.
Теперь вторая загадка: в световом спектре, отражаемом обыкновенной земной растительностью, можно легко различить специфические полосы хлорофилла. Спектральный анализ сине-зеленых областей Марса не показывает наличия таких полос, откуда скептики поспешили заключить, что на этой планете не существует хлорофилла, а следовательно и растений.
И третья: самые мощные телескопы подтвердили, что предполагаемая марсианская растительность — не зеленого цвета, как земная, а скорее синяя или фиолетовая.
— И чем объясняется все это? — спросил Чернат, которого этот вопрос, кажется, особенно интересовал.
— Прошло много времени, пока эти тайны были раскрыты окончательно. В то время как растения более теплых областей могут себе позволить отражать инфракрасные лучи, которые являются термическими излучениями, носителями тепла, растения холодных областей, которым нужна вся солнечная теплота, с жадностью поглощают их. Вероятно, так делают и растения на Марсе, где температура еще ниже.
— Очень интересно, — заметил инженер Чернат, — но почему же в спектре не существует хлорофилловой полосы? Разве растения на Марсе не имеют хлорофилла?
— Конечно, имеют! Установлено, что и в спектре земных субарктических растений, главная полоса абсорбции хлорофилла гораздо слабее, чем у растений в зонах более теплого климата.
Эти заключения послужили ключом к разрешению третьей задачи марсианской флоры: ее цвета. Вследствие слабого отражения красных, оранжевых, желтых и зеленых лучей, которые поглощаются жадной до теплоты марсианской растительностью, тамошние растения отражают особенно холодные излучения спектра: синие или голубые, индиго и фиолетовые. Таким образом эти цвета становятся господствующими.
Чудесные открытия экспедиции заставили меня еще смолоду посвятить большую часть моей деятельности изучению жизни на других планетах.
Профессор Добре обвел всех довольным взглядом.
— Вероятно, вы теперь знаете столько подробностей о флоре и фауне на Марсе, — вмешался Скарлат, который не мог удержаться от язвительной шутки, — что… собственно говоря, мы бы могли совсем отказаться от экспедиции, намеченной нами на эту планету.
Добре стоило большого труда сдержаться.
— Так и знайте, товарищ Скарлат, что если бы я не был теперь накануне самых важных научных открытий моей исследовательской жизни, я бы с вами поссорился… Вы этого заслуживаете. Еще бы! Конечно, я знаю много больше, чем учение, жившие полвека тому назад. Так, например, я знаю, что на Марсе существуют деревья или кусты с опадающими листьями, потому что часть пятен, которые весной сине-голубые, осенью становятся кофейными, меняют свой колорит, как и наши леса. И знаю, что там существуют кустарники и деревья, подобные нашим хвойным, листья которых не опадают осенью, потому что некоторые синеватые пятна сохраняют свою окраску и зимой.
Я пришел к интересным заключениям о предполагаемой вышине растений и животных, о фауне пустыни и т. д.
Установлено множество вещей, и все же есть еще много предположений, гипотез, теорий. Но все это создает лишь общие рамки. Только там, на местах, мы сможем узнать, какие формы приняла жизнь в специфических условиях марсианской атмосферы. Поверьте мне, товарищ Скарлат, даже если я горжусь достижениями астробиологии, у меня есть все мотивы быть нетерпеливым.
— Еще один маленький вопрос, товарищ профессор. Как вы думаете, встретим мы там и разумные существа? Ваша наука, которая претендует, что она изучила марсианские сосны в Норвегии и можжевельники — на Памире, ничего об этом не говорит?
Профессор Добре заерзал на своем стуле, выведенный из терпения тоном Скарлата. Овладев собой, он ответил:
