Александр Плонский - Плюс-минус бесконечность (сборник)
"Лоор… обезвредил"…
Невероятно! Живой Бог, Демиург Космополиса! Тис был его другом, одним из строителей замкнутой системы, они казались нераздельными, как нераздельны добро и справедливость. И вот вчерашний сподвижник низвергнут, втоптан в грязь…
А вдруг Асда, действительно, права? До сих пор я думал, что в ней говорит дух противоречия, желание поддеть меня. Мне претила ее привычка глумиться над нашими духовными ценностями. Но что если это никакие не ценности?!
…"Изгнание" Тиса непредвиденно осложнилось: ни один из имевшихся на складе «погребальных» скафандров не подходил ему по размеру. Пренебрегая герметичностью, принялись сшивать воедино два скафандра. Получилось нечто бесформенное…
Мы видели по всесвязи, как вели Тиса к отсеку катапульты. Вернее, волокли, словно тяжелый мешок, два дюжих «верняка». А из мешка доносился вой…
"Верняки" втолкнули мешок в отсек, едва не выломав дверцу. Послышался негромкий хлопок, пол под нашими ногами чуть вздрогнул…
Я представил себе беспомощную куклу — Тиса в черноте космоса, среди чересполосицы звезд и мелькания Гемы, и содрогнулся. Тис вернется на родную планету облачком пепла, сгорев, подобно метеориту, в ее атмосфере. И это облачко будет долго витать над Гемой, а затем рассеется на ее материках и океанах.
Жуткая смерть! Но есть в ней и мрачная торжественность, как будто во искупление зла, в знак прощения приняла блудного сына в свое лоно преданная им родина…
7. Прозрение
Мы с Урмом и впрямь подружились. Странно… Что он нашел во мне? В глубине души я сознаю свою заурядность. А Урм — личность, умница, каких мало. Дружить с ним лестно и в то же время както неуютно. Невольно ждешь, что он скажет: "Поигрались, и довольно!"
— Вот заладил: Урм да Урм! Смотри, начну ревновать! — говорит в шутку Асда.
Но думается, ей по душе эта дружба. Чувствую, что вырос в ее глазах…
Когда мы подходим ко входу в Базу и Урм привычно протягивает «верняку» опознавательный жетон, я всякий раз мысленно вздрагиваю, представив себя на месте Тиса. А под взглядом «верняка» непроизвольно съеживаюсь. Даже его приветственное топанье вызывает у меня дрожь. Так и кажется, что сейчас он скажет:
"Слава Космополису, ты арестован!"
Впрочем, судьба Тиса — еще не самое страшное. Над ним ведь был открытый суд, а значит, существовал, пусть теоретически ("Как ты наивен!" — сказала бы Асда), шанс на оправдательный приговор. Иногда же люди просто исчезают без следа: был человек, и нет человека. Мы вдыхаем атомы, совсем недавно составлявшие их тела, не догадываясь об этом…
И я могу исчезнуть бесследно. Особенно, если буду слушать и повторять слова Асды. А я хочу жить. Мечтаю побывать в космосе, но не так, как Тис, а по собственному свободному выбору!
В конце концов, если я ей дорог, она не должна подвергать мою жизнь опасности!
"Расстанься с ней, пока не поздно!" — нашептывает мне малодушие.
Но я знаю, что уже поздно. Я прикипел к Асде и не смогу без нее жить. Хоть бы Урм вооружил мое мятущееся сознание новыми аргументами, которые восстановят веру в Лоора и помогут пере-убедить любимую…
Вот, оказывается, почему я сблизился с Урмом! Ищу в нем спасения от Асды! А ведь думал, что дружу бескорыстно…
Урм… Теперь я настолько поверил в него, что все чаще начал задавать вопросы из тех, что могут дорого обойтись. Но далеко не всегда получал прямой ответ: видимо, ко мне он все еще относится с настороженностью. Раньше, когда я сам темнил, это не бросалось в глаза, хотя не однажды слышал: "как-нибудь в другой раз", "еще не время", "после поговорим".
Сегодня впервые удалось вызвать Урма на откровенность. Я посетовал, что не стал исследователем космоса.
— Вероятно, в моем досье были низкие баллы, нам же не сообщают результаты тестов!
— Ерунду говоришь, — отозвался Урм с непонятным раздражением. — Родители у тебя не те, вот в чем дело!
— Как не те… — опешил я. — Мне же позволили родиться, значит…
— Ровным счетом ничего не значит! Вероятностная выборка, и только!
— Вероятностная? А генные спектры?
Урм рассмеялся, но смех был грустным.
— Славный ты парень, Фан!
— Да ну тебя… Как же все-таки насчет родителей… Мы же вообще не знаем, кто они…
— Зато родители знают, кто их дети. Вернее, некоторые родители.
— Ну и что?
— А то, что от положения родителей зависит карьера детей.
— Значит, и Реут…
— Не продолжай! Ты и так узнал слишком много.
— А как же всеобщее равенство? — с горечью спросил я.
— Ты или слишком наивен, дорогой Фан, — усмехнулся Урм совсем как Асда, — или…
— Глуп?
— Прикидываешься простачком.
— Не прикидываюсь!
— Тогда пора повзрослеть.
— Ты играешь со мной в прятки, — обиделся я. — Думаешь, не вижу? Если я безнадежный дурак, то какого… На что я тебе со своей дремучей наивностью, которую с трибуны ты сам же столько раз объявлял верностью идеалам, твердостью идейной позиции?
— У тебя чистая душа, Фан, — прочувственно сказал Урм. Это сейчас редкость. Прости, если обидел. Знай, я считаю за честь быть твоим другом.
Слова Урма меня растрогали. И все же я не удержался от щекотливого вопроса:
— А своей карьерой ты тоже обязан родителям?
Я думал, что Урм будет отрицать это, но ошибся.
— Именно так, — подтвердил он. — Я долго не подозревал, в чем причина моего взлета. Тешил самолюбие, мол, оценили мои способности… И знаешь, кто просветил меня?
— Ну?
— Наш вождь и учитель.
— Лоор? — не веря ушам, переспросил я. — Не может быть…
— Еще как может! — положил конец моим сомнениям Урм.
— А я-то был уверен, что он не подозревает о злоупотреблениях!
— Лоор их вдохновитель.
— Послушай, Урм, — встревожился я. — Что будет, если «верняки» узнают о нашем разговоре?
— Они уже знают. Здесь повсюду подслушивающие устройства.
— Тогда мы оба погибли…
— Не бойся, — успокоил Урм. — «Верняки» слышат безобидную болтовню, которую я записал заранее.
И тотчас зазвучал мой собственный голос:
"Синтезировать пищу не так просто. Ведь она должна иметь стандартный вкус. Существует около трехсот вкусовых эталонов, и нужно обладать исключительно высокой восприимчивостью, чтобы в процессе дегустации безошибочно установить соответствие продукта…"
— Достаточно? — спросил Урм.
— Но я этого не говорил!
— А мог бы сказать?
Я задумался.
